«Считаю это невероятным лицемерием»: глава МИД Венгрии — о позиции Европы по мигрантам и критике ЕС в адрес России

— Вы частый гость в России, у вас крепкие отношения с Китаем и многими другими странами, однако, кажется, в Европейском союзе (вашем доме, вашей семье) к Венгрии по-прежнему относятся немного как к несносному ребёнку. Как вы считаете — почему?

— И даже не немного. Сейчас в Европейском союзе идёт большая дискуссия по поводу того, как ЕС должен выглядеть в будущем. Я считаю, что наличие такой дискуссии следует воспринимать как что-то совершенно естественное, поскольку Евросоюз фактически одновременно столкнулся со многими вызовами. И очевидно, что в сложившихся обстоятельствах совершенно естественно обсуждать, в каком направлении двигаться дальше.

О миграционном кризисе

— Когда вы столкнулись с миграционным кризисом, многие западные журналисты осуждали Венгрию за то, что она недостаточно гостеприимна по отношению мигрантам.

— Да.

— Если сравнивать это с освещением текущего миграционного кризиса на польско-белорусской границе, негодование уже гораздо ниже. Как это воспринимается Будапештом — этот меняющийся уровень праведности в вопросе миграции?

— Мне повезло занимать свой пост вот уже более семи лет, поэтому я очень хорошо помню, кто и что говорил пять-шесть лет назад. В ЕС (сейчас. — RT) есть всего три министра иностранных дел, которые занимали тот же пост в 2015 году.

Я помню нападки на нас, помню крайне враждебное отношение к нам. Те, кто тогда обращался с нами очень грубо, сейчас фактически стоя аплодируют тем, кто действует примерно так же, как мы в 2015 году. Наша позиция остаётся неизменной: внешние границы Европейского союза необходимо защищать. А определять, кого пускать на территорию своей страны, с кем вы готовы жить, а с кем нет — это суверенное право каждого государства.

— Вы говорите, что ваша позиция остаётся прежней. Однако, на мой взгляд, при этом очевидно, что позиция Европы по вопросу миграции изменилась. Она больше не базируется на политике «открытых дверей», как вы её назвали. Каким образом, на ваш взгляд, изменилось отношение Европы к данному вопросу за последние пять лет?

— Я считаю это невероятным лицемерием. Если послушать некоторые комментарии, которые вы также цитировали, возникает ощущение, будто страны Западной Европы изменили своё мнение по вопросу миграции. Однако когда дело касается поддержки промиграционно настроенных неправительственных организаций, когда заходит речь о западном балканском миграционном маршруте, или невероятно безответственных заявлениях касательно положения дел в Афганистане, или о ситуации в Средиземноморском регионе...

Возможно, есть какие-то комментарии, которые вроде бы звучат по-другому по сравнению с тем, что говорилось с 2015 года, но суть европейской миграционной политики, к сожалению, осталась неизменной. Если изучить заявления или учредительные документы нового коалиционного правительства Германии, вы увидите, что оно крайне промиграционное. Крайне.

О восприятии России в ЕС

— Канцлер Ангела Меркель была основной движущей силой, стоявшей за соглашением 2015 года. Кроме того, она была одним из основных авторов политики мультикультурализма в ЕС. Как, по-вашему, её уход скажется на диалоге, ведущемся как на территории Евросоюза, так и за его пределами?

— Любопытно то, что этот вопрос неразрывно связан с приближающимися президентскими выборами во Франции. Когда эти выборы пройдут, у двух самых влиятельных стран Евросоюза будет новое руководство. Разумеется, Германия — наш основной торговый и инвестиционный партнёр. А потому для Венгрии очень важно, чтобы отношения с Германией были практичными и основанными на взаимоуважении.

К сожалению, в последнее время мы почти постоянно подвергаемся нападкам со стороны немецких партий левого толка и немецких СМИ, в частности из-за наших отношений с Россией. И это при том, что газопровод «Северный поток — 2», по сути, совместный проект Германии и России.

Или, скажем, на днях я посетил Калужскую область и видел огромные рекламные щиты представленных там компаний. В их числе были крупнейшие компании из Германии, Франции, Италии, Испании...

— Они всегда рады поработать в России.

— Разумеется. Я так и понял.

— Но это не мешает им называть Россию разными нехорошими словами. На ваш взгляд, есть ли связь между влиянием ЕС, его способностью решать практические проблемы и его склонностью унижать другие страны, использовать вербальные или идеологические оскорбления?

— Я считаю, что да.

— Влияют ли эти вещи друг на друга? Они обзывают и вашу страну, и нашу всякими нехорошими словами, но при этом продолжают вести с нами дела.

— Да. Это чудовищное лицемерие, поскольку на деле крупные и сильные страны могут позволить себе говорить одно, а делать другое. Страны поменьше себе такого позволить не могут.

У нас слова совпадают с делами. Такого, чтобы они расходились, мы себе позволить не можем. При этом западноевропейские страны говорят одно, а делают другое. Так, они всегда критикуют Россию, но заключают с вами крупные сделки. Точно так же они критикуют Китай и критикуют нас за сотрудничество с Россией и Китаем, а потом заключают контракты на огромные суммы с китайцами. Вот что я имею в виду.

О подходе США к диалогу с Европой

— Насколько мне известно, Венгрию не пригласили на грядущий «саммит в поддержку демократии», который так жаждет провести администрация Байдена. Более того, Венгрия — единственный член ЕС, которого, так сказать, оставили за бортом.

— И мы одна из двух (неприглашённых. — RT) стран НАТО.

— Вам не обидно?

— Нет. Мы страна с тысячелетней историей. Христианская страна с тысячелетней историей, полной борьбы за свободу и суверенитет.

И нам не нужно, чтобы кто-то со стороны оценивал состояние нашей демократии. Мы не какие-нибудь старшеклассники, которые должны готовиться к выпускному экзамену.

— Да, можно, конечно, дистанцироваться, но всё-таки несправедливость есть несправедливость.

— Да, но... Опять же, нам не нужен судья. Совершенно не нужен. Мы прекрасно понимаем, что и как у нас в стране. Мы гордимся нашей демократией и борьбой за свободу на протяжении всей нашей истории. Гордимся нашей тысячелетней историей. И нам не надо, чтобы кто-нибудь это, так сказать, заверял.

— Давайте я немного перефразирую. Всё-таки у венгерского правительства были довольно тёплые отношения с администрацией Трампа. C администрацией Байдена поддерживать их на том же уровне не получилось. Если не ошибаюсь, именно Джо Байден в ходе своей предвыборной кампании сравнивал вашу власть с тоталитарной.

— Не думаю, что их сильно заботит...

— Демократия?

— Нет, реальное положение дел в наших странах. К сожалению, то, что они говорят о нас, не имеет никакого отношения к действительности. Их идеологический подход в корне отличается от нашего. Я даже помню — поскольку сам был свидетелем, — что до 2016 года, при прошлом демократическом правительстве, они постоянно критиковали нас за принятие новой Конституции, за то, что она зиждется на христианских традициях.

Они критиковали нас за то, что мы ставим свои национальные интересы превыше всего.

Так что мы совершенно по-разному смотрим на мир. И я не считаю это проблемой. Ведь мы разные, поэтому можем мыслить по-разному. В этом отношении меня беспокоит лишь отсутствие взаимоуважения.

Ведь мы же уважаем решения американских граждан и то, в каком направлении они хотят двигаться в будущем. Мы уважаем их выбор президента страны. Но не встречаем подобного уважения в ответ. Звучит много лжи, фейковых новостей и оскорблений в адрес страны, в адрес премьер-министра, который, между прочим, лично боролся за свободу.

За прагматичные отношения Востока и Запада

— В последние пару месяцев я заметила, что Будапешт стал эдаким местом встречи для людей со всей Европы. Именно что для всей. Поскольку, когда мои знакомые россияне и, скажем, британцы хотят встретиться где-нибудь в Европе в эту эпоху карантинов и связанных с этим неудобств, Будапешт оказывается самым оптимальным вариантом ввиду сочетания удобного географического положения и приемлемых ограничительных мер.

— Мы центральноевропейская страна. Мы всегда находились между Западом и Востоком и пытаемся пользоваться этим нашим положением.

— То есть это целенаправленные усилия?

— Разумеется. И это видно даже по нашей внешнеполитической стратегии: мы всегда хотели, чтобы отношения Востока и Запада были прагматичными, чтобы они постоянно вели диалог. Почему? Да потому что история научила нас, что при любом конфликте Востока и Запада проигравшими всегда выходят страны Центральной Европы, в их числе и Венгрия. Нам надоело проигрывать. Поэтому, когда мы выступаем за диалог, за прагматичные отношения, взаимоуважение, взаимное доверие и так далее, это не означает, что на самом деле мы шпионим или что-то ещё такое. Это же глупо.

О вакцинации «Спутником V» и вызовах пандемии

— Наши страны договорились о взаимном признании сертификатов о вакцинации. Насколько я понимаю, жители Венгрии могут выбирать из довольно широкого списка вакцин. Лично вы вакцинировались «Спутником V».

— Верно.

— Как вы думаете, почему ваши европейские соседи не следуют этому примеру? Думаете, у этого есть какая-то политическая подоплёка?

— Честно говоря, я не могу подобрать слов, чтобы описать свои чувства по поводу того, что многие страны до сих пор смотрят на вопросы вакцинации через идеологическую или политическую призму. Ведь речь идёт о жизнях людей.

— Их граждане умирают, бизнес загибается. Так в чём же выгода?

— Я понятия не имею. Даже представить не могу. И если откровенно, меня такое положение дел очень расстраивает. Объясню почему. В европейских нормах очень чётко прописано, как происходит одобрение вакцины на территории ЕС. Есть два пути. Первый — это через Европейское агентство лекарственных средств. Это, так сказать, стандартный способ. Но! В европейских нормах — заметьте, нормах не отдельно взятой страны, а именно европейских — говорится, что в случае чрезвычайной ситуации (такой, как сейчас) национальные регулирующие органы также имеют право временно одобрить ту или иную вакцину.

То есть до того, как мы стали использовать в стране «Спутник» и китайскую вакцину от компании «Синофарм», обе они были одобрены нашим регулирующим органом. Стало быть, использование вакцины «Спутник V» в Венгрии опирается на европейские нормы.

И каждый раз, когда я с глазу на глаз беседую со своими коллегами из Западной Европы — повторюсь, из Западной Европы, — они говорят мне, что о научных достижениях России можно отзываться только в превосходной степени.

— Разумеется, это («Спутник V». — RT) одна из самых эффективных вакцин. Если не самая эффективная.

— Именно. И они это знают. Они понимают, что вакцина «Спутник» отлично работает, и сами говорят мне об этом за закрытыми дверьми. На что я отвечаю: «Да, она самая эффективная». Разумеется.

Она была одобрена венгерскими экспертами. Но несмотря на то что все они говорят об этом в частных беседах, на публике они ведут себя совершенно иначе.

— Так что такое бездействие со стороны ваших европейских соседей только играет вам на руку. Разве нет?

— На самом деле мы довольно много выиграли на первых порах (вакцинации. — RT). В самом начале, скажем, в первые месяцы этого года, поставки от западных производителей весьма часто запаздывали, а иногда и вовсе полностью отменялись или приходило меньшее число вакцин, чем было оговорено в контракте.

И тогда тот факт, что и «Спутник», и вакцина от «Синофарм» доставлялись вовремя и в большем количестве, чем вакцины других производителей, стал для нас большим преимуществом. Мы смогли заново открыть страну и перезапустить экономику где-то на два месяца раньше, чем в среднем по Европе. Благодаря этому к лету наша экономика вышла на показатели, которые были до пандемии.

Притом что в целом мировая экономика придёт к этому лишь к концу следующего года. Так что это полтора года форы. Очевидно, это подарило нам немало преимуществ. Не говоря уже о том, что ввиду ограничительных мер в первой половине этого года национальная экономика теряла по €30 млн в день.

— Вы предпочли «Спутник». Чем обусловлен ваш выбор?

— Так или иначе причины моего решения предельно ясны: когда я был ребёнком, меня прививали вакцинами, произведёнными в России, тогда ещё Советском Союзе. Ну и поскольку я жив и со мной всё в порядке, то зачем что-то менять? Вот из таких простых соображений я и выбрал «Спутник».

— Уверена, российские чиновники будут очень рады услышать это. Вопреки изначальным ожиданиям, складывается впечатление, что коронавирус с нами надолго. Вероятно, он ляжет на общество куда более тяжёлым грузом, чем думали раньше.

— Я считал, что у пандемии будет один положительный момент. Это появление у мировых государств понимания того, насколько сильно все мы зависим друг от друга. Я надеялся, что конфликты останутся в прошлом и страны поймут, что мы должны сотрудничать в таких вопросах, как спасение человеческих жизней.

К сожалению, здесь меня ждало разочарование. Ничего подобного не произошло. Нет никаких общих усилий ни в научной сфере, ни в вопросе вакцин. Хотя, должен заметить, что в прошлом году у меня ещё теплилась некоторая надежда, когда вместе с нами в «очередь» за китайскими аппаратами ИВЛ, масками, перчатками и защитной одеждой для медицинского персонала выстраивались и все те западные страны, которые прежде вовсю критиковали Китай.

Я думал, что, возможно, это изменит их позицию — своих взглядов они, может, и не поменяют, но сами отношения могут стать более сбалансированными и уважительными. Но, к сожалению, этого не произошло.

Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.