Новый сон Веры Павловны
«Союзмультфильм» выпустил новую серию «Простоквашино» — и это всех нас разозлило.
Возможно, зря.
Мы привыкли воспринимать мультфильмы о Дяде Фёдоре, коте Матроскине и дворняге Шарике как неотъемлемую часть нашего культурного кода. Как канон.
А кому же захочется генетических изменений во взрослом возрасте? Вот ты уже вырос, сформировался, и никто тебе давно не указ. Ты успешный, независимый, реализовавшийся человек.
И тут тебе показывают новую серию «Простоквашино», нарисованную не руками, а с применением компьютерных технологий, озвученную не Олегом Табаковым, а Антоном, и едят там не конфету, а пончик!
И мир-то рушится.
Первая серия нового «Простоквашино» набрала более 3,5 млн просмотров за семь часов
Люди, выросшие на «Простоквашино» (те, кому сейчас от 25 до 45), мгновенно превращаются в брюзжащих стариков с закатившимися глазами, читающих мантру о сахаре, который был слаще, и траве, которая была зеленее.
Людям свойственно недолюбливать новые версии привычного. Так, каждая следующая модификация модели автомобиля оказывается хуже предыдущей — дороже и бесполезней. Каждое следующее поколение непременно вызывает нарекания вроде: «Разве мы такими были?» О музыке и говорить нечего...
«Возвращение в Простоквашино», конечно, не полёт творческой мысли и не прорыв российской мультипликации. Потому что этот прорыв уже произошёл, и теперь в прореху лезет всё, что смотрят наши дети полчаса по вечерам. «Фиксики», «Смешарики», «Тиг и Лео», «Три кота» и «Мимимишки».
Прорыв заключался в том, что в России наладили производство. Вместо шедевров стали делать поток. Да, при большом объёме может теряться индивидуальность каждого экземпляра. Но вы же не требуете кулинарного совершенства от манной каши! Она выполняет сиюминутную задачу. Как правило, довольно успешно, а главное — без серьёзного вреда.
Наше трепетное отношение к классическому «Простоквашино» связано с дефицитом контента. Мультфильмов ждали, и было обидно, если они оказывались кукольными. Мультфильмы пересматривали всякий раз, когда показывали. И, конечно, мультфильмы потом обсуждали.
Если вы увидели «Простоквашино» в 10 лет, то, скорее всего, запомнили его навсегда. И не потому, что это шедевр, а потому, что вы потом его видели ещё раз триста, а фразами оттуда говорили сначала во дворе, потом в институте, а потом и на вашей первой работе.
Почему говорили? Потому что советский культурный контекст был ограничен, но вездесущ. «Простоквашино» было невозможно не знать. А если знать что-то хорошо и долго, то неизбежно это полюбишь.
Это отражено и в самом мультфильме — отец Дяди Фёдора говорит жене: «Я с тобой уже давно знаком, а этого кота первый раз вижу».
Посмотревших новую серию возмущают выбритые виски Дяди Фёдора — он похож на хипстера.
Но и это заложено в оригинальных сериях. Первым хипстером в Простоквашине был Шарик — хипстер в кедах и с фотоаппаратом. У него не бывает денег, но всегда есть проблемы с самореализацией.
«Сплошные клише» или «годная интерпретация»: как в соцсетях отреагировали на первую серию нового «Простоквашино»
Ему нет места в жизни: он не может охотиться, не приносит пользы. Эта тема переходит и в новую серию — Матроскин обвиняет Шарика в том, что тот никудышный сторож. На что Шарик, сохраняя целостность личности персонажа, отвечает, что он завёл блог! Об этом мы могли бы догадаться ещё по торчащим с печки шариковым кедам в 1984 году.
Классические — правильные, всеми любимые — серии «Простоквашино» были сборником характерной для времени фактуры и интересных неочевидных деталей, которые можно разгадывать и трактовать.
Почтальон в деревне явно работает соглядатаем и, должно быть, в качестве внештатного сотрудника докладывает на всех, куда следует.
Печкин говорит, что он не из милиции, но он не уточняет, что он не из КГБ.
В первой серии машина у семьи четырёхдверная, больше похожая на 21-ю «Волгу», а в серии о Новом годе это уже «горбатый» «Запорожец». Семья так драматично обеднела с 1978 по 1984 год? А ведь перестройка ещё даже не началась!
Для тех мультфильмов была характерна лёгкая позволительная сатира. Так, Шарик упоминал, что в мясе из магазина больше костей, а отец дяди Фёдора говорил о качестве дорог в том смысле, что теперь и академикам приходится толкать автомобили.
В нынешних сериях есть пончик, андеркат и компьютерная игра. И это раздражает, потому что звучит как бытовая проза и попытка сыграть на сиюминутной актуальности.
Но, возможно, юбилейный рубль, который несёт в клюве Галчонок, был не менее навязшим в зубах знаком советского быта, чем мобильный телефон сейчас — знаком мира современного.
В социальном смысле вся история о Простоквашине — это история мальчика, на которого всем плевать.
Мать дяди Фёдора — эгоистичная мещанка в дурном советском смысле этого слова. Она, вероятно, человек творческой профессии или, по крайней мере, преуспела в самодеятельности. Квартира её обставлена по нынешним меркам скромно, но для начала 1980-х — прекрасно. Во-первых, она отдельная. Во-вторых, там есть стеллажи с книгами.
Интеллигенция к такому шику в силу предопределённой неустроенности была равнодушна. А вот для мещан «всемирка» — это must have.
Но главное: она постоянно занята исключительно собой, жалуется на свою жизнь, заботится о своих платьях.
Ребёнок становится поводом для материального обогащения — за него дают велосипед. Поэтому он на какое-то время всем становится интересен. Мать ставит вопрос о поисках сына явно не в первый и не во второй день после его пропажи. Сын успел доехать до брошенной деревни, обустроить там быт, выкопать клад, купить корову.
В новой серии, когда мальчик обращается к матери, она демонстративно включает блендер, чтобы заглушить звук голоса сына. Отец же занят исключительно новорождённой дочерью. К ней мы вернёмся.
Невзрослеющий мальчик, который переживает одиночество длиною в жизнь и разговаривает с животными, — это довольно точный образ того душевного состояния, в котором иногда пребывает каждый из нас. Отчаяние, эскапизм, оставленность.
В философской плоскости «Простоквашино» вообще можно трактовать как аллегорию загробного мира.
Шарик говорит в первой серии, что из покинутого дома хозяева переехали за реку. Видимо, это эвфемизм для обозначения смерти и вымирания деревни вообще. Переехали за реку Стикс.
А отец дяди Фёдора выдаёт сентенцию ницшеанского уровня: «С ума поодиночке сходят».
В новой же серии появляется зловещий персонаж — Вера Павловна. Она родная сестра Дяди Фёдора. На вид ей месяцев 8-9, она ползает и пользуется телефоном, но ещё не ходит. Вопрос в том, почему её зовут Вера Павловна, если отец у неё Дмитрий?
Вера Павловна — бродячий персонаж русской литературы, который видит сны. И в этих снах-то и происходит всё самое важное.
Старое «Простоквашино» отделило жизнь ребёнка от мира взрослых, погрузив нас в мир уютных фантазий с телятами, говорящим котом и перевоспитанным почтальоном-сексотом.
Тогда нет ничего удивительного в том, что новое «Простоквашино» — просто очередной сон Веры Павловны, в котором душа покинутого Дяди Фёдора найдёт упокоение, а Шарик сможет реализовать себя, и жизнь его наконец-то не будет стоить меньше ружья.
Мультфильм — это иллюзия. И в этом смысле преемственность сохранена.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
