Альтернативщики и коммендаторы

В том, что популярность «Альтернативы для Германии» неуклонно растёт, нет, казалось бы, ничего удивительного. Лояльная к правительству пресса может сколько угодно объяснять, что АдГ — злейшая нацистская партия (не приводя, правда, убедительных примеров её нацизма), но поскольку успехи правящей коалиции говорят сами за себя, то и результат предсказуем.

В рейтинге популярности ХДС/ХСС стоит на первом месте (37%), АдГ — на втором (20%), а правительственные партии с рейтингом менее 20% плетутся где-то в хвосте. Ибо хозяйство Германии падает, тройка «Шольц и зелёные Хабек с Анналеной» представляют из себя нечто совсем удивительное. Не диво, что бундесбюргеры начинают искать выход по принципу «Что угодно, лишь бы не красно-зелёные».

Дошло даже для того, что лидер ХДС/ХСС Мерц вопреки всем заветам тётушки Меркель, указывавшей, что коалиционное сотрудничество с неприличной АдГ недопустимо, нацисты должны пребывать в политической изоляции, — заикнулся о возможности коалиции с АдГ. Пусть даже и со всякими оговорками. Его, очевидно, прельстило арифметическое выражение «37 (христианские демократы) + 20 (обвиняемые в неонацизме) = 57 (устойчивое правительственное большинство». Мерцу быстро вправили мозги: «Аполитично рассуждаешь, слушай, аполитично». И он дал задний ход, но проблема-то осталась.

Но здесь есть ещё одна закавыка. Скандальные 20% АдГ, несмотря на обвинения партии во всех смертных грехах, — это общегерманская цифра, тоже, впрочем, сильно нелестная для традиционного истеблишмента.

Но в новых федеральных землях (хотя какие уж там новые — с момента аншлюса прошло уже более 30 лет), то есть в бывшей ГДР, АдГ устойчиво претендует на первое место. Что вообще уже харам и безобразие.

Ведь АдГ — партия евроскептическая, то есть настроенная против Урсулы, Борреля, Мишеля и Брюсселя как такового, а равно и против евро. При этом она достаточно лояльна к России — во всяком случае не относится к ней как к зловещему Мордору. Может быть, АдГ и неонацисты, но неонацисты странные — идея д-ра Геббельса о защите европейской цивилизации от орд с Востока им чужда. В этом смысле зелёная Анналена гораздо ближе к рейхсминистру пропаганды. Тогда как АдГ более тяготеет к наследию Бисмарка.

В этом и загадка. Невозможно представить себе сегодня, чтобы партия «Альтернатива для Прибалтики» или «Альтернатива для Чехии» набирала 20% сторонников. Не говоря уже о том, чтобы приближаться к 50%, как в восточных землях Германии.

Причём, объясняя прибалтийский, чешский, etc. угар русофобии, отмечают, что обиды, нанесённые этим странам в период коммунизма, очень велики, следствием чего стала вековечная вражда.

Можно по-разному оценивать горечь этих обид, но возникает вопрос: а восточным немцам, среди которых, как видим, альтернативно-германские (а также и левые) настроения довольно популярны, совсем уж нечего вспомнить касательно эпохи советского владычества?

Во времена ГДР они много вспоминали Берлинскую стену, и не сказать, чтобы «антифашистский защитный вал» (так стена официально называлась в ГДР) всем очень нравился. «В застенке стен Берлин стенает». Тем более что, кроме стены, была ещё протяжённая внутригерманская граница, караулы с которой были сняты только в 1989 году.

Мне дважды доводилось пересекать эту границу на поезде — в 1991 и 2004 годах, — и контраст между двумя Германиями был очень силён не только в 1991-м (это понятно), но даже и в 2004-м. Вот Нижняя Бавария, а вот Саксония и Тюрингия — весьма разные картины. Казалось бы, вот случай обличать СССР, то есть Россию, оставившую после себя такое унылое наследие.

Собственно, прибалты так и делают, говоря, что, если бы не советская оккупация 1939—1991 годов, они жили бы неизмеримо более богато и красочно. А значит, русские должны заплатить за всё, в том числе и за это.

Но так не делают восточные немцы. И, кстати, так не делают мадьяры, которым при желании тоже есть что вспомнить про период социалистического братства. Хотя бы коммунистического фанатика Ракоши, а также октябрь 1956 года.

И напротив, финны вообще не испытали на себе тягот коммунизма, СССР ограничился мягкой финляндизацией при Пассикиви — Кекконене, что сегодня никак не мешает финнам являть выдающуюся антирусскую прыть, хотя бы даже в ущерб себе.

Объясняя причины такого выдающегося разнообразия, наблюдаемого в странах Центральной и Восточной Европы (кто-то Putinversteher, а кто-то не понимает и понимать не желает, видя даже в попытках такого понимания «народное стесненье, гнуснейшее меж всеми преступленье»), можно отметить ключевое слово в названии якобы неонацистской немецкой партии — «альтернатива». От него все и качества.

Альтернатива — это поиски какого-то собственного решения проблем страны. Решение может быть всяким — хорошим или не очень, как получится, — но в любом случае это своё решение. Это мы видим у мадьяр и у АдГ.

А может быть безальтернативное служение Большому Брату. В раннем Средневековье существовала процедура коммендации — добровольного отказа от свободного статуса в обмен на покровительство со стороны сюзерена.

То же и теперь. Одни формально суверенные страны de facto отказываются от своего суверенитета, видя выгоду и приятство в беспрекословном услужении Большому Брату. Другие, не будучи готовыми прогибаться по каждому свистку начальника, считают необходимым сохранять свой суверенитет, после чего их именуют то альтернативщиками, то неонацистами.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.