Машина как символ
Пандемия разрушительно сказывается на всех отраслях — от мала до велика, но автопроизводители этот кризис переживут, даже если почти целиком перенесут производство в Африку.
Когда в начале года кризис, связанный с коронавирусом, поразил китайскую провинцию Хубэй — важного поставщика для автомобильной промышленности, — различные немецкие автопроизводители начали пересматривать свои планы по производству и продажам.
Китай — это и существенная доля производства автомобилей, и рынок сбыта для таких немецких компаний, как BMW и Volkswagen. Глобальная изоляция ежедневно заставляет корректировать расчёты.
Стоп машина: мировой авторынок может обрушиться почти на четверть в 2020 году
По текущим прогнозам, в условиях сохраняющейся нестабильности сегмент легковых автомобилей в годовом исчислении сократится на 15%: с 91 млн единиц в 2019 году до примерно 77 млн в 2020 году.
Для преодоления этой и других серьёзных проблем в сфере промышленного производства власти разных стран разрабатывают планы оказания поддержки. Евросоюз обещает программу восстановления экономики с фондом от €1,5 трлн до €2 трлн. По словам еврокомиссара по вопросам внутреннего рынка Тьерри Бретона, примерно €150—200 млрд нужно влить в мобильность, в автопром, вагоно- и судостроение. Последнее почти полностью перенесено в Азию.
Тенденцией последних десятилетий глобализации был офшоринг — вывод производства в развивающиеся страны. Сейчас активно обсуждается контрастная тема — так называемый бэкшоринг, возвращение производства в Европу. Цепочки поставок необходимо продумать заново.
Похожая риторика и у Вашингтона.
С тех пор как президентом стал Трамп, американское руководство продвигает промышленную политику под лозунгом «Америка прежде всего». Как её реализовать с учётом потребности в значительных инвестициях — пока вопрос.
Преуспеть в сложившейся ситуации можно лишь мощными общими усилиями: и в развитии инженерной мысли, и в ориентации политики на практические решения, и в свободе предпринимательства, и в новых формах налогообложения. Вместе с тем государство вскоре вернёт себе роль влиятельного акционера, что можно наблюдать в авиационном секторе, где, вероятно, потребуется вмешательство правительств.
Очевидно, что для поддержки бизнеса в условиях кризиса крайне необходима ликвидность. Однако любые усилия может свести на нет извечный вопрос, кто и кем будет руководить.
Когда заводы превращаются в музеи
Автомобильная промышленность развивается циклично и за свою историю пережила немало взлётов и падений. Сейчас наступил период беспрецедентного спада и крупных перемен. Это одна из последних ключевых отраслей, оставшихся в ЕС, и крупный работодатель. В ней трудоустроено до 5 млн человек. Крупным центром автопрома является Германия, которая обеспечивает в этой сфере 800 тыс. рабочих мест.
То же можно сказать и о столице Словакии — Братиславе. Она, может быть, и не сравнится с Детройтом 1950-х годов, но рискует оказаться в положении Детройта конца 1980-х. Список можно продолжать, он коснётся целого ряда стран ЕС — главным образом поставщиков для автопроизводителей, оставшихся в Германии и во Франции.
За последние десятилетия появились и жертвы перемен. Так, завод Fiat в итальянском Турине, который в 1909 году был самым крупным и современным в мире, превратился в автомобильный музей. Так же и Детройт, сильно пострадавший за последние годы, лелеет память о былом величии времён Генри Форда, который век назад преобразил эту отрасль.
Автомобиль любого цвета, при условии что он будет сделан в Африке
Сегодня новые решения в сфере мобильности появляются на многих уровнях: от высокоскоростных поездов и беспилотных автомобилей до доставки товаров при помощи дронов. Одна тенденция совершенно ясна: машины будущего будут производиться не в Европе и не в США.
Многие годы я прогнозировала, что выпускать их будут в Африке. Для многих автопроизводителей Африканский континент — это новый рубеж. На iPhone мы читаем: «Разработано в Калифорнии, собрано в Китае». Подобная надпись может красоваться и на автомобиле будущего: «Разработано в Китае, собрано в Африке». А в некогда крупных индустриальных районах Европы мы можем увидеть новые трупы промышленных предприятий.
Мы до сих пор живём за счёт изобретательности прошлых поколений. Девять из десяти компаний фондового индекса DAX были основаны до Первой мировой войны, в том числе весь автопром.
Карл Бенц и его замечательная супруга Берта были первопроходцами конца XIX века. Их имена идут в одном ряду с итальянцами Аньелли, семейством Порше, создавшим Volkswagen, и другими — такими как Рудольф Дизель и Сименс. Они заложили основы современной концепции мобильности и, в частности, европейского автомобилестроения.
До того как пандемия перевернула нашу жизнь вверх дном, в дискуссии о будущем автопрома доминировали темы изменения климата и «Зелёного курса» ЕС — к примеру, отказа от двигателей внутреннего сгорания. На Всемирном экономическом форуме 2019 года я, пользуясь возможностью, обсуждала это с представителями автомобильной индустрии.
Многие предсказывали, что 2020-й станет годом трудных решений и ещё более напряжённой конкуренции с Китаем. Но теперь кажется, что у 2020-го есть все составляющие, чтобы остаться в памяти как «бедственный год» — линия водораздела для экономики, для общества в разных странах и для каждого отдельного индивида.
Некоторые представители научных и политических кругов утверждают, что сейчас самый подходящий момент для радикальных перемен в мобильности и перехода к зелёному обществу, в котором будут беспилотные электромобили, меньше авиации и больше высокоскоростных поездов. Но другие настроены скептически.
Учитывая колоссальный рост безработицы, денег на расходы у людей стало меньше. Многие продолжат водить старые дизельные машины вместо того, чтобы переключиться на каршеринг, который в условиях социального дистанцирования в любом случае затруднителен.
Чтобы принимать реалистичные решения о будущем, полезно понимать человеческую природу и не теряться в статистике. Люди хотят передвигаться. Всё прошлое столетие машина была символом мобильности и свободы, даже когда застревала в пробках. История продолжится и после 2020 года, и люди продолжат ездить — преимущественно на машине с привычным двигателем внутреннего сгорания.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
