«Мне важна не форма, а суть»: Роман Маякин об актёрском мастерстве, российских сериалах и театре

— К моменту публикации интервью начнётся второй сезон сериала «257 причин, чтобы жить». Ваш персонаж к новому сезону как-то изменился?

— Прелесть нашего сериала в том, что в нём нет однобоких персонажей. У нас, как в жизни, персонажи дуальные, имеют и плохие, и хорошие стороны. Эволюционировал ли он? Нет, он продолжает жить, продолжает радоваться. Мне мой персонаж нравится тем, что он живёт без страха, не боится совершать глупые поступки. Поэтому и попадает в комические ситуации.

У нас драмеди. В основе драмеди есть и юмор, и драма. И мой персонаж по большей части отвечает за юмор. Если персонаж Полины Максимовой — наш драматический «движок», мой персонаж — двигатель юмора, абсурда.

Будут ли новые сюжетные повороты? Конечно, в этом и есть суть кино! И мой персонаж, конечно, вновь попадает в экстремальные ситуации. Как мне кажется, он всё больше и больше развивается в сторону любви к жизни. Он очень любит эту жизнь, любит ошибаться. Может исправляться. Может прислушиваться к другим. И это классно.

— В истории главной героини намечается новый поворот. Можете намекнуть, нас ждёт в большей степени позитивный или драматичный сезон?

— Не дам однозначного ответа. В первом сезоне героиня сталкивается с тем, чего мы все жутко боимся. Это смертельное заболевание. Никто от него не застрахован. Как мы себя поведём в такой ситуации? Наша героиня переживала эту историю как обычный человек. Где-то достойно, где-то со страхом, где-то совершала ошибки.

Но одно дело — победить болезнь, а другое — научиться жить дальше. Второй сезон показывает, что жизнь — удивительная штука, она не даёт нам расслабляться. Проверяет нас, испытывает — если не так, то как-то по-другому. Через любовь, через отношения, через дружбу. Много, на первый взгляд, приятных вещей. Но иногда их допустить в свою жизнь сложно.

Наша героиня это делает. Она обретает дружбу, обретает любовь — о чём и мечтала. В сюжете появляется папа. Это важная составляющая, потому что отношения с родителями — наша база.

• © Кадр из сериала «257 причин, чтобы жить»

Мы живём в прекрасное время, когда у нас вроде всё есть, нам не нужно сильно думать, где поесть, где попить, как выжить. Но при этом мы никак не можем с собой разобраться. При всём внешнем благополучии мы не очень счастливы.

Мне кажется, всегда важно осознавать: ты причина проблемы или её решение. Персонаж Полины Максимовой — это решение проблемы. И её окружение — тоже решение проблемы.

Хотелось бы, чтобы наша работа была полезна людям, чтобы они поняли: нужно стараться больше радоваться. Вообще, заставить себя быть счастливым — большая работа.

— Для вас был важен выход на зарубежную аудиторию, когда сериал привезли на фестиваль Canneseries?

— Не могу сказать, что он для меня важен, но мне это чрезвычайно приятно. Приятно, что наше сериальное производство — хочу обратить внимание, сериальное, не кинопроизводство — выходит на тот уровень, когда итоги работы можно показывать не только в России, но и по всему миру. Я думаю, что в целом у нашей страны большое будущее в этом плане. Мы примем свою аутентичность, и у нас будет интересное российское кино.

— Когда вас пригласили в проект, вы сразу согласились сниматься или у вас были сомнения? 

— Были сомнения, я вам скажу. Я не понаслышке знаю, что это, когда твой близкий человек болеет онкологией. Это очень сложная история. У меня мама умерла от этого. И я сразу сказал: «Ребята, если вы хотите сделать из темы онкологии комедию, то можете нарваться на кучу топоров в спину».

Это не самая простая тема, и для меня в том числе. Но тем не менее говорить на неё стоит. Ведь когда ты сталкиваешься с болезнью, то не очень понимаешь, как себя вести. У нас это в первом сезоне есть: люди ведут себя, как идиоты, когда узнают, что человек заболел онкологией. Начинают бегать, пугаться... А болезнь не опасна для окружающих, ею невозможно заразиться. И об этом в том числе очень важно говорить. Это проблема нашего времени. Очень многие подвержены онкологии.

Наверное, когда мы будем больше про онкологию понимать, страх не будет таким сильным. Как сейчас с коронавирусом — мы боимся его, потому что не знаем, что с ним делать. Но пройдёт ещё полгода-год, мы лучше изучим вопрос и поймём, как бороться с вирусом.

— Как ваша жизнь отличается от жизни осенью 2019 года? Сильно ли уменьшилась ваша активность?

— Не могу сказать, что она сильно поменялась. Да, я вынужден соблюдать определённые меры: это просто уважение — прежде всего, к пожилым людям, к тем, кто подвержен другим заболеваниям.

Конечно, я раздражаюсь, когда прихожу куда-то и понимаю, что не могу зайти, потому что не взял с собой маску. Но у меня нет агрессии, я не устраиваю скандалы с продавщицами, как многие. Вообще хочу людей призвать этого не делать.

• © Кадр из сериала «Спасская»

Я не могу летать туда, куда хочу. Если я куда-то прихожу, куда также пришёл больной человек, я тоже буду обязан отсидеть на карантине две недели, даже если с тем человеком не контактировал. Но это — часть борьбы.

Нужно понять и принять, что необходимо помочь и нашему государству, и нашим согражданам. Действительно очень много людей болеет и умирает.

Я переболел коронавирусом в лёгкой форме. Можно даже сказать, что этого не заметил. Но люди разные, и у всех заболевание по-разному протекает, поэтому к ограничениям нужно относиться с уважением, соблюдать их.

— Вы пересматриваете фильмы и сериалы со своим участием?

— Вы не поверите, первый сезон сериала «257 причин, чтобы жить» — наверное, единственный сериал с моим участием, который я посмотрел с первой до последней серии. Я получил удовольствие от сериала. Мне понравилось.

— Вы довольны своей игрой?

— Мне понравилось, это неплохо. Я довольно талантливый артист, как мне показалось. Нескромно, да?

— Существует риск сыграть в хорошем кино и стать заложником какой-нибудь роли. Вы этого не боитесь?

— Всё время этого боюсь. Я очень не хотел, чтобы был четвёртый сезон «Сладкой жизни», потому что понимал: есть риск навсегда стать Вадиком из этого сериала. Но меня отводит Господь, удаётся делать разные образы, роли. Спасибо за это и авторам, и режиссёрам, и в целом жизни, которую я проживаю.

— Вы учились в Школе-студии МХАТ. Актёрское образование универсально или всё-таки для съёмок в кино нужны отдельные навыки?

— Эта история, наверное, по большей части связана с психологией. Базовое образование очень важно в нашей профессии. Есть люди очень органичные: дай им текст — они его произносят. Но такие люди могут нарваться на плохих режиссёров, могут нарваться на плохой сценарий, и тогда им нет спасения...

У меня очень хорошее, правильное образование. Когда я работаю с плохими режиссёрами, — а такое часто случается, — я понимаю, что 80% того разбора, который происходит, просто заложено мне в институте. Базовый разбор роли, базовый разбор сценария, того, что происходит, как строится юмор, драматическая база. Образование очень важно. Никуда от этого не денешься. Хотя, когда я учился, мне казалось, что или ты родился талантливым, или таланта нет. Это, конечно, важно.

• РИА Новости
• © Екатерина Чеснокова

— Как сейчас обстоят ваши отношения с театром? Вы заняты в каких-нибудь проектах, помимо Ladies' night?

— Нет, нигде не занят. Потому что... не хочу. Я пока не вижу того театра, в котором бы с удовольствием служил. Я отслужил восемь лет в театре Моссовета. Отслужил два года в МХТ, в театре имени Пушкина. У меня был театральный опыт. И я понимаю, что структура, в которой сейчас существует театр, меня не очень устраивает. А чего-то нового, куда бы мне прямо захотелось пойти, пока нет.

— Чего вам не хватает в театре, что могло бы вернуть вам интерес к сцене?

— Во-первых, это погружение в человеческую психологию. Уход от актёрского воспроизведения того, что происходит. Когда, знаете, артист очень ярко реализуется. Мне важна информация, которая доносится — не форма, а суть. А так как артисты, как правило, — травмированные люди, они пытаются сами себя успокоить, реализоваться на сцене. А важно то, что ты доносишь.

Уже есть такие режиссёры. Прекрасный режиссёр, с которым я работал — надеюсь, у нас как-то всё сложится, — Виктор Рыжаков. Он сейчас художественный руководитель театра «Современник». Ему не важно «как», ему важно «что». Сейчас в большей части важно «как».

Мне кажется, сейчас театр испытывает нехватку не артистов и даже не режиссёров (хотя и в этом сложности). Я думаю, что есть проблема в материале. Мало действительно хороших, глубоких историй, которые хотелось бы рассказать.

— Давайте напоследок немного поговорим про телевидение. Вы участвовали в проекте «Последний герой. Актёры против экстрасенсов» и «Форт Боярд». Вам нравится рисковать?

— Видимо, это был такой любопытный период, когда мне хотелось острых ощущений. И в жизни подвернулись и «Последний герой», и «Форт Боярд»... Вообще, рисковать мне нравится, я адреналинозависимый человек. Езжу на мотоцикле летом, люблю быстрые машины. Но постепенно начинаю уходить от всего этого: есть дети, есть люди, за которых я несу ответственность. Вот оно и уходит на второй план и начинает обретать форму различных шоу, где всё более или менее безопасно — более или менее! После 35 лет, наверное, становится попроще.

— Вы смотрели эти шоу в юности, мечтали попасть на остров или пройти конкурсы в крепости?

— Мечтал. И на то, и на другое — мечтал. Думал, что это как-то по-другому проходит. И очень рад, что там очутился. Да, это исполнение детской мечты, вы сейчас попали в точку.

— Вы вообще много путешествуете. Есть ли место, где вам хотелось бы сниматься? 

— Могу рассказать о ближайших планах. У меня 1 декабря запускается проект, где я не то чтобы играю священнослужителя, но имею к этому непосредственное отношение. Сегодня я вёл переговоры с Соловками и хочу улететь туда в середине ноября, попробовать побыть в этой атмосфере. 

Сейчас Соловки закрыты. Но меня просили написать письмо о благословении на то, чтобы я туда приехал как служник. Первый раз в жизни мне месяц дали на подготовку. Для меня это важная история. Я хочу в неё погрузиться.

Сам остров мне очень интересен, но если не получится туда попасть из-за пандемии, то поеду в Мордовию. Есть там два монаха — можно сказать, отшельники. У них маленький храм. Поеду туда недели на две.