Переломный момент
Лето 1943 года стало своего рода моментом истины в Великой Отечественной войне. Нацисты потерпели болезненные поражения под Москвой и под Сталинградом, однако германская военная машина продолжала функционировать, и гитлеровцы рассчитывали перехватить инициативу под Курском.
Советское командование благодаря согласованным действиям спецслужб было хорошо информировано о планах вермахта. Поэтому для Москвы не стало неожиданностью, что гитлеровцы сосредоточили в районе Курска около 900 тыс. живой силы, а также большие объёмы бронетехники, артиллерии и авиации. В ответ советская сторона соорудила восемь рубежей обороны, а также привела в боевую готовность около 1,3 млн солдат и офицеров.
При этом оставался шанс, что, не справившись с задачей по прорыву советской обороны, нацисты попытаются перебросить на Восточный фронт резервы, которые бы позволили им если не добиться преимущества под Курском, то хотя бы остановить потенциальное контрнаступление Красной армии. Каждый лишний полк, передислоцированный из Европы летом—осенью 1943 года, мог дорого обойтись советским войскам. Чтобы максимально затруднить для вермахта железнодорожные перевозки по территории СССР, командование решило мобилизовать партизан.
К тому времени у них уже был некоторый опыт нанесения ударов по железнодорожным коммуникациям противника, но в 1943-м подобные атаки стали происходить систематически. Идею массированного уничтожения вражеских эшелонов и блокирования таким образом транспортных коммуникаций поддерживал полковник Илья Старинов.
Главный советский диверсант
Илья Старинов родился в 1900 году в селе Войново Орловской губернии. В 1918-м был призван в РККА, попал в плен, бежал, был ранен. После выздоровления его перевели в сапёрную роту инженерного батальона, в составе которой он принимал участие в разгроме белых в Крыму. Это назначение во многом определило дальнейшую судьбу Старинова. В 1921 году молодой красноармеец поступил в Воронежскую школу военно-железнодорожных техников и спустя год стал начальником подрывной команды 4-го Коростенского краснознамённого железнодорожного полка. После обучения в Ленинградской школе военно-железнодорожных техников Старинова повысили до командира роты.
В 1920—1930-е годы он, как военспец по подрывному делу, готовил специалистов по установке минно-взрывных заграждений, а затем и будущих диверсантов. В 1933-м был переведён на службу в Главное разведывательное управление при Генштабе, а затем поступил в Военно-транспортную академию. После её окончания стал заместителем военного коменданта станции Ленинград-Московская.
Однако административная работа была Старинову не по душе. В 1936-м он добился направления в Испанию, где лично готовил масштабные диверсионные операции против франкистов и проводил минно-взрывную подготовку бойцов-республиканцев. По возвращении на родину Старинов стал начальником центрального научно-испытательного полигона железнодорожных войск, а затем принял участие в советско-финской войне. В 1940-м он получил назначение на должность начальника отдела минирования и заграждений Главного военно-инженерного управления.
С началом Великой Отечественной войны Старинов руководил работой по устройству заграждений и минированию сначала на Западном, а затем на Юго-Западном фронте. Благодаря оставленным Стариновым и его подчинёнными «сюрпризам» в Харькове был ликвидирован ряд высокопоставленных немецких офицеров. В ноябре 1941-го Илья Старинов был назначен заместителем начальника штаба инженерных войск Красной армии, а затем, сменив ещё несколько «диверсионных» постов, включая командование бригадой инженерного спецназа, в мае 43-го стал заместителем начальника Украинского штаба партизанского движения.
За годы службы Старинов накопил богатейший личный опыт диверсионной работы с использованием взрывчатки. Кроме того, он обобщал и анализировал все ключевые эпизоды деятельности своих подчинённых. Старинов постоянно выступал за то, чтобы нарастить поставки партизанам мин и взрывчатки для организации масштабных диверсий на железных дорогах.
«Рельсовая война»
Летом 1943 года, в преддверии Курской битвы, идеи Старинова приняло на рассмотрение высшее военное руководство страны. Однако в них были внесены некоторые коррективы, которые, как потом отмечал в своих воспоминаниях Старинов, он воспринял негативно. Так, в ходе организации диверсий на железнодорожных путях было решено сделать акцент на уничтожении рельсов, в то время как сам Старинов считал, что в первую очередь следует пускать под откос поезда противника и взрывать мосты.
В июне 1943 года ЦК Компартии Белоруссии принял постановление «О разрушении железнодорожных коммуникаций противника методом рельсовой войны». В документе предлагалось нанести по врагу массированный диверсионный удар.
14 июля Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о проведении операции «Рельсовая война», и 3 августа Центральный штаб партизанского движения приступил к её реализации. К участию в операции было привлечено 167 партизанских бригад и отдельных отрядов общей численностью около 100 тыс. человек. Она проводилась на территории БССР, УССР и оккупированных областей РСФСР.
В первую же ночь операции было взорвано 42 тыс. рельсов, а за всё время её проведения — около 215 тыс. из 11 млн, находившихся на оккупированных территориях. Кроме того, только на землях Белоруссии партизаны пустили под откос 836 гитлеровских эшелонов и 3 бронепоезда. Объём перевозок врага к осени сократился на 40%. Пропускная способность железных дорог снизилась, на их оборону нацистскому командованию пришлось бросить дополнительные силы, которые так и не попали на фронт.
«Действия партизан серьёзно осложнили жизнь немецкому командованию. Так, в тылу группы армий «Центр» с 3 по 6 августа (в разгар советского контрнаступления на Курской дуге. — RT) сообщение по железным дорогам было полностью прекращено. Генерал Курт фон Типпельскирх, возглавлявший на тот момент 12-й корпус группы армий «Центр», вспоминал впоследствии, что действия партизан стали одним из ключевых факторов, нарушивших взаимодействие между группами армий «Юг» и «Центр», в особенности — на участке 2-й армии», — рассказал RT учёный секретарь Музея Победы, кандидат исторических наук Сергей Белов.
«Концерт» и «Багратион»
Уже 11 августа 1943 года гитлеровская ставка отдала приказ создать систему оборонительных сооружений в районе Днепра. 26 августа советские войска начали реализацию комплекса взаимосвязанных стратегических операций, известного как битва за Днепр. Нацисты изо всех сил стремились остановить советское наступление на украинском Левобережье и дать время своим инженерным подразделениям подготовить новые оборонительные рубежи на Днепре.
Первый этап «Рельсовой войны» завершился 15 сентября. Но давать передышку немецким транспортникам было непозволительно. Вторая стадия операции получила название «Концерт». В ней участвовало уже 193 партизанских подразделения, насчитывавшие порядка 120 тыс. человек. Рельсовый «Концерт» должен был начаться 19 сентября, но доставку взрывчатки осложняли плохие метеоусловия, и старт операции перенесли на 25-е число.
«Концерт» охватил практически весь фронт, за исключением Карелии и Крыма. Партизаны стремились обеспечить советским войскам условия для наступления в Белоруссии и в битве за Днепр. На протяжении сентября—октября 1943 года партизанам удалось уничтожить ещё 150 тыс. рельсов. Только на территории Белоруссии они пустили под откос свыше тысячи поездов. Однако затем операция была остановлена из-за нехватки взрывчатки.
Вернуться к практике рельсовой войны решили летом 1944 года. В июне планировалась одна из крупнейших военных операций за всю историю человечества — «Багратион». В ночь с 19 на 20 июня партизаны перешли к активным действиям. По данным германского командования, бойцы советских партизанских отрядов синхронно произвели свыше 10 тыс. взрывов коммуникаций противника.
«В ночь перед общим наступлением русских на участке группы армий «Центр», в конце июня 1944 года, мощный отвлекающий партизанский налёт на все важные дороги на несколько дней лишил немецкие войска всякого управления. За одну эту ночь партизаны установили около 10,5 тыс. мин и зарядов, из которых удалось обнаружить и обезвредить только 3,5 тыс. Сообщение по многим шоссейным дорогам из-за налётов партизан могло осуществляться только днём и только в сопровождении вооружённого конвоя», — констатировал впоследствии начальник тыловых сообщений группы армий «Центр» полковник Герман Теске.
Масштабные наступательные операции советских войск позволили завершить освобождение территории СССР до конца 1944 года.
«Советский фактор»
«Хотя деятельность партизан была в своё время определённым образом мифологизирована, можно констатировать, что они сыграли огромную роль в ходе Курской битвы и операции «Багратион», — пояснил в беседе с RT писатель и историк Александр Колпакиди.
По его словам, сегодня история данного вопроса, как и история партизанского движения в целом, изучены недостаточно.
«Мы мало знаем о партизанах. По некоторым вопросам мы до сих пор находимся в плену мифов и заблуждений. Например, многие воспринимают все действия партизан в тылу врага как некую самодеятельность. Но это совсем не так. Партизанские отряды действовали под руководством штабов партизанского движения, НКВД и ГРУ. Причём эти три системы не пересекались. Из-за действующего с тех времён режима секретности общественность до сих пор не знает даже, сколько одновременно действовало штабов и управлений, занимавшихся партизанским движением, и кто ими руководил», — подчеркнул Колпакиди в беседе с RT.
Историк добавил, что вопрос реальной результативности действий партизан тоже изучен плохо.
«Проверить это было сложно. Существовали приписки. Например, каждого уничтоженного врага они любили записать в немцы, хотя на самом деле значительную часть из них составляли полицаи-коллаборационисты, ликвидировать которых было всё-таки значительно проще. С другой стороны, о части своих больших заслуг партизаны даже сами не знали: ведь сколько противников было уничтожено в результате атаки на колонну, никто не считал», — отметил Колпакиди.
В качестве примера эксперт привёл ликвидацию целого ряда влиятельных нацистских функционеров, например бригаденфюрера СС Вальтера Шталкера, которого убили в 1942 году партизаны под Ленинградом, но кто именно и как — до сих пор неизвестно.
По словам Колпакиди, большое значение в то время имел так называемый советский фактор.
«Люди в лес шли не просто бить немцев, а именно в советские отряды. Даже поляки, которых убивали бандеровцы на Волыни, в своей массе бежали не в Армию Крайову, бойцов которой многие из них считали предателями, а в отряды СССР. В целом на Украине в рядах именно советских партизанских сил сражалось примерно в шесть раз больше людей, чем числилось в националистических формированиях. Вклад партизан и в рельсовую войну, и в победу в целом, был весьма значителен», — отметил эксперт.
Аналогичной точки зрения придерживается писатель, кандидат исторических наук Алексей Исаев.
«Роль партизан в Великой Отечественной переоценить сложно. Что касается рельсовой войны, то эффект был бы больше, если бы руководство ориентировало партизан на уничтожение не рельсов, а поездов, локомотивов. Рельсы у гитлеровцев были, и они, хоть и с трудом, но меняли их, восстанавливали, а локомотивов не хватало.
Лучшее свидетельство эффективности действий партизан — это признания самих немцев, которые писали, что действия их транспортников были существенно затруднены», — резюмировал Исаев.