«Нам запрещали говорить на русском языке»: как мариупольские полицейские работают после освобождения города

В освобождённом Мариуполе возобновили работу сотрудники полиции. К работе, в числе прочих отделений, вернулся Приморский РОВД. У сотрудников пока нет даже собственного здания — старое сильно пострадало во время обстрелов, не осталось даже компьютеров. Стражи порядка базируются в фойе гостиницы, расположенной по соседству, и прямо на крыльце — так они принимают заявления от жителей города. 

Татьяна Клюс, проработавшая в Приморском отделении мариупольской полиции 20 лет, показывает полуразрушенное здание отделения: выбитые окна, зияющие дыры в стенах. 

• Территория Приморского РОВД в Мариуполе
• RT

«С марта в здании базировался батальон «Азов», поэтому были штурмы этого здания, попадания снарядов. Теперь оно вряд ли подлежит восстановлению», — вздыхает собеседница RT.

Рядом с полицейским отделением был штаб СБУ, но все сотрудники эвакуировались оттуда с началом спецоперации, и до недавнего времени здание пустовало. Теперь тут расположилась больница МВД ДНР.

• Татьяна Клюс возле здания Приморского РОВД в Мариуполе
• RT

Татьяна вспоминает, как украинские власти ещё до освобождения Мариуполя советовали ей и другим сотрудникам уехать из города, запугивали, но женщина и её супруг не захотели покидать родной город.

«Нам говорили, что нас как сотрудников правоохранительных органов внесли в некую базу, мы все якобы будем подлежать аресту как не поддержавшие Донецкую Народную Республику. А может, и горло перережут — и такие были слухи», — говорит Клюс.

Сомнения развеялись, когда специалисты МВД ДНР, прибывшие в город, пригласили бывших сотрудников украинской полиции на встречу. По словам Татьяны, их приняли очень хорошо, предложили восстановиться на работе. Женщина согласилась.

«Все страшные мифы, которыми нас пугали много лет, — про тюрьму, про перерезанное горло — всё это сразу развеялось. Никаких уголовных дел нам не грозит, никаким пыткам мы не подвергались. Пришли сюда добровольно. Я хочу продолжать здесь работать, помогать жителям Мариуполя бороться с преступностью», — объясняет Татьяна.

«Запрещали русский язык»

Татьяна Клюс рассказала RT, что на протяжении последних восьми лет обстановка в городе была напряжённой — людей, в том числе сотрудников муниципальных учреждений, например, заставляли говорить только на украинском языке. На нём велась вся документация, и это создавало много сложностей для русскоязычных мариупольцев, жалуется Клюс.

«Нам запрещали говорить на русском языке, хотя мы — русскоговорящий регион, — возмущается Татьяна. — Мамы нас учили русскому языку. Но мы должны были и с гражданами общаться на украинском языке, и проводить совещания, давать интервью — исключительно на украинском языке. Было тяжело».

На повсеместную украинизацию пожаловался RT и бывший оперативный дежурный того же Приморского отдела Алексей Турбин. Из-за обстановки на Украине и, в частности, запрета на русский язык он ушёл из полиции в 2017 году после почти 20 лет службы. Теперь, когда город освобождён, Алексей захотел вернуться на старую должность.

• Алексей Турбин
• RT

По его словам, так же поступили многие сотрудники украинской полиции. Сейчас около половины сотрудников в его отделении — командированные из Донецка и Макеевки, остальные — бывшие коллеги Алексея.

«Я восемь лет не работал в полиции, и будет смешно звучать, но вернуться решил 23 февраля этого года. Пенсионеры сейчас возвращаются многие, 15 мая было построение — это было полчаса объятий, потому что встречаешь людей, которых не видел несколько лет, с которыми раньше работал. Были рады видеть, что все живы и здоровы.

Вы поймите, мы же в душе все милиционеры, это одна и та же школа. Мы, если покопаться, все — знакомые и друзья. Потому что мир милиционеров — он очень маленький, все друг друга знают. Восемь лет мы были разъединены. А сейчас всё восстанавливается», — радуется Турбин.

Мародёры и поиск пропавших

Алексей Турбин рассказывает RT, что сейчас к ним за помощью в основном обращаются люди, чьи квартиры обворовали мародёры — многие дома в городе пострадали во время обстрелов, в них выбило окна и двери, поэтому в помещения был свободный доступ.

«Мы по возможности собираем документы на номерные вещи, ведём их розыск. Разыскиваем и угнанные автомобили, — перечисляет собеседник RT. — Ещё обращаются родственники, друзья и знакомые людей, которые пропали без вести. Пока конкретно этой задачей занимается МЧС, но мы оказываем гражданам правовую помощь».

Корреспондент RT отправился с полицейскими в один из таких выездов. По пути проезжаем много повреждённых домов. Стены здания, откуда поступил звонок в отделение, испещрены отверстиями от пуль. Видны и следы прилётов снарядов — кое-где в перегородках зияют большие дыры.

• На выезде сотрудников Приморского РОВД
• RT

Женщина, вызвавшая милицию, недавно вернулась в свою квартиру и обнаружила, что в ней нет ни окон, ни дверей, а вещи пропали.

«Когда вернулись, (в квартире. — RT) ничего не было: ни рам, ни дверей. И сына нет», — объясняет жительница дома милиции.

После начала боевых действий подъезд покинули многие жильцы — на дверях всюду наклеены объявления с номерами телефонов — так люди, покинувшие свои дома, пытались сообщить родственникам и знакомым, что живы.

• Надпись на двери в квартире жилого дома в Мариуполе
• RT

Оперативный дежурный Приморского района Сергей Головатюк, также вернувшийся на службу после освобождения города, сказал RT, что сейчас мариупольцы в основном обращаются за консультативной помощью — не работает телевидение и радиовещание, поэтому людям просто негде получить правовую информацию.

«В течение дня к нам сейчас обращаются человек по 50—60. Мы объясняем людям,как получить помощь. Например, чтобы получить гуманитарную помощь, надо знать, когда и где её выдают. Ещё люди не знают, какие справки нужны, чтобы получить пенсию, разные другие выплаты.

Когда увидел работу коллег из ДНР, мне показалось, что им не повредит помощь людей, которые знают местный менталитет, знают, как люди здесь живут. Мы тогда поддерживали людей и сейчас поддерживаем. Это наш город, мы его бережём», — заключил Головатюк.