«Не потерплю!» — всё время кричал один из глуповских градоначальников, Дементий Варламович Брудастый. Он же Органчик. Криком этим своим приводил окружающих в страх и трепет. Другая его фраза — «Разорю!» — также звучала пугающе. Так продолжалось, пока Органчик не сломался и все не узнали, что это попросту довольно примитивный механизм.
Свою классику мы привыкли примерять к своим реалиям, движимые то ли самоуничижением, то ли максимализмом по отношению к себе. Но то, что мировой порядок после крушения СССР стал очень напоминать грозные возгласы этого Органчика из произведения Салтыкова-Щедрина, мы хоть и подозревали, но из деликатности не акцентировали на этом внимание. До поры — пока механизм не стал откровенно заедать, пока повтор этих двух музыкальных пьес не стал ускоряться и было уже сложно различить, что конкретно кричит, но всегда что-то грозное и надрывное. Пока не появилась альтернатива.
За примерами далеко ходить не надо: в конгрессе США приняли законопроект, запрещающий давать деньги на восстановление Сирии. Иначе будет вам кнут санкций. Ради всего хорошего, конечно же, и против всего плохого. Будто две пьесы Органчика слились в этом решении. Не потерплю! Разорю! И здесь нет никакой сенсации: ракеты вместо продовольствия — это традиционный жест гегемона, гневно топающего ножками, в глобальной мировой политике. Гегемон серчает: он не привык к непослушанию, к своеволию. Того и гляди посыплются от гнева шестерёнки или голова отлетит. Реакция на непослушание — включение ракетного интеллекта. И вот уже летит стая пресловутых умных ракет Трампа как голуби мира и порядка.
По факту мы имеем стремление к мироустройству, прообразом которого может стать жандармская управа.
Она спускает циркуляры, озвучивает мнения, которые трактуются как закон для всех, обязательный к исполнению (иначе умные ракеты вам в помощь), гневно кричит и грозно ругается, наводит страх и трепет. Всё это для благих и прекрасных целей: для сохранения порядка. И демократии тоже — ведь каждый волен выбирать любые средства и методы исполнения указаний жандармской управы. Через это, кстати, развился инфантилизм и у сателлитов: хорошо не париться и жить чужой головой. Главное, чтобы не было никакой смуты и хаоса. Именно этим и пугают, на этом страхе и держится система подчинения. Помните, что произошло в Глупове, когда у Органчика отвалилась голова? То-то же… Одна голова — хорошо, а новая лучше: Обама, Трамп…
Сейчас все мелодии Органчика сбились в кучу. Обвинения в отравлении Скрипаля. Из другого рукава вытащили «химическую атаку» в Сирии — гневный рык «Не потерплю!». Полетели ракеты, а дальше — верх цинизма: запрет оказывать помощь в восстановлении. «Разорю!»
Жандарму важны руины. Это его урок и наказание за своеволие и непослушание. Для этого наказания все средства хороши. Важно, чтобы все это видели и с трепетом наблюдали за действием кары. Традиции таких показательных казней давние. Распинали вдоль дорог, казнили на площадях, а тела потом выставляли на всеобщее обозрение. Нет, это не преданья старины глубокой. С убийством Муаммара Каддафи совсем недавно история была, а до него — с Саддамом Хусейном. Потом мы смотрели видео из жандармской управы, где смех, и радость, и хлопанье в ладоши от просмотра ужасных кадров. Разве что слюни не текли. Таково, вероятно, торжество закона. Мирового.
Вот эта новость про запрет помогать Сирии показывает ещё и важные цивилизационные различия, о которых обязательно следует помнить. С одной стороны, традиция политики огнём и мечом, чтобы камня на камне не оставалось. С другой — с азбукой. Именно с ней, переводя Священное писание на языки, крестил народы великий русский святой Стефан Пермский. Традиция эта не изменилась и через много веков, когда государство стало светским. Там, где Штаты жгли напалмом, Советский Союз строил школы, больницы, дороги, развивал инфраструктуру, энергетику — и всё это практически безвозмездно. Где здесь демократия?
Союз тогда прозвали «империей зла». Сейчас этот ярлык пытаются повесить и на Россию, которая спасла Сирию от террористов, а теперь старается вернуть её к нормальной, мирной жизни.
«Истинная» же демократия оставляет одни руины.
Сейчас всё перемешалось в жандармской управе. Мы видим если не агонию, то истерику. Органчик может сколько угодно менять головы, производить апгрейд своих мелодий — это уже не имеет прежнего значения. Сам мир меняется: он перестаёт быть жандармоцентричным. Крики и окрики хоть и продолжают раздаваться, но они не производят прежнего эффекта «под козырёк». Старт новым реалиям был дан 1 марта, когда президент Путин зачитал своё послание Федеральному собранию. В нём не было угроз и бряцания оружием, это был манифест нового мира. И что показательно, он свёлся не к манифестированию российской исключительности, а к реплике об уникальности человека. Так кто тут гуманист?
Мир после 1 марта Западу ещё предстоит осознать и принять. Для этого ему необходима перестройка и новое мышление. А это не так-то быстро и не так-то просто сделать. Особенно, когда в ушах только крики Органчика, а в голове — мысль о его исключительности. Отсюда и агония, отсюда и истерика. Отсюда паническое стремление ухватиться за уходящую натуру и попытаться во что бы то ни стало навязать всем свою волю — по привычке.
Хоть и жандармская управа теперь всё больше походит на будку городового в отставке, какого-нибудь чеховского Очумелова, но он будет продолжать хмурить брови и раздувать щёки, вещая о своём исключительном праве. Из подобного в своё время развился нацизм. Похоже, что это переходящий вирус западной цивилизации. По крайней мере политика по отношению к Сирии красноречиво об этом свидетельствует. Ради насаждения своего порядка они бы и печи затопили, но пока лишь запрещают восстанавливать. За ценой там не постоят. Чужим горем готовы расплачиваться щедро.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.