«Боль притупляется, но не проходит»: Калоев о боденской авиакатастрофе, новой экранизации и трагедии в Кемерове

— Вы видели кадры нового фильма «Непрощённый» с Дмитрием Нагиевым в главной роли?

— Нет, я ничего не видел. О фильме мне нечего сказать.

— В процессе подготовки фильма с вами общались — возможно, консультировались, может, вы встречались с кем-то?

— Режиссёр фильма через общих друзей выходил на меня. Несколько минут поговорили, просто поздоровались. Представили нас с режиссёром друг другу — и на этом всё закончилось.

— А с вашей стороны не было возражений против съёмок такого фильма?

— Я им ничего не говорил. Но с тех пор сколько меня спрашивают, я всем говорю, чтобы меня оставили в покое. И всё.

— В некоторых СМИ была информация, что вы попросили Дмитрия Нагиева не выставлять вас трусом в фильме. Это действительно так?

— Я Нагиева ни о чём не просил. Я его не знаю, я с ним никогда не общался — ни прямо, ни через кого-то. Что я ему мог сказать? О чём я его мог просить? Я же не телепат.

Мне вчера из дома позвонили, и там тоже говорят, что я просил, чтобы не показали меня трусом. Придумывают разную чепуху, а потом иди, разговаривай с ними или чего-то делай. Я не знаю, на что они ссылаются, просто в разговоре со своими я говорил, что ещё когда следствие шло, прокурор в Швейцарии всячески старался вывести меня из себя. Чтобы я наговорил там, накричал, чтобы он спокойно всё это записал, а потом мне предъявил. Он мне постоянно хотел сказать, что дети в Швейцарии такие хорошие, воспитание их обходится во столько-то, а жизни вообще цены нет. И вот они меня провоцировали такими вопросами. Или ещё: что я сбежал, как последний трус, оставил его (Питера Нильсена — диспетчера авиакомпании Skyguide. — RT) там, не вызвал скорую помощь или полицию. И вот переделывают эти слова, чтобы я где-то как-то не выглядел, пусть это будет на их совести. Я его не знаю.

В одном из Telegram-каналов появилась информация, что Калоев попросил Дмитрия Нагиева «не выставлять его трусом». Директор актёра Елена Шайкина в разговоре с RT заявила, что это фраза из области фантастики, чья-то выдумка, Калоев и Нагиев никогда не встречались и не общались.  

— В вашем интервью по поводу фильма «Последствия» с Арнольдом Шварценеггером (американский фильм о судьбе Калоева. — RT) вы говорили, что главный герой «словно просит весь фильм, чтобы его пожалели», в то время как вы этой жалости не просили.

— Да, это я говорил. Весь фильм он везде заходит, везде просит, хочет, чтобы его пожалели. Я ходил тоже, но никого не просил, чтобы меня пожалели. Я требовал, наоборот, чтобы расследовали, чтобы извинились. Требовал, чтобы не жалели, а требовал и настаивал. Бежали от меня, даже не хотели ни встречаться, ничего. Через год, когда в Германии была первая годовщина, родители встретились там с адвокатами, и адвокаты жаловались, что компания Skyguide их вообще ни во что не ставит, что ни разговаривать, ни встречаться с ними не хотят.

Пока мы вместе там были, несколько человек, я был из родителей. Ещё, не помню точно, кажется, Юлия — у неё девочка погибла там тоже. Там были журналист, фотограф, адвокат и переводчица, пять или шесть человек. Я тогда этого директора Skyguide заставил признаться, заставил подтвердить, что если бы диспетчер не вмешался со своими преступными командами, то два самолёта могли бы разлететься. И только после этого компания начала сотрудничать более-менее с этими адвокатами. Если бы я требовал к себе жалости, то, наверное, они послали бы меня подальше, и всё.

Также по теме

Потерявший всю семью житель Кемерова рассказал, зачем закрыли дверь кинозала в ТЦ

Житель Кемерова Игорь Востриков, у которого при пожаре в ТЦ «Зимняя вишня» погибли трое детей, жена и сестра, рассказал, что...

— После трагедии в Кемерове вы поддержали Игоря Вострикова, сказав ему, что единственное, что может помочь пережить боль утраты, — поддержка родных. Как вы считаете, сколько времени пройдёт, прежде чем люди, потерявшие своих близких, смогут реально оценивать ситуацию?

— Трудно сказать. Я говорил, что боль как-то притупляется, но она не проходит. Со временем не так остро ощущается, но в любом случае она постоянно внутри, эта боль.

— Вы по профессии архитектор. Как вы считаете, в том, что случилось в Кемерове, насколько мог сыграть роль тот факт, что здание торгового центра было переделано из бывшей фабрики?

— Переделки — то, что там капало масло, то, что там были силовые кабели, — это, скорее всего, всё убрали, всё почистили, и любое здание можно переделать под что угодно. Реконструкция, которая затрагивает несущие конструкции, увеличение площади, она должна пройти государственную экспертизу. Если проект прошёл экспертизу и нет замечаний, то почему бы и не переоборудовать и не сделать там торговый центр.

Другое дело, как это всё эксплуатировалось. Что, никто из сотрудников МЧС никогда не заходил туда купить что-то для себя, для семьи, для детей? Когда человек заходит куда-то, то он в первую очередь обращает внимание на то, что знакомо ему по профессии. И, наверное, все это видели. Даже если нет возможности прийти и официально проверить это всё, они же могли доложить вышестоящему начальству, могли обратиться напрямую к губернатору и сказать, что может случиться беда. Или хотя бы написать какое-то предупреждающее письмо в правительство области. Этим они обезопасили бы себя даже. Но всего этого не было же.

А охранники... Кто им лицензию выдавал? Они вообще проходили аттестацию на всякие такие случаи? Это же торговый центр, всё что угодно там может случиться. С ними надо было провести какие-то занятия, как себя вести в такой чрезвычайной ситуации. А они первые и сбежали оттуда. Закрыли кинотеатр, чтобы лишний человек не зашёл туда без билета, и сбежали. И сотрудников своих они должны и аттестовывать, и инструктировать. Там много вопросов. Сейчас говорят, что они там от налогообложения уходили. Они что, только сейчас это сделали? Они всё прекрасно знали с тех пор, как начали работать. И сейчас такие заявления делают. Раздробили там — и вот по кусочкам сдают, и как малый бизнес. Да, все, наверное, всё знают. И сами подсказали, наверное, как надо делать.