«Девочки ждут справедливости»: адвокаты сестёр Хачатурян рассказали RT о подготовке к новому суду по делу

Расследование завершено

Михаил Хачатурян был убит вечером 27 июля 2018 года у своей квартиры на Алтуфьевском шоссе в Москве. На теле 57-летнего мужчины эксперты нашли множество ран от молотка и охотничьего ножа из его личной коллекции оружия.

Следователи выяснили, что мужчина проходил лечение в психоневрологическом диспансере. Кроме того, он долгое время запирал дома трёх дочерей-погодок — Крестину, Ангелину и Марию. По словам соседей, сёстры часто не могли даже ходить в школу, также отец запретил им видеться с родными. Мать девочек, Аурелию Дундук, и старшего сына Сергея, со слов соседей, Михаил Хачатурян тоже регулярно избивал и в конце концов выгнал из дома.

Сёстры признали вину в убийстве. Младшую, Марию (несовершеннолетнюю на момент убийства), суд признал невменяемой, а всех трёх девушек — потерпевшими по делу после того, как были доказаны факты насилия со стороны отца. Экспертизы подтвердили, что Михаил Хачатурян неоднократно избивал дочерей, распылял им в лицо газ из перцового баллончика, угрожал оружием и насиловал, в связи с чем адвокаты настаивают на том, что действия Ангелины, Крестины и Марии были необходимой самообороной.

RT поговорил с адвокатами сестёр Хачатурян — Алексеем Паршиным, Мари Давтян и Алексеем Липцером, чтобы узнать о подготовке к новому суду.

«Роль потерпевших непривычна»

— Сколько всего уголовных статей по делу сестёр Хачатурян? На что повлияют новые обвинения?

Алексей Липцер: В отношении девочек ничего не поменялось: им вменяют убийство по предварительному сговору, хотя мы настаивали на необходимой самообороне. В отношении покойного Михаила статей четыре: истязание и действия сексуального характера в отношении дочерей, а также незаконное изготовление и оборот порнографических материалов (без участия сестёр).

Мари Давтян: Если Михаила признают виновным, будет юридически установлен факт того, что была угроза жизни и здоровью и девочки совершили преступление, защищаясь от систематического насилия в отношении их и от угрозы их жизни и здоровью. Это означает, что у нас будет ещё больше оснований требовать, чтобы уголовное дело в отношении сестёр было прекращено.

Алексей Паршин: Фактически стороны сейчас поменялись ролями. Девочки — потерпевшие, а покойный Михаил — обвиняемая сторона.

Конечно, признание судом Михаила Хачатуряна виновным будет ещё одним весомым доказательством невиновности девушек и аргументом для прекращения их уголовного преследования. И если раньше наши ходатайства об изменении меры пресечения сёстрам на более мягкую — подписку о невыезде, например, — отклонялись, то теперь с большой долей вероятности наше ходатайство удовлетворят. Мы с коллегами уже это обсуждали и в ближайшее время обратимся с просьбой об изменении меры пресечения. 

— Когда начнётся суд по делу Михаила Хачатуряна? Как он повлияет на дело сестёр?

М. Д.: Насколько я понимаю, сейчас у представителей со стороны Михаила Хачатуряна есть серьёзные проблемы с ознакомлением с материалами дела. Потому что дело изначально возбуждалось с их согласия, но когда они увидели, что очень реально выявление целого ряда тяжких преступлений, совершённых Михаилом Хачатуряном, то перестали активно участвовать в этом процессе. С материалами дела мы уже ознакомились, теперь их очередь. Потом дело получит прокуратура, и только потом — суд.

А. Л.: Психолингвистическая экспертиза не готова, сообщается, что изучение переписок сестёр ещё займёт какое-то время. Психиатрическая экспертиза по делу уже проводилась, эксперты проверили вменяемость и сестёр Хачатурян, и их отца — посмертно. Благодаря результатам сестёр и признали в своё время потерпевшими.

— Как сейчас живут сёстры?

М. Д.: У них по-прежнему действует запрет на определённые действия, но есть возможность учиться и работать. Девочки сейчас в роли потерпевших, что для них очень непривычно: они привыкли защищаться, объяснять, почему они поступили так, а не иначе. А сейчас, после признания их потерпевшими, у них появилась возможность рассказать всю историю от начала до конца, всё в деталях.

С одной стороны, это важно, потому что (моё личное мнение) каждое подобное преступление должно быть расследовано вне зависимости от того, жив человек или мёртв. Ради потерпевших. Девочки ждут справедливого судебного разбирательства. Они ждут справедливости, и они имеют на это право, учитывая, в каких условиях они жили.

Чем больше мы это всё расследуем, тем сложнее им выходить из травматических расстройств. Психика любого нормального человека в таких случаях работает на забвение. А они вынуждены постоянно всё в голове держать. Получается, мы вынуждены вновь и вновь девочек погружать в эту среду. Но они очень хорошо справляются, я горжусь ими. Вынести вот уже четыре года постоянных опросов-допросов — стоит многого.