«Турция называет себя гарантом долгожданного «мира» в регионе, которому на протяжении 400 лет «имела честь служить и защищать» (имея в виду период, когда Израиль входил в Османскую империю). Между словами и делами, как и полагается Востоку, всегда есть некоторая разница. Но Эрдоган знает цену политическому имиджу, и будет поддерживать его до последнего».
«Зеленский продолжает разговаривать ультиматумами: прекращение огня или ничего. Суета у всех, кроме России. Всё потому, что переговоры идут по нашим правилам. Здесь время и место играют исключительно на нас. Мы вернули и Украину, и Запад назад, в Стамбул, к обсуждению первопричин происходящего».
«Турция вообще перестаёт быть главным направлением для отпуска. Количество визитов россиян в Турцию в феврале 2025 года сократилось на 17,5% в годовом выражении. Падение ощутили все направления Турции, но самое значительное сокращение произошло в Анталье (-37,3%)».
«Символичность на Востоке — вещь обязательная, вот и сейчас террористический акт в Анкаре произошёл в районе под названием Казань. Чтобы просто и доступно. Р.Т. Эрдоган жёстко отреагировал на произошедшее».
«Подобный накал риторических оборотов между Тель-Авивом и Анкарой отражает осложнение ситуации вокруг линии Ливан — Израиль. Однако насколько судьбы президента Турции и бывшего президента Ирака сравнимы? В Израиле почему-то уверены, что их всегда и во всём поддержит Вашингтон. Более того, Тель-Авив считает, что США готовы будут повторить иракскую историю, провернув «казнь» ещё одного лидера страны. Причём страны — члена НАТО, у которой вторая по величине армия в альянсе. Израиль почему-то совершенно не берёт в расчёт, что Турция — не Ирак, а «великий» Запад — дряхлеющий гегемон, да и время совсем иное».
«Для иранской системы, как и для любой другой, гибель президента — это непростое и стрессовое событие. Потребуется перестроить работу правительства и организовать новые выборы, но без внешнего влияния риска обрушения системы нет, поскольку президент — это второй по значимости человек в стране после духовного лидера. Главный риск для Ирана связан с возможной реакцией протестно настроенных масс, которые могут воспринять уход из жизни президента как сигнал к действию».
