Тюрьма, расстрел и эмиграция: как сложились судьбы министров последнего Временного правительства

О том, что большевики свергли Временное правительство, известно любому школьнику. Те, кто постарше, могут вспомнить, что процесс свержения власти в советские годы назывался не просто Октябрьской революцией — в определении присутствовало ещё и слово «социалистическая». Хотя временных правительств в России 1917 года было целых три, а свергли только одно, в составе которого, к слову, социалистов хватало.

За девять месяцев до того, как одни социалисты решили свергнуть других, в России пала монархия. Никакой процедуры передачи власти не было — группа политиков из Государственной думы самостоятельно объявила себя властью. Так появилось Временное правительство.

Но с появлением Временного правительства готовы были мириться не все. Радикальные социалисты в течение 1917 года неоднократно вступали в конфронтацию с новым органом власти. Для них легитимными источниками управления страной являлись партийные органы самоуправления — Советы.

За время своего существования Временное правительство трижды сменило состав. Каждый раз это происходило в результате кризисов. И в каждом новом правительстве всё возрастала роль Александра Керенского, который начинал как министр юстиции, а со временем стал премьером.

• Председатель Совета министров Временного правительства Александр Фёдорович Керенский работает в своём кабинете. Петроград, 21 августа 1917 года.
• РИА Новости

Керенский состоял в партии социалистов-революционеров и был не единственным социалистом в правительстве. В последней версии правительства из 17 членов в социалистических партиях состояли пять министров. Таким образом правительство пыталось достичь компромисса с Советами.

Не смогли договориться

В течение четырёх недель, с 8 октября по 7 ноября 1917 года, 17 человек из Временного правительства пытались руководить страной, которая не желала им подчиняться.

Армия разваливалась по всем фронтам. Солдаты возвращались домой, нередко вместе с шинелью прихватив ещё и казённую винтовку — остановить бегство армии к осени 1917 года стало уже решительно невозможно.

Железнодорожники забрасывали правительство жалобами: дезертиры захватывали целые поезда, повергая в абсолютный хаос и без того разваленную инфраструктуру. Сами работники железных дорог при этом бастовали почти непрерывно.

Платить было нечем: необеспеченные денежные знаки в разгар Первой мировой начало печатать ещё царское правительство, а в сентябре 1917 дело дошло до появления легендарных «керенок», которые не стоили даже той бумаги, на которой их оттискивали целыми неразрезанными рулонами.

Настроения об отделении охватили всю страну — об этом заговорили не только на Украине и в Финляндии, но даже в Сибири: постановление «Об автономном устройстве Сибири» конференция местных сепаратистов-«областников» в Томске приняла ещё в августе.

В этих условиях правительственная должность была не синекурой, а изощрённым способом заработать нервный срыв и всеобщую ненависть. Третье коалиционное правительство за месяц своей деятельности не успело сделать практически ничего и запомнилось лишь парой ярких попыток, которые провалились: им не удалось ни заключить мир с Германией и её союзниками, ни начать аграрную реформу.

• Штурм Зимнего дворца, 25 октября 1917 года, Петроград, Россия
• globallookpress.com
• © Russian Look

7 ноября Временное правительство под руководством Керенского навсегда потеряло власть, что не вызвало никакого сожаления в российском обществе.

Сам Александр Керенский смог бежать из России и прожил остаток жизни в США. Судьба остальных членов последнего «временного кабмина» сложилась по разному: чей-то жизненный путь завершился на расстрельном полигоне, а кому-то удалось дожить до тихой старости в Монако.

На родной земле

Часть бывших министров после Октябрьской революции рискнули остаться в России. Больше всего повезло министру путей сообщения Александру Ливеровскому. В железнодорожной отрасли он работал с самой юности, с тех пор как в 1890 году окончил Санкт-Петербургский институт путей сообщения. К Февральской революции 1917 года Ливеровский пришёл в чине заместителя министра путей сообщения, что и обеспечило ему министерский портфель после свержения монархии.

• А.В. Ливеровский
• © rzd-expo.ru

Не пропал он и после прихода к власти большевиков: занимался преподавательской деятельностью и сооружением транспортных объектов в сложных природных условиях. Этот опыт оказался бесценным в годы Великой Отечественной войны, когда Ливеровский стал одним из создателей Дороги жизни в блокадном Ленинграде. За это бывшего «временного» наградили орденом Ленина.

Благополучно окончил свои дни на родине и последний министр просвещения Сергей Салазкин. После революции он несколько месяцев отсидел в Петропавловской крепости, а освободившись, уехал в Крым. Там продолжил карьеру биохимика и стал ректором Крымского университета. В 1925 году его назначили директором Всесоюзного института экспериментальной медицины в Ленинграде. В 1931 году Салазкин подал в отставку, а через год, в возрасте 70 лет, скончался.

Значительно хуже постреволюционная жизнь сложилась у министра государственного призрения (современная интерпретация — министр социальной политики. — RT) Николая Кишкина. Он недолго работал в советских государственных органах, но доверием не пользовался и вскоре вышел на пенсию. В конце 1920-х годов Кишкину, как бывшему министру вражеского правительства, отменили пенсию. Он умер в нищете в 1930 году.

Ещё тяжелее сложилась судьба министра труда Кузьмы Гвоздева. В своё время он был членом Петроградского совета, но вскоре место ему нашлось только за колючей проволокой. С 1930 по 1949 год Гвоздев провёл в лагерях с клеймом врага народа, а после отбытия срока отправился на поселение в Красноярский край, где умер в 1956 году.

Трагичный исход

Ливеровский, Салазкин, Кишкин и Гвоздев скончались на родине по естественным причинам. Четырём другим оставшимся в СССР бывшим министрам последнего Временного правительства не повезло.

Министр юстиции Павел Малянтович в царское время работал адвокатом, защищал членов революционных партий, но в свою бытность во Временном правительстве совершил непростительную ошибку — подписал поручение об аресте Ленина. От последствий этого шага его не спас даже бывший подчинённый — некоторое время заместителем Малянтовича работал легендарный сталинский прокурор Андрей Вышинский. К нему Малянтович обращался после ареста в 1937 году, но Вышинский не заступился за бывшего руководителя, и в 1940 году его расстреляли.

Министр земледелия Семён Маслов после революции какое-то время работал по привычной специальности, занимая должность проректора Всероссийского кооперативного института. Но, попав в жернова одного из первых крупных процессов в сталинские годы, был обвинён по «делу Промпартии». Расстрелян в 1938 году.

Алексей Никитин, который совмещал сразу две должности — министра почт и телеграфов и министра внутренних дел, — в советское время несколько раз был арестован по обвинению в принадлежности к антисоветской группе, но каждый раз его отпускали за недостаточностью улик. Тем не менее 14 марта 1938-го Никитин был вновь арестован и обвинён в участии в контрреволюционной террористической организации. 13 апреля 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу. На следующий же день, 14 апреля 1939 года, приговор привели в исполнение.

• А.М. Никитин
• © Wikimedia

Военному министру Александру Верховскому некоторое время удавалось строить карьеру в СССР, но в начале 1930-х годов он был арестован по делу «Весна» (так назывались репрессии в отношении бывших офицеров царской армии. — RT). 18 июля 1931-го коллегия ОГПУ приговорила Верховского к расстрелу, но в декабре приговор заменили десятью годами заключения, а благодаря заступничеству Ворошилова ему удалось выйти на свободу.

Однако 11 марта 1938 года Верховского вновь арестовали. Его обвинили в активной вредительской деятельности, участии в антисоветском военном заговоре и подготовке террористических актов против руководителей партии и правительства. Через пять месяцев Александр Верховский был расстрелян на полигоне «Коммунарка» в Подмосковье.

«Хруст французской булки»

У тех, кто смог эмигрировать, судьба тоже сложилась по-разному. Последний председатель Экономического совета Временного правительства Сергей Третьяков погиб в 1942-м во Франции в застенках гестапо. Перед смертью Третьяков сотрудничал с советскими спецслужбами.

Там же, во Франции, но по естественным причинам в 1947 году умер и министр торговли Александр Коновалов. Бывший министр увлекался музыкой, и это помогло ему в эмиграции: он давал концерты и стал одним из основателей Русского музыкального общества за границей.

Министр иностранных дел Михаил Терещенко после отъезда из России смог успешно заняться бизнесом, стать совладельцем нескольких финансовых компаний и умер в Монако, что само по себе можно расценить как определённый критерий финансовой состоятельности.

Также по теме

«Своеобразие нашей революции»: почему в России в 1917 году возникло двоевластие

В феврале (марте по новому стилю) 1917 года в России возникла особая форма власти, которую Владимир Ленин считал «своеобразием нашей...

Торговлей занимался и морской министр Дмитрий Вердеревский, но известность в эмиграции ему принесла не она, а политическая позиция. Оказавшись за пределами родины, он превратился в фанатичного поклонника СССР, обращался в советское посольство за гражданством и смог получить его за год до смерти, в 1946 году. 

Министру финансов Михаилу Бернацкому его экономические знания на чужбине помогли мало. Он нуждался, просил финансовой помощи у друзей, таких же эмигрантов, и состояния не нажил. При этом Бернацкий активно занимался наукой, издавал книги по экономике. Умер в Париже в 1942 году.

Министр продовольствия Сергей Прокопович сразу после эмиграции на деньги правительства Чехословакии стал одним из первых «советологов», а позже переехал в Швейцарию и до самой смерти в 1955 году сотрудничал с Фондом Карнеги.

Ещё два «временных» — министр исповеданий Антон Карташёв и государственный контролёр Сергей Смирнов — без серьёзных потрясений прожили жизнь в эмиграции и в разные годы умерли в Париже.