«Кто выбирает их, выбирает нацистов» — заголовок статьи в Der Spiegel, описывающей «Марш молчания», который прошёл 1 сентября в немецком Хемнице. На фото — лидеры партии «Альтернатива для Германии» (третья по численности партия в бундестаге) во главе одной из колонн марша, c белыми розами в петличках. Если кто не помнит, «Белой розой» называлась подпольная группа студентов под руководством Ханса и Софи Шолль, противостоявших политике Третьего рейха и впоследствии казнённых.
Я был на этом марше и смотрел в лица вышедших на Театерштрассе людей. А потому, увидев заголовок, надеялся, что это просто дань новым временам, когда в мутном информационном потоке невозможно быть услышанным, не провоцируя.
Дальше, думал я, автор как-нибудь вывернется, объяснит, что относить 10 тыс. демонстрантов (в Хемнице всего-то живут 200 тыс. человек) к последователям Гитлера и Третьего рейха — это такое мнение, а есть и другое. Но нет, оказалось, что дальше заголовка можно и не читать: автор записал оптом в неонацисты всех участников марша, а тех, кто голосовал за партию АдГ на последних выборах (12,6%), обвинил в том, что те голосовали за неонацистов.
Ладно, мы поняли: новое время — новые барабаны, правила игры теперь другие, и выигрывает в ней тот, кто скорее обвинит оппонента в нацизме. Но ведь в эту игру можно играть и вдвоём, не так ли?
Акция 1 сентября, в отличие от спонтанных митингов предыдущих дней, была спланированной, заявленной и называлась «Маршем молчания», то есть это был марш поминовения жертв миграционной политики Меркель. Всех тех, кто в рамках силового внедрения толерантности и политкорректности попал под нож «новых немцев»: потому что «неверный», потому что «не так одета», потому что «у тебя крутой телефон» или потому что «я долго плыл сюда в тёмном трюме, и у меня давно не было женщины». Эти смерти — свершившийся факт и прямое следствие политики нынешнего правительства.
Мой мобильный телефон не работал в радиусе примерно километра от места, где проходил марш. Говорили, что сотовые вышки Хемница просто не справлялись с таким количеством абонентов, скопившихся в одном месте, но ощущение всё равно было совершенно оруэлловское: о том, что происходило, я не мог никому рассказать в реальном времени. Количество полиции поражало: были водомёты, были броневики, были вертолёты, конная полиция и не меньше 50 легковых автомобилей. И в плотном кольце всего этого по центральной улице бывшего Карл-Маркс-Штадта двигалась огромная толпа вопиюще обычных людей.
Много пожилых, несколько семейных пар с детьми, несколько экстравагантных мужчин в костюмах-тройках, в остальном — нормальные восточные немцы, средний класс, становой хребет любой страны.
Всё очень дисциплинированно. Никакой политической символики, никаких лозунгов: хрестоматийная мирная демонстрация из палаты мер и весов. Единственными флагами, которые в большом количестве развевались над колоннами, были государственные, чёрно-красно-золотые флаги ФРГ. Честное слово, возрождение нацизма я представлял себе несколько иначе.
За насилие и хаос традиционно отвечали левые активисты, или же контрдемонстранты, со всем доступным им арсеналом: кричалками («Никаких прав нацистам!»), провокациями (в самом начале марша один вырвался вперёд колонны и начал истерично орать что-то про «коричневых», был быстро удалён полицией), драками (напрыгнуть на кого-то из демонстрантов, получить сдачи и потом картинно валяться на земле в ожидании телекамер). Позже пресса будет писать о «расколе» Германии и «примерно равном соотношении сил», вышедших за и против. И это тоже ложь: многотысячную толпу окружали небольшие «партизанские отряды» человек по 50, их было вызывающе мало, просто они были очень громкими и наглыми.
А в самом начале демонстрации двигалась колонна с траурными портретами людей, павших от рук мигрантов. Несколько десятков лиц в чёрных рамках, большинство молодых, очень много девушек, весь трагизм счастливых улыбок которых можно понять, только когда знаешь, что их уже нет, что они погибли — мучительно и несправедливо. Некоторые портреты несли родственники погибших. И какими бы ни были их политические взгляды, скорее всего, и в момент, когда они узнали о том, что случилось, и позже им было уже не до политики. Это молчаливое шествие, болезненно напоминающее наш «Бессмертный полк», было, пожалуй, самым сильным впечатлением от демонстрации.
Колонна прошла по заявленному маршруту, остановилась возле памятника Карлу Марксу, позже полиция начала требовать от демонстрантов разойтись и, когда те не послушались, привела в боевую готовность водомёты. К счастью, применять их не пришлось — но вот мы сейчас применим один старый, пожалуй, даже избитый кинематографический приём.
Представим себе стоп-кадр, где на одной стороне замерли демонстранты с траурными портретами и белыми розами — помимо символа сопротивления — 1989, это ещё и символ чистоты и непротивления. Обычные, за исключением пары-тройки затесавшихся в толпу идиотов и провокаторов, саксонцы.
Пришедшие требовали того, чего народ обычно ждёт от правительства, делегируя ему властные полномочия: справедливости и безопасности. С другой стороны — бронемашины и водомёты, немецкие спецназовцы на лошадях и без, в полной боевой готовности. В воздухе висят вертолёты, мобильной связи нет.
Теперь давайте раздвинем панораму: зависнем над сценой, переместимся на день вперёд, когда на полки газетных киосков ляжет номер Der Spiegel, своим заголовком отказывающий всем этим людям в праве быть, когда в сеть загрузят материал VICE, репортёр которого сумел-таки выдернуть из толпы пару не совсем трезвых граждан и нарезать их слова так, чтобы было похоже на «нацистов», а потом дать их вразбивку с интервью «перепуганных мигрантов».
Когда в интервью Bild Зигмар Габриэль, депутат от социал-демократов и бывший вице-канцлер, призовёт власти «со всей доступной жесткостью дать отпор этим террористам» — и иметь в виду будет вовсе не приехавших из дальних стран за немецким гражданством и пособиями и чуть-чуть потерявших берега «беженцев», а тех, кто стоит на площади возле памятника Карлу Марксу, лицом к лицу с водомётами, и ждёт справедливости.
Нацизм, он же национал-социализм, друзья и коллеги, был людоедским режимом, для своего утверждения пускавшим в ход ложь, подлог и травлю, подавлявшим инакомыслие и уничтожавшим людей в индустриальных количествах. Замрите ещё раз над нашей воображаемой панорамой. И ответьте быстро и не задумываясь: и кто же здесь нацист?
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.