— Проект Института астрономии РАН по созданию обсерватории «Спектр-УФ» поддержат более дюжины исследовательских групп из разных стран. Можете рассказать о значении этой космической миссии?
— Это третий проект из серии «Спектр». Первым был «Спектр-Радиоастрон», который свою миссию уже завершил. Летом 2019 года была запущена обсерватория «Спектр-Рентген-Гамма», которая вышла на рабочую орбиту в конце 2019-го. В октябре 2025 года на орбиту будет запущен «Спектр-Ультрафиолет», или «Спектр-УФ» — совместный проект России и Испании, которая участвует в его финансировании и предоставляет свою аппаратуру.
— Испанские коллеги получат половину данных?
— Финансовый вклад в этот проект распределяется приблизительно следующим образом: 80% у России и 20% у Испании. Такое же соотношение и по отдаче.
— Есть мнение, что «Спектр-УФ» придёт на смену телескопу «Хаббл». Насколько уместно такое сравнение?
— С запуском «Спектра-УФ» можно сказать, что до 2035 года мы будем в этом направлении лидировать, потому что миссия телескопа «Хаббл» заканчивается. Появились даже беспочвенные переживания в западной прессе, что у России появится монополия на ультрафиолет и она им делиться не будет.
— Почему беспочвенные?
— У научной программы проекта сложное построение. Первые два года работы обсерватории уйдут под базовую программу проекта Комитета по космическим исследованиям во главе с Россией. Вторая половина времени делится между Россией и Испанией. Но потом начнётся наблюдательная часть, заявки на которую будут приниматься от любых астрономов, не только стран-участниц.
— Это означает, что смогут проводить исследования также и представители других стран?
— Если учёный не из страны-участницы, но у него есть замечательная идея о том, как в ультрафиолете исследовать некий объект Вселенной, то он пишет заявку. Она рассматривается нашим комитетом. В случае признания её состоятельной этому специалисту будет выделено наблюдательное время.
— Мы можем как-то сопоставить миссии «Хаббла» и «Спектра-УФ»? В чью пользу будет сравнение? Интересует разница в проведении исследований и результат.
— Несмотря на то что главное зеркало нашего аппарата меньше, чем у «Хаббла», сравнение может быть в нашу пользу. Диаметр главного зеркала у «Хаббла» 2,4 м, а у нашего — 1,7 м. Проницающая способность у нас должна, по идее, быть меньше. Но мы создаём аппаратуру позднее, используем более эффективную оптическую систему, современные приёмники излучения, поэтому эта разница компенсируется.
— В чём же конкретно превосходство?
— Мы превосходим «Хаббл» по эффективности на некоторых длинах волн. Другое преимущество — орбита. «Хаббл» летает на околоземной низкой орбите — до 600 км над поверхностью Земли. Мы будем летать на геостационарной орбите 35 тыс. км. В чём преимущество? Мы будем изучать Вселенную без оболочки околоземного водорода, который мешает наблюдениям в ультрафиолете, будем летать над большей частью её наиболее плотных слоёв.
— А что касается аппаратуры?
— Есть спектрографы высокого и низкого разрешения, набор новых камер поля, делающих снимки неба в ультрафиолете. По нашим оценкам, мы чуть-чуть превосходим «Хаббл» по эффективности, но мы очень аккуратно про это говорим. Предпочитаем говорить, что находимся на уровне «Хаббла».
— В чём важность миссии?
— Это будет единственное окно в изучении космоса с помощью ультрафиолетового излучения после того, как «Хаббл» прекратит работу. Следующая миссия американцев — даже с их гигантскими финансами —появится только после 2035 года. То есть около десяти лет в астрофизике будет единственный телескоп, наблюдающий космос в ультрафиолете при помощи спектроскопии высокого разрешения.
— Сейчас начался бум поиска и изучения экзопланет. Как новая российская обсерватория поможет в этих исследованиях?
— Изучение экзопланет выходит на передний план в астрофизике. Можно делать некие выводы о том, какой состав у экзопланеты, есть ли у неё атмосфера. Для этого ультрафиолет как раз незаменим.
— Можно ли найти с помощью российской обсерватории признаки жизни на экзопланетах?
— Косвенными признаками наличия жизни на планете могут быть биомаркеры в её атмосфере: кислород, вода, углерод. Обнаружить их сложно, но нам хотелось бы. Гарантировать обнаружение таких планет тоже пока не можем, но будем стараться.
— Для изучения экзопланет вы будете использовать координаты тех, что уже открыты?
— Верно. Такими приборами, как наш, искать экзопланету вокруг звезды совершенно неэффективно, поэтому мы будем работать по специально отобранным целям.
— А что можете сказать о 14 международных исследовательских группах, которые присоединяются к проекту?
— Такие научные программы требуют нескольких лет предварительной наземной подготовки, так как время использования орбитального телескопа дорогое. В 2019 году мы объявили сбор заявок на научно-базовую программу. Это сделано для коллективов под руководством российских и испанских учёных, но там могут быть сотрудники из разных стран.
— Как оформляется такая заявка?
— Подготавливается заявка в комитет, её одобряют. Выделяется время использования телескопа в следующем году. Процедура подготовки длительная. Было около трёх десятков заявок получено, отобрано 14 наиболее интересных.
— О каких других космических миссиях России стоит упомянуть?
— Есть мощная лунная программа России, которая подразумевает исследование Луны, её атмосферы, поиск воды. В следующем году должен осуществиться запуск лунно-посадочной миссии. Ещё через два года стартует лунно-орбитальная миссия, которая подготовит следующую лунно-посадочную.
— Можно сказать, что у России очень амбициозная лунная программа?
— С запуском «Радиоастрона» мы вернулись в научный космос. Когда в следующем году реализуем посадочную миссию на Луне, можно будет сказать, что мы вновь заняли в научном космосе прочные позиции. Проект в высочайшей степени готовности, аппаратура проходит последние стадии испытания.
— Как происходит взаимодействие учёных разных стран в области астрофизики? Это скорее сотрудничество или соперничество?
— Скорее исключительное сотрудничество среди учёных. Американцы понимали, что «Хаббл» прекратит функционировать. Нам был очень интересен их опыт работы с ультрафиолетовым излучением, с объектами, с калибровками. Мы даже их квоту обсуждали. Изначально было очень большое желание учёных. Однако, когда NASA уже должно было участвовать в нашем проекте, наступили санкции 2014 года — и сотрудничество прекратилось.
— А как-то повлияла на работу астрофизиков история с коронавирусом?
— Эпидемия повлияла. И очень сильно! В Испании все засели по домам, а эта страна является поставщиком ключевых элементов приёмников излучения. Ожидаем задержки в поставках.