Марко Рубио: новый Обама или enfant terrible?

Среди наблюдающих за американской президентской гонкой — немало тех, кто убеждён в фиктивности гонки как таковой. Считающих всё происходящее традиционным «развлекаловом» для американского обывателя, которому надо регулярно внушать, что каждые два года лично он на избирательном участке определяет cвою судьбу, судьбу Америки и всего мира, хотя на самом деле всё решается без него совсем в другом месте и другими людьми.

Понятно, что у этой точки зрения есть очень серьёзные основания. Намного более весомые, чем суждения безудержных энтузиастов американской демократии у нас и у них, считающих, что именно он — народ, голосуя, всё там решает вопреки расчётам истеблишмента. Думаю, что правда, как всегда, где-то посредине этих крайних позиций. А потому как минимум признаем — за американскими выборами, особенно этими, 2016 года, следить и даже болеть не менее интересно, чем за большим хоккеем. А на этом захватывающем зрелище как-то не хочется думать о том, что матч-то, возможно, заказной.

Как знает читатель, в эту гонку на стороне республиканцев включилась масса претендентов. И есть мнение, что по крайней мере до первого праймериз в Айове (там он называется кокус) молодой симпатяшка, сенатор от штата Флорида Марко Рубио не имел особых шансов не просто на победу, но хотя бы на успех в сравнении с другими желающими поскакать. Но вот, мол, только Айова произвела сенсацию — Рубио, оказавшись на третьем месте сразу после самого Трампа, со своими 23% голосов, получил реальный шанс стать «третьим радующимся» — более предпочтительным для верхушки партии, чем и Трамп, и сенатор от Техаса Круз, по разным причинам вызывающие у неё отторжение. Один — по сути независимый, буффонадного стиля профессионал публичной политики, а другой —запредельный экстремистского типа ультраправый наподобие незабвенного Барри Голдуотера. А значит, Рубио получил казавшийся реальным шанс стать кандидатом партии на выборах.

Рубио давно рассматривался аналитиками как серьёзная фигура вопреки всему: и относительно малой известности, и кажущейся многим излишней молодости, и массе других своих слабостей и уязвимых мест в биографии и поведении.

Ещё в ноябре прошлого года The Christian Science Monitor приводила безоговорочное суждение бывшего политического советника Обамы: «Рубио — это тот республиканец, кого демократы опасаются больше всего». Его политтехнологи сделали основную ставку как раз на два упомянутых фактора — молодость Рубио и его стилевую популистскую похожесть на Обаму восьмилетней давности: если то и другое сработало тогда, почему бы не провернуть тот же приём сегодня? Назвав эту президентскую кампанию «поколенческим выбором», Марко, по мнению многих американцев, завёл обамовскую пластинку, изображая себя кандидатом будущего. И это может сработать. А может и нет.

Вообще-то популизм в Америке всегда работал вопреки тому, что многих безумно раздражал. Однако пока всё это срабатывает на результат, то будет продолжаться и дальше. Фотогеничный латино кубинского происхождения, самый молодой из всех претендентов от обеих партий, на поколение моложе основной претендентки от демократов Хиллари Клинтон, Рубио и его политтехнологи по сути не стали изобретать ничего нового, воспроизведя вновь обамовскую формулу «надежды и перемен». Из него так и сыпятся по-прежнему ласкающие американское ухо штампы: Америка — особая страна, в которой «любой ниоткуда может достичь всего, это страна — сила добра на планете» и прочее в том же духе.

Колумнист портала Yahoo Politics Мэтт Бей, давно занимающийся Рубио и буквально следующий по пятам его избирательной кампании, приводит массу свидетельств того же рода. И в разговорах с репортёрами один на один, и в выступлениях перед избирателями он говорит одними пропагандистскими штампами (которые вдобавок вызывают вопрос: а сам ли он их придумал?) Так, в интервью с Беем в апреле прошлого года Марко выражался в таком духе: «Мы — партия будущего… мы партия, которая понимает XXI век и знает, что надо сделать, чтобы Америка стала великой в XXI веке», и так далее. Позднее Бей участвовал во встрече Рубио с избирателями на фоне тщательно выписанных на голубом баннере лозунгов такого рода: «Новый американский век. Обновлённые американские ценности. Новые американские рабочие места. Новое американское образование. Новое американское лидерство» (прямо-таки стилистика КПСС периода позднего застоя или ранней перестройки).

Первые телевизионные дебаты продемонстрировали популистские способности Рубио, и рейтинг его начал расти. Безо всяких доказательств (которых просто нет) многие телезрители усмотрели в Рубио такие качества, как ответственность и наличие характера. Советник Обамы поведал CNN, что Рубио — «умелый глашатай и может очень убедительно вести кампанию против Хиллари Клинтон под лозунгом изменений вместо ожидаемого от неё в случае победы повторения надоевшей всем старой политики… Он также наиболее внешне привлекательный кандидат среди республиканцев и может с наибольшим эффектом привлечь к ним небелую часть избирателей».

Впрочем, продолжение серии дебатов позволило другим профессионалам увидеть в Рубио совершенно противоположное ранее сказанному. Так, республиканские телепрения 6 февраля (непосредственно перед праймериз в Нью-Гемпшире) оказались для него, мягко выражаясь, плохим днём. В ответ на серию вопросов своего самого жёсткого критика и соперника, губернатора штата Нью-Джерси Криса Кристи (упорно бившего в одну цель — доказать, что Рубио просто не готов к должности президента, и вышибить его из гонки), Рубио вместо ответа на конкретный вопрос три раза подряд повторил одну и ту же явно вызубренную им с подачи советников репризу против президента Обамы, не имевшую к этому вопросу никакого отношения. Что ещё более усилило впечатление, что парень не способен к самостоятельным публичным выступлениям, у него нет должной реакции. А как насчёт действий?

В этой связи вопрос об обамовской пластинке с её возможным позитивом и негативом для Рубио заслуживает особого внимания. Всем известно главное обвинение против Обамы, уже давно выдвигаемое республиканцами и в глубине души разделяемое множеством разочаровавшихся демократов: будучи избранным на пост президента, тот оказался трагически неготовым к этой должности. Читатель уже знает: то же обвинение сегодня выдвигается против Рубио, тем более что того со всеми минусами для этого претендента начали сравнивать с Обамой буквально с первой заявки на президентство в 2010 году.

Как видно из нашего предыдущего рассказа, понимая для себя всю гибельность этого сравнения, Рубио по совету его пиарщиков настойчиво пытается сбросить с себя тень Обамы, постоянно того обвиняя и даже оскорбляя. И, несмотря на очевидно существующие параллели, твердит, что ничего общего не имеет с действующим президентом. Мэтт Бей в декабре услышал, как Рубио разглагольствовал перед избирателями в Айове в том духе, что «мы — не слабая страна, мы не слабый народ. Просто так случилось, что у нас слабый президент».

Тем не менее сравнение с Обамой так прилепилось к нему, что республиканцы начали рассуждать о личности Рубио как альтер эго нынешнего президента: столь же одарённой в плане предвыборной риторики и в то же время идеологически ему противоположной. По распространённому мнению, сам Рубио должен понимать: возможно, он обязан Обаме своему влиянию в национальной политике. Каждая из партий пытается воссоздать некую версию предыдущей модели. Так же как Джордж Буш-младший рассматривался в качестве своеобразного антидота Билла Клинтона, Рубио появился как результат поиска республиканцами своей собственной персонифицированной модели «молодости и инклюзивности» (вовлечённости).

На самом деле многие считают, что при внешнем стилевом сходстве Рубио очень отличается от нынешнего президента даже по характеру и поведенческим характеристикам, не говоря уж о радикальных различиях в идеологии. В беседах с репортёрами, как и все республиканцы, он делает упор на «создании экономики, основанной на усилении желания индивидуальных американцев идти и создавать рабочие места и возможности для себя и друг друга» (таким образом, снимая ответственность за это как с государства, так и с себя в роли президента. — Л.Д.). Но зато «моим обязательством номер один в качестве президента будет обеспечение безопасности государства. А это означает перестройку наших вооружённых сил, наших разведывательных возможностей и придание нашей внешней политике моральной чистоты».

Кстати, насчёт моральной чистоты. Тут, возвращаясь к прошлому году, нельзя пройти мимо публикации известного интернет-издания The Huffington Post с прямыми обвинениями Рубио в «безнаказанной политической коррупции». Автор статьи утверждал, что все деньги для его платной политической рекламы во время выборной кампании в сенат отмывались через некую бесприбыльную организацию, которая не раскрывает имена своих доноров и вообще-то должна тратить средства на социальные нужды, а не на интересы отдельных личностей типа Рубио. О том же голосила и The New York Times, указывая на полную зависимость Марио от финансовой группы, скрывающей имена своих крупнейших вкладчиков, что вызывает у газеты вопрос о том, чьи же интересы может обслуживать этот сенатор.

«Секреты» не помешали The Huffington Post высказать предположение, что одним из его возможных бенефициариев может быть некий Шелдон Алисон, ставший миллиардером на бизнесе, связанном с казино. Последний вместе с ещё несколькими такого же рода фигурами окучивает и взращивает Рубио как выгодного им политика уже много лет. Алисон в открытую лоббирует в сенате законопроект, ограничивающий возможности для его конкурентов, занимающихся платными играми в интернете. А Рубио стал одним из основных авторов этого законопроекта.

В связи с этим то же издание задаётся закономерными вопросами: выступает ли Рубио против игр в интернете из личных моральных убеждений или потому, что они удовлетворяют бизнес-интересы Алисона и его дружков? Поддерживает ли он повышение военных расходов из-за своих патриотических чувств или по причине секретных контрибуций в его предвыборную кампанию производителей вооружений? Или может быть, он выступает против ограничений на промышленные выбросы в атмосферу, создающие парниковый эффект, из-за скрытых вкладов в его рекламную кампанию соответствующих энергетических корпораций?

С учётом вышесказанного наибольший интерес вызывают определённые черты характера и биографии Рубио, изложенные в статье Гейла Коллинза в газете The New York Times за 4 февраля этого года. Некоторые из его наблюдений подтверждают мнение других ранее упомянутых авторов, что делает это мнение ещё более убедительным. Речь идёт о несамостоятельности Рубио как политика, в том числе в его публичных заявлениях, его полной привязке к установкам и речовкам собственных политтехнологов.

«Это ведь всё-таки не выборы студсовета, а президентские выборы, — приводятся в статье уколы всё того же губернатора Кристи. — Давайте-ка извлечём мальчика в пузыре из этого пузыря» (речь о «Мальчике в пузыре» — американской книге и фильме 80-х годов о лишенном иммунитета подростке, отец которого засадил сына в воздушный пузырь, создававший для него видимость защиты от всех угроз. Речь шла о своеобразном американском человеке в футляре).

Понятно, что Кристи имеет в виду тенденцию Рубио в его появлениях на публике быть привязанным к заранее заготовленным сценариям. Один из репортёров даже сравнил его с предназначенным для использования в тех или иных случаях «компьютерным алгоритмом» (соперники Марка в Нью-Гемпшире даже устроили костюмированный трюк на улице, изображавший игравшего роль Рубио робота). А Кристи вообще говорит о том, что этот сенатор с 2010 года произносит по сути одну и ту же переполненную банальностями речь. Началось всё с притчи про его родителей, несчастных кубинских эмигрантов. Исходя из неё, по задумке пиарщиков, проголосовать за него избирателям надо хотя бы потому, что «его папа и мама верили в американскую мечту».

А вообще-то, повествует Коллинс, в молодости Марко не отличался особым трудолюбием. И далее начинается самое интересное о характерных чертах этого кандидата в президенты США. Выясняется, что отец Рубио работал во Флориде барменом. И когда в 1984 году тот принял участие в забастовке соответствующего обслуживающего персонала, молодой Марко стал «прирождённым профсоюзным активистом». Но вот американская мечта воплотилась в жизнь, сын бармена стал сенатором и начал выступать против повышения минимума заработной платы и вообще ликвидацию «порядков, которые помогают профсоюзам». Вот это по-нашему, по-американски!

Рубио медленно запрягал, продолжает Коллинз, да быстро поехал — закончил юрфак, обременив себя при этом студенческим кредитом за обучение («известная американская история», любит повторять он). А дальше начинается история другая, значительно менее типичная для Америки, но уже частично известная нашему читателю: откуда не возьмись вдруг объявляется некий миллиардер, помогающий Марко и его жене обрести не пыльную, но хорошо оплачиваемую работу (нехило для парня, признавшегося, что не унаследовал от своих родителей никаких денег). Потом чудеса продолжились — гонорар в $800 тыс. за его «мемуары» (о каких «воспоминаниях» мог в них поведать не достигший к тому времени и 30 лет никому не известный человек?) Скорее всего, ответ на эти вопросы надо искать в ранее упомянутых фамилиях друзей его недавней юности — Аливере, Ривера, Анза и других).

Однако наиболее типичной для него Коллинз справедливо считает сагу об его отношении к острейшей в Америке проблеме эмиграции. 2010 год: избираясь в сенат (от штата Флорида, конечно же), Рубио решительно выступает против предоставления находящимся в стране нелегальным эмигрантам любых возможностей обретения американского гражданства (супер для кубинца, множество которых оказались в США именно таким образом!). 2013 год: Марко уже сенатор, и в этой роли с точностью до наоборот меняет свой взгляд на данную проблему. Придирчиво относящиеся к нему обозреватели указывают на причину такой метаморфозы — тем самым он ответил на пожелания больших доноров Республиканской партии, оказавшихся заинтересованными в предоставлении миллионам нелегалов гражданства США (билл был принят большинством сенаторов от обеих партий). Коллинз эти и другие такие же типичные для Рубио ужимки и прыжки ёрнически объясняет процессом «взросления» сенатора…

Итак, как уже говорилось выше, 6 февраля, прямо перед праймериз в Нью-Гемпшире, Рубио провалился на дебатах. Сверхопытные наблюдатели тогда же сделали вывод о том, что этот провал с большой вероятностью приведёт его к ещё большей неудаче на праймериз, не дожидаясь чего его многочисленные реальные и потенциальные спонсоры уже тогда стали вдруг проявлять значительно меньшую уверенность в этой кандидатуре и даже отказывались отвечать на звонки людей из его штаба.

Они оказались правы. Более половины пришедших на голосование жителей штата позднее признали, что приняли решение о том, кого поддержать, именно посмотрев по телевизору последние по времени дебаты. И если до них это был для многих Рубио, то после них им стал Трамп. «Рубиобота заклинило на повторах, он ничего не предлагал и не смог внятно ответить оппонентам, критиковавшим его за отсутствие каких-либо результатов работы (в качестве сенатора США) и вообще за неявку на работу (в сенат)», — констатировала после просмотра передачи одна из активисток праймериз.

Не помогла ему и смена тактики накануне 1 марта, когда (само собой, по совету своих политтехнологов) из милого котёнка, которого любой мог обидеть, он вдруг превратился в моську, пытавшуюся последними словами облаять слона-Трампа. Результат был предсказуем — этот цирк лишь прибавил Трампу голосов. 15 марта у Рубио такое решающее испытание, как праймериз в домашнем для него штате Флорида (откуда он и был избран сенатором США, причём за последнее время его рейтинг сенатора также рухнул). Понятно, что провал там — а социологи именно это ему и прогнозируют — будет труднопереносимым унижением.

И всё же надо полагать, что пока он сниматься не будет: его спонсоры за отсутствием кадровой скамейки в очередной раз дадут ему шанс «проявить себя» и «исправиться». Чем чёрт не шутит! Боссам республиканцев до смерти не хочется соглашаться на кандидатуру Трампа как официального кандидата партии, и они будут до последнего пытаться найти ему альтернативу. Хотя понятно, что ради минимального шанса одолеть Трампа им придется заставить уйти с дистанции или Круза, или Рубио, сосредоточив голоса ушедшего в руках оставшегося.

Однако повторим: шанс опять может получить Рубио, тем более что по расчётам социологов в качестве номинированного на съезде партии в июле официального кандидата он сможет, якобы, одолеть Хиллари Клинтон (а Трамп якобы от неё же на президентских выборах погибнет). Автор этих строк считает подобные расчёты гаданием на кофейной гуще. До конвента республиканцев в Кливленде, штат Огайо, — пять месяцев, до президентских выборов в ноябре вообще уйма времени, за которое всё на свете может измениться, тем более в стремительно меняющейся Америке и в бурлящем конфликтами мире.

Кстати об отношении Америки к бурлящему миру. Тут, как это ни покажется странным, Рубио по своей риторике и её фактическому наполнению — слепок не столько с Обамы, а с Хиллари Клинтон. Та, как известно, страстная неолибералка и интервенционистка. А Рубио — не менее страстный неоконсерватор (то есть тот же интервенционист и насаждатель «американских ценностей» не мытьём, так катанием по всему миру). Оба — русофобы и ненавистники Путина (это к вопросу о требующей специального разбора фактически сложившейся в США коалиции неолибов и неоконов по вопросам внешней и оборонной политики). Он — за размещение американских войск в Сирии и Ираке. Он собирается противостоять «путинской агрессии». Он — за возвращение Крыма Украине, усиление санкций против Москвы и за её дипломатическую изоляцию. И вообще считает Путина «гангстером» и «вором». То есть Рубио — член американской «партии войны», ведущей Америку к известному из истории ХХ века «балансированию на грани войны».

В результате у нас сложилось своё мнение по поводу данного персонажа. Если такой человек, как Марко Рубио (не просто политический слабак, по выражению того же Трампа, но ещё и несамостоятельный, без собственных политических идей, замазанный возможными связями с мафией, но при этом воинствующий политикан) не дай бог станет президентом США, это будет свидетельством лишь одного — интеллектуальной и нравственной деградации великого государства. И тогда мало миру не покажется.