Десять лет спустя: как живёт одна из самых серьёзно пострадавших при пожаре в клубе «Хромая лошадь»

Пожар в пермском клубе «Хромая лошадь», в котором погибли 156 человек и ещё 82 пострадали, произошёл 5 декабря 2009 года. В тот день заведение отмечало своё восьмилетие, в клубе было более 300 посетителей. В честь праздника в помещении запустили фейерверк из так называемого холодного огня. Искры попали на декор в потолке, выложенный ивовыми прутьями и пенопластом, после чего огонь стал быстро распространяться. Люди поспешили на выход, в помещении возникла давка.

После пожара было возбуждено несколько уголовных дел, их фигурантами стали девять человек. 30 апреля 2013 года суд огласил приговоры.

Совладелец клуба Анатолий Зак был приговорён к 9 годам 10 месяцам лишения свободы в колонии общего режима по ч. 3 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлёкшее по неосторожности смерть двух или более лиц). По этой же статье были признаны виновными исполнительный директор Светлана Ефремова (приговорена к четырём годам колонии) и арт-директор Олег Феткулов (шесть лет лишения свободы).

• Ирина Банникова третья слева
• vk.com

Пиротехники Игорь и Сергей Дербенёвы были осуждены на 4 года и 10 месяцев и пять лет общего режима соответственно по статье 218 УК РФ (нарушение правил использования пиротехнических изделий).

Также были признаны виновными по ч. 3 ст. 293 УК РФ (халатность, повлёкшая по неосторожности смерть двух или более лиц) пожарные инспекторы Дмитрий Росляков и Наталья Прокопьева. Росляков получил пять лет колонии-поселения, Прокопьева — четыре года колонии-поселения.

Бывший глава госпожнадзора Прикамья Владимир Мухутдинов по ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями) приговорён к штрафу в 70 тыс. рублей.

Также дело было возбуждено в отношении соучредителя клуба Константина Мрыхина по ч. 3 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлёкшее по неосторожности смерть двух или более лиц). Однако он успел скрыться за границей и был объявлен в международный розыск. В 2011 году Мрыхина экстрадировали в Россию из Испании, а в 2012-м приговорили к 6,5 года колонии общего режима.

Все виновные в трагедии уже вышли на свободу. Между тем пострадавшие при пожаре до сих пор проходят лечение в реабилитационных центрах.

62-летняя Тамара Оборина, мама одной из самых тяжёлых пострадавших — Ирины Банниковой, рассказала RT, с какими трудностями ей приходится сталкиваться.

«Очень ответственная»

Как рассказала RT Тамара Оборина, её дочь Ирина работала администратором в «Хромой лошади» около пяти лет. В 2008 году она родила сына Кирилла и была в декретном отпуске. Однако за месяц до восьмилетия заведения руководство клуба попросило Ирину выйти на работу и подготовить торжество.

По словам Обориной, о том, что происходило с её дочерью в клубе, она узнала со слов очевидцев и записей видеокамер, которые были представлены в суде. На кадрах видно, как около полуночи Ирина подменяет за стойкой бармена Тимура Порфирьева. В эти минуты начинается возгорание. Посетители бросаются к выходу, а Ирина бежит к сейфу.

«Дочь у меня очень ответственная. Когда всё загорелось, она в первую очередь стала закрывать все деньги и документы в сейфе. Уже через пару секунд она около него упала», —вспоминает Оборина.

По словам женщины, очевидцы потом рассказали, что, когда люди начали выбегать из клуба, Тимур вернулся назад. Он вытащил Ирину, успевшую уже надышаться  ядовитыми парами, а потом побежал за братом. Выбраться на воздух они не смогли — задохнулись у выхода.

Первой о случившемся узнала младшая сестра Ирины Марина. Ей позвонили и сказали, что в клубе начался пожар. После этого все родственники стали искать Ирину — нашли её в больнице микрорайона Закамск.

• vk.com

Оборина вспоминает, что у дочери не было видимых ожогов — она надышалась угарным газом, от чего сильно пострадала затылочная часть мозга, отвечающая за движения. Пятого декабря Банникову перевезли в Санкт-Петербург.

«Она не могла говорить и никого не узнавала. Нам врачи сказали, что шансы у дочери 50 на 50, а после уже говорили, что при наличии диабета их нет: «Готовьтесь». Но я верила, что она не только выживет, но и поправится, — рассказывает Оборина. — Так и случилось. После лечения нас вернули в Пермь, где мы пролежали год».

«Гарь от пожара останется на всю жизнь»

Спустя десять лет после трагедии Ирина не может говорить, держать ложку и самостоятельно себя обслуживать. Все эти годы о ней заботится мама.

«Я кормлю её с ложечки, переношу на руках на кровать и обратно в кресло, мою в ванной. Делаем с Ириной зарядку. Конечно, моё здоровье подкосилось от этого, — рассказывает пенсионерка. — С дочерью занимается логопед, и это даёт свои результаты — у неё появился осмысленный взгляд, может сказать что-то похожее на «да» и «нет». В прошлом году все СМИ писали, что Ирина сказала слово «мама», но это они преувеличили, хотя что-то похожее звучало».

Полгода назад Ирина начала часто плакать, и Оборина забеспокоилась, что может волновать дочь.

Тамара также рассказала, что на дом к ним приходят только молодые врачи, которые порой боятся подойти к Ирине, не могут её даже послушать.

«Ире нужен осмотр каждые полгода. Хотя бы лёгкие нужно смотреть — они, как у всех пострадавших, засорены. Как сказал врач, вся та гарь, которая скопилась в лёгких из-за пожара, до конца жизни там останется, — рассказывает женщина. — Сейчас мы добились, чтобы Ирине сделали обследование, у неё взяли кровь. Сейчас пытаюсь добиться получения общеукрепляющих уколов. Но выбить получается это всё обычно только к годовщине трагедии, когда вмешиваются журналисты. Также нам очень помог соцработник: Ирине выдали необходимые лекарства на три месяца вперёд, теперь хоть не надо ходить каждый месяц».

Также Оборина хочет свозить дочь на санаторно-курортное лечение, но ей лишь говорят, что «такой возможности для Ирины нет — она нетранспортабельна и не отдаёт себе отчёт в действиях».  

 «Радует маму подарками»

Ухаживать за Ириной Тамаре помогает внук Кирилл. Когда произошёл пожар, мальчику исполнился год и девять месяцев. Сейчас ему 11 лет, он учится  в пятом классе.

Отец мальчика Евгений ушёл из семьи через год после трагедии, но продолжал общаться с сыном, иногда помогал отвозить Ирину на реабилитацию. Этим летом Евгений ослеп и получил первую группу инвалидности. 

Опекуном Кирилла стала тётя Марина.

«Через год после трагедии Женя ушёл в другую семью. Сначала мне было очень обидно за дочь, а потом я поняла, что он молодой, ему надо жить. Кирилл папу очень любит, я не была против их общения. Сейчас в новой семье Жени уже четверо детей, — рассказывает Оборина. — Правда, летом он ослеп и ему дали первую группу. Опеку над мальчиком оформила Марина, теперь Кирилл получает пособия. Я могу кормить его каждый день мясом, а то совсем худенький стал».

Кирилл рассказал RT, что занимается брейк-дансом и учит японский язык. 

«Учить японский я начал после занятий по айкидо. Очень уж мне язык понравился. Занимаюсь брейк-дансом и потом дома показываю маме движения — она на меня смотрит. Люблю ставить опыты по химии и делать подарки своими руками. Недавно сделал маме светильник: обмотал воздушный шарик нитками, а внутрь положил свечку, — рассказывает Кирилл. — Сам я голоса её не помню — был слишком маленький и помню маму только такой. Одноклассники и друзья ни о чём не знают. Только несколько человек, которые когда-то заходили в гости».

• vk.com

Оборина верит, что, хотя мать и сын не могут общаться голосом, между ними существует ментальная связь. По её словам, когда она ругает внука, Ирина начинает плакать, пока домашние не помирятся.

«Чтобы Ирина встала на ноги»

Каждый Новый год Кирилл и Тамара загадывают желание, чтобы Ирина вылечилась. В этом году благодаря видеоагентству RUPTLY Дед Мороз посетил их семью на месяц раньше. Вечером 27 ноября он приехал к мальчику домой прямо из Великого Устюга.

• © Скриншот с видео: RURTLY

Кирилл рассказывал дедушке о своих увлечениях, а Тамара загадала своё самое заветное желание — чтобы Ирина встала на ноги. После этого Дед Мороз подарил мальчику настольную игру и мяч, а бабушке новый пылесос.

«Дед Мороз очень восхитился, что Ирина родилась 31 декабря в 23:45, и сказал: «У тебя, Ирина, тем более должно быть всё хорошо». А я была так счастлива, что он к нам пришёл. Когда он меня обнял, я поверила, что всё будет хорошо, — рассказывает Оборина. — Пока я занимаюсь с ней и провожу множественные зарядки и реабилитации, есть шанс, что дочь встанет на ноги. Ирина идёт вперёд — медленно, но идёт».