«Скупающие туалетную бумагу меня не волнуют»: полярник — о коронавирусе, курсе рубля, панике и антарктической экспедиции

Ни паники, ни скоростного интернета, ни баров, ни соцсетей. Это не описание режима ЧС в Европе: так прямо сейчас живут участники экспедиции на берегу Антарктиды. Один из них — Денис Мельников из Санкт-Петербурга — рассказал RT, как узнаёт новости с «большой земли» и чем занимаются полярники, пока весь мир уходит на карантин.

— Когда вы впервые услышали про коронавирус?

— Что-то слышал про него ещё до отъезда, но внимания тогда не обратил — по понятным причинам мне было не до этого. Вышли в море мы 14 января, числа 20-го прибыли в Германию. Тогда тоже особо никто про COVID-19 не шумел, ни кордонов, ни карантина не было.

Потом был трёхнедельный переход до Кейптауна, и вот там уже в новостях передавали про вирус. Тогда он ещё был только в Китае.

Я новости и так не смотрю, они особо к нам и не просачивались. А вот спустя пару недель перехода до станции «Прогресс» к нам на пароход принесли запись новостей, и оттуда уже понеслось — коронавирус, число заболевших, оборудование больниц...

— Как реагируете на такой поток тревожных новостей? Как относятся к этому коллеги?

— Беспокоюсь за близких, конечно. А скупающие туалетную бумагу люди меня не волнуют. С начала марта даже у нас в пароходной курилке начали обсуждать вести из дома. А потом добрались, наконец, до нашей станции — «Мирный», я открыл твиттер и офигел — последние новости добавили ажиотажа. Чувствую себя немного Уиллом Смитом из «Я — легенда».

• © Фото из личного архива Дениса Мельникова

Я здесь вообще от всего далёк — от быстрого интернета, баров, новостей и всеобщей паники. Вчера знакомые меня тоже насчёт этого спрашивали, а я в ответ: «Что-что происходит?»

— Полярников волнуют курсы валют? Это связано с зарплатой?

— Нет, зарплата у нас, кстати, в рублях, экспедиция же российская. Только командировочные выдавали в евро — на два месяца перехода из Санкт-Петербурга до Антарктиды.

Коллеги постарше переживают за курс доллара и винят другие страны в этом.

— Что у вас за экспедиция и чем вы занимаетесь на станции?

— Это очередная российская антарктическая экспедиция, 65-я по счёту. Мероприятие это ежегодное, с гидрологическими, метеорологическими, геофизическими и другими наблюдениями. Я вот магнитолог (специалист по исследованию магнитных явлений. — RT).

Конкретно мы систематически исследуем и накапливаем знания, учёных из нашей экспедиции примерно половина. Всего у нас в экспедиции 21 человек. Мы все из России.

У кого-то работы больше, и остаётся время только на сон, фильмы и игры. Кто-то взял с собой наборы для моделирования, есть пара гитар, тренажёрка. Я взял книги, плюс буду бегать на беговой дорожке, как делал это в предыдущем рейсе — в Карском и Баренцевом морях, ну и, если погода позволит, — на улице.

— Кого успели встретить из животных?

— Из живности здесь разные птицы и, конечно, пингвины. Я попросился в помощники к нашему зоологу, буду вместе с ним их изучать. Пингвины адели вообще ничего не боятся и громко орут. Сейчас у них линька, везде полно их пуха. А императорских только на льдине видел, пока на пароходе шли. Ближе к нашей станции они подойдут зимой, когда лёд встанет.

С пингвинами нужно обходиться очень вежливо, не бросаться к ним обниматься, как бы этого ни хотелось. Во-первых, таких потом могут не принять в стаю, и они погибнут. Во-вторых, это запрещено международными природоохранными законами. Не стоит забывать — они тут дома, а мы всего лишь в гостях.

— Как решились на такую поездку? 

— Информации про Антарктиду в сети раз-два и обчёлся. Я давно мечтал тут оказаться, и, когда начал предметно искать и интересоваться, ничего толком не нашёл. Когда начал подготовку, даже сделал полезный тред у себя в твиттере @Den_Muller о том, как попасть в экспедицию.

• © Фото из личного архива Дениса Мельникова

Кучу историй выслушал, ещё пока шли на пароходе сюда. Особых лайфхаков для себя не почерпнул — всё-таки много где был уже. Главное — соблюдать технику безопасности. Вокруг станции, где я зимую, очень много трещин и почти весь год дуют ветра — либо расшибёшься, либо в пургу не туда зайдешь и всё.

— Чего больше всего не хватает?

— Провизию на весь год привозят на пароходе, так что кормят тут сносно. Мясо, крупы, полуфабрикаты, сладкое, фрукты или овощи первое время. В конце концов, тут не место гурманам.

У нас медленный интернет по спутнику, три компьютера с общим доступом, Wi-Fi для мессенджеров, а вот свой айфон подключить к сети почему-то не могу. Но это скорее неудобство, настоящие проблемы у нас начнутся, если связь вообще пропадёт, а дизельные генераторы перестанут работать.

Есть телефонная связь по IP-телефонии, но никаких видеозвонков и подобных радостей. Надеюсь, Telegram всё же оживёт, тогда наболтаюсь. Главное — из близких и друзей никто не болеет. Из Бремерхафена и из Кейптауна я отправил письма и открытки домой.

— Когда экспедиция вернётся на родину? Какие планы на это время?

— Буквально сегодня проводили предыдущих зимовщиков, на смену которым мы и приехали. В ноябре прибудет пароход с сезонниками — учёными, которые здесь живут и работают два-три месяца. Надеюсь отбыть в январе, чтобы успеть на день рождения жены. А дальше как повезёт — если здесь наберу нужную форму, то хочу участвовать в забеге на Эльбрус. Думаю, к моему возвращению пандемия закончится.