— Приближается большое событие — Петербургский международный экономический форум. Однако в этом году на Западе о нём отзываются крайне негативно — звучат призывы бойкотировать мероприятие. Зачем это делается? Это как-то сказывается на форуме?
— Должен сказать, что не разделяю вашу точку зрения. Я думаю, вы здесь слишком преувеличиваете. Да, мы слышали заявление посла США в Москве о том, что он собирается бойкотировать форум. Но это не значит, что так же поступят представители компаний, в том числе американских…
— Они приедут?
— Конечно! Их будет много. Они традиционно участвуют в этом мероприятии и будут продолжать это делать. На форум приедут представители 75 стран, 270 компаний со всего мира. В общей сложности мы ожидаем около 15 тыс. человек, включая как международных, зарубежных, так и местных участников. Надо сказать, что, оценивая сегодня новости в газетах, нужно проявлять немалую смекалку. Чаще всего их нельзя назвать настоящими новостями. Так что подходить к ним нужно очень осторожно. Такие форумы нельзя бойкотировать. Нельзя создавать вакуум.
Если без тех или иных компаний образуется вакуум, его сразу же заполнят компании из каких-нибудь других стран. И все страны хорошо понимают этот факт. Они проявляют большую осторожность, чтобы на форуме как раз таки не образовался такой вакуум. Они все очень активны, даже проактивны, в том, что касается участия в этом форуме.
Он очень интересный, очень репрезентативный. Несмотря на определённые проблемы в международной экономической обстановке, российский рынок по-прежнему очень привлекателен.
— Об инвестиционном климате мы с вами ещё поговорим. Но сначала мне хотелось обсудить политический климат. В прошлом году во время проведения форума он был очень напряжённым: отношения между США и Россией продолжали усугубляться, вводились новые санкции из-за дела Скрипалей… А как сейчас? Атмосфера стала доброжелательнее? Или, наоборот, ещё хуже?
— Она каждый год доброжелательная.
— Я имею в виду в целом.
— У нас — у тех, кто отвечает за организацию форума, — задача состоит в том, чтобы заверить наших коллег, что климат здесь благоприятен, комфортен — в том, что касается инвестиций и экономического сотрудничества. И мы с этим справляемся. Некоторые другие страны, к сожалению, пытаются представить дело в совсем ином свете.
Мне кажется, здесь с их стороны наблюдаются признаки нечестной конкуренции. Но это не значит, что атмосфера на форуме напряжённая. Спросите участников — они скажут вам, что для них это прекрасная возможность установить связи и поддержать диалог с коллегами в России. Каждый год некоторые стороны изо всех сил стараются… «шантажировать» этот форум. Однако в конечном итоге мы наблюдаем весьма успешное мероприятие.
— Сейчас новость, которую все обсуждают, — это арест в России американского инвестора Майкла Калви. Он был задержан в феврале во время другого инвестиционного форума. Поэтому посол США заявил, что не приедет в Петербург. Итак, Калви был отправлен в СИЗО. А сейчас он под домашним арестом. Да, так, конечно, лучше… Но означает ли это, что давление американцев работает? Они решили бойкотировать форум — и вот он уже дома…
— Это не значит, что американские бизнесмены не будут участвовать в форуме — они приедут. Они аккредитованы. Большинство из них уже неоднократно подтвердили своё участие.
Что касается дела Майкла Калви… Это, конечно, очень досадная ситуация. Нам очень жаль. Нам, конечно же, хотелось бы увидеть Майкла среди участников форума. Он был довольно активным игроком на российском рынке в течение…
— 15 лет…
— Да, даже больше 15… Мы все знаем его как благонадёжного бизнесмена, приверженца российского рынка. Вы, наверное, слышали: он попросил…
— Об участии…
— Да, разрешить ему участвовать в форуме.
— Такое возможно?
— Не знаю, не знаю. Я ведь не отвечаю за выдачу такого разрешения. Нам, конечно, хотелось бы видеть его среди участников. Но я не считаю, что мы можем здесь как-то оценивать это дело. Мы не знаем, какой характер оно носит…
— Я сейчас, собственно, говорю не о самом деле Калви. Вы правы: не нам оценивать, справедливо оно или нет. Виновен он или нет, будут решать соответствующие структуры. Я, скорее, о реакции на это дело со стороны иностранных инвесторов. Так, например, генеральный директор Total Патрик Пуянне выступил в поддержку французского партнёра Калви, Филиппа Дельпаля, который находится сейчас в СИЗО, а не под домашним арестом…
— Пару месяцев назад у Владимира Путина состоялась встреча с представителями деловых кругов Франции. Её участники (среди которых был Патрик Пуянне) поднимали вопрос о судьбе французского гражданина и Майкла Калви. Президент Путин предоставил им все необходимые разъяснения.
Не о сути самого дела, а о том, что процесс идёт при строгом соблюдении российского законодательства. Мы, конечно, надеемся, что в итоге эти господа окажутся на свободе. Но никакого волюнтаризма здесь нет. Есть российское законодательство, и его надлежит соблюдать.
— Давайте всё же обсудим реакцию на этот процесс, а от него самого абстрагируемся — ведь не мне и не вам судить о том, насколько это дело правомерно…
— Да.
— Вы с президентом регулярно указываете на открытость и готовность делать всё возможное для того, чтобы иностранным инвесторам и предпринимателям комфортно работалось в России…
— Да.
— Но чего стоят такие обещания на фоне новостей об арестах иностранных инвесторов?
— Смотрите, к ситуации надо подходить вот как… Многие бизнесмены протестуют против этого дела из убеждённости в том, что речь идёт о сугубо коммерческом споре, который нужно решать в арбитражном суде, а не в уголовном (или не в рамках уголовного расследования). Так вот, надо дождаться завершения следствия. И если будет доказано, что речь идёт не о коммерческом споре, то всё было сделано правильно. Вот в чём суть.
Нужно набраться терпения. И надо понимать, что у прокуроров и следователей должны быть очень веские основания для помещения этих лиц под стражу на период следствия.
— Находится ли это дело под личным контролем Владимира Путина? Он следит за ним?
— Да, конечно.
— Ведь это важное дело…
— Его информируют, он получает об этом отчёты… Дело это громкое. Он понимает, что в связи с ним у иностранных инвесторов возникает множество вопросов. Но закон есть закон — его надо соблюдать.
— Что ж, форум не ограничивается участием только американских компаний и инвесторов. Так, например, его посетит лидер КНР. Сейчас активно обсуждаются договорённости о сопряжении китайской инициативы «Один пояс — один путь» с ЕврАзЭС, у истоков которого стоит Россия. Предполагается, что это сотрудничество выльется в масштабный инфраструктурный проект. Это обсуждается в западной прессе. Издание The Hill пишет, что в результате санкций у Китая появилась возможность больше инвестировать в Россию. Заговорили даже о «восточной Антанте». Неплохо звучит... Что вы об этом думаете?
— В первую очередь это, конечно, очень привлекательный проект. Можно даже сказать, что это не просто проект, а своего рода философия, некое обобщение масштабных проектов, задуманных нашими китайскими партнёрами. Россия не участвует в процессе напрямую, а скорее, рассматривает возможность интеграции в той или иной степени, которая была бы совместима с его параметрами. Конечно, нельзя сказать, что Китай много инвестирует в российскую экономику… Здесь по-прежнему остаётся очень много места для увеличения объёма их инвестиций. И мы надеемся, что со временем так и будет.
Китай и Россию связывают очень тесные партнёрские отношения. Наше сотрудничество протекает успешно. Что я имею в виду? То, что объём торговли между нашими странами постоянно растёт… вне зависимости от международной экономической обстановки.
Мы планировали, что добьёмся здесь результата в $100 млрд, однако в итоге вышло даже немного больше — $107 млрд. Если сравнивать с товарооборотом США и Китая, то сумма это довольно скромная, тем не менее для размера нашей экономики она очень значительная.
Китай пока что не является нашим торговым партнёром номер один. Этот титул по-прежнему сохраняют за собой страны Евросоюза…
Не могу согласиться с тем, что Россия развернулась на Восток. Я надеюсь, что такого никогда не произойдёт. Орёл на российском гербе смотрит в обе стороны: и на Запад, и на Восток. Такова природа любого измерения в подходе России — будь то политическая, дипломатическая или экономическая деятельность.
— Вы неоднократно говорили, что, хотя у Китая с Россией очень тесное партнёрство, он зачастую проявляет большую осторожность в экономических отношениях, в сотрудничестве с российскими компаниями. Китайские банки иногда отказываются обслуживать российских клиентов, опасаясь американских санкций. Если задуматься, означает ли это, что де-факто двусторонние экономические отношения Москвы и Пекина зависят от Вашингтона?
— В этом мире всё взаимосвязано. Ни одна из стран не свободна в своих движениях и решениях. Любому государству приходится балансировать и корректировать свою деятельность в экономической области, потому что все мы зависим друг от друга. В этом плане — да, конечно, в наших двусторонних отношениях ощущается влияние американских санкций.
Но в то же время нам хватает суверенитета, чтобы принимать такие меры, которые мы считаем для себя чрезвычайно важными. И, конечно же, двусторонние экономические отношения России и Китая — это очень значимый аспект мировой экономики.
— Но вы не считаете, что санкции Запада против России сказываются на возможности китайцев инвестировать и вести бизнес в нашей стране?
— Не только в Китае, но и в любой стране предприниматели очень осторожны. Каждому из них приходится учитывать все факторы, все элементы, которые могут отразиться на нём в будущем.
Некоторые китайские бизнесмены действуют с большей опаской, другие — более решительно. Кто-то ждёт, а кто-то строит в России предприятия, автозаводы. Один из таких заводов будет открыт во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию.
— Если говорить не только о китайских бизнесменах и инвесторах, но в целом... Можно ли сказать, что люди нашли способы обходить санкции и пользоваться лазейками в них, чтобы вести дела с Россией как обычно? Или всё-таки нет?
— Санкции оказывают определённое влияние на различных зарубежных инвесторов, которые потенциально могли бы вкладываться в Россию, на бизнесменов, которые потенциально могли бы открывать здесь свои предприятия. Да, некоторые из них склонны проявлять в этом больше осторожности.
И в их случае можно говорить о негативном влиянии санкций. Но нельзя утверждать, что все непременно будут руководствоваться существующими санкциями. Некоторые, напротив, попытаются, пользуясь чужой нерешительностью, получить выгодную позицию на открывающихся здесь рынках.
— Невзирая на санкции, Россия продолжает реализовывать крупные проекты — например, газопровод «Северный поток — 2». И мы знаем, как на это реагируют американцы. Компаниям, которые участвуют в этом проекте с немецкой стороны, они грозят санкциями — настолько суровыми, что проглотить их будет трудно. Сейчас Германия держится очень твёрдо и говорит: «Нам всё равно, этот проект нам нужен, и мы будем им заниматься!»
— И не только Германия.
— Да.
— И президент Австрии, который приезжал в Сочи, и другие…
— Да, но я помню, как весь Евросоюз негодовал по поводу расширения американских санкций в отношении Тегерана. В итоге большинство компаний в целом из Ирана вынуждены уходить, даже если им это не нравится. И если мы говорим о «Северном потоке — 2», вы уверены, что его удастся довести до конца?
— Это огромный международный проект.
— Но мы видели, как другие проекты заканчивались, не начавшись...
— Он реализуется в интересах как поставщиков природного газа, так и его получателей. Речь идёт о проекте, который внесёт очень большой вклад в укрепление энергобезопасности Европы. Он является крупным и очень серьёзным конкурентом для американских производителей и поставщиков газа.
— В этом и причина?
— Конечно. Вместо честной конкуренции они предпочитают действовать как во времена Дикого Запада. Просто показывают оружие и говорят: «Нет, нет, европейцы, газ вы будете покупать у нас, и нам неважно, что он обойдётся минимум на 30% дороже российского». Вот как обстоят дела.
— Мне бы хотелось немного поговорить о Путине и Трампе. В прошлый раз два президента должны были провести встречу в Аргентине, но её отменили менее чем за 24 часа, и вы сказали: «Теперь инициатива о новой встрече должна исходить от Вашингтона». Москва сейчас занимает выжидательную позицию?
— Да.
— И как вы к этому относитесь? Я понимаю, что это мудрое решение, потому что лучше говорить, чем не говорить. Но когда сначала Трамп отменяет встречу, а потом она всё же происходит… У вас не возникает раздражения от того, что Вашингтон сохраняет за собой право на такие перепады настроения?
— Вы знаете, что с самого начала президентства Дональда Трампа Владимир Путин выражал готовность выстраивать с Вашингтоном хорошие отношения и пытаться устранить ущерб, нанесённый президентом Обамой в последний месяц его пребывания в должности.
И с самого начала президент России подчёркивал, что мы готовы продвигаться вперёд так далеко, как смогут наши американские коллеги. К сожалению, сейчас мы видим, что продвигаться вперёд они не готовы вообще. Но Владимиру Путину не занимать опыта и терпения. И он возглавляет страну, которая хорошо умеет ждать.
— То есть он не воспринимает это близко к сердцу, как некое неуважение, — то, что американцы говорят: «Нет, мы не хотим встречаться… Ладно, хотим»?
— Мы считаем, что встречи нужны. Мы видим на повестке дня множество вопросов, стратегических вопросов, которые необходимо решать на уровне двух президентов. На более низком уровне эти проблемы решить невозможно. Мы понимаем, что множество вопросов поступает с американской стороны и лидерам их также необходимо обсудить.
И мы понимаем, что в отсутствие диалога на высшем уровне решение этих проблем пробуксовывает. Так что непроведение встреч нелогично и противоречит национальным интересам наших двух стран. Но мы не можем, как говорится, «быть святее Папы Римского».
— Ну да. Понятно.
— Да. Вот поэтому президент Путин и говорил, что он будет ждать.
— Как вы думаете, будет ли их встреча на саммите «Большой двадцатки» чем-то отличаться от предыдущих?
— Во-первых, до сих пор неизвестно, состоится ли вообще эта встреча. Никаких официальных объявлений со стороны США пока не прозвучало.
— Но ведь Майк Помпео был в Сочи и…
— Да, он был в Сочи и даже говорил о потенциальной готовности провести подобную встречу, однако этого недостаточно. Такие переговоры должны быть так или иначе инициированы на официальном уровне. Поэтому встреча возможна, но ничего ещё не решено.
Будучи пресс-секретарём президента России, я имею право выступать от его лица и хочу сказать вам одну вещь. Когда Владимир Путин о чём-то говорит, это не пустые слова. И если он что-то решил, то его слова всегда подтверждаются делом. В этом я абсолютно уверен, на все 100%.
— Таким образом, если Трамп и правда хочет провести встречу и подтвердит это…
— Вы сами можете закончить мысль.
— Я хочу спросить про закон о суверенном интернете, который вступит в силу в ноябре. Он призван обеспечить функционирование российского сегмента Сети в том случае, если Россия будет полностью отрезана от глобальной инфраструктуры.
— Да.
— Но я говорила с теми, кто работает в этой области, и они считают, что это физически невыполнимо. Это не моё мнение, я передаю вам чужие слова. Скажите, пожалуйста, как представитель российского правительства, у вас действительно есть повод думать, что кто-то пытается отрезать нас от глобальной инфраструктуры интернета?
— У нас есть все основания так думать. Против нас направлены американские санкции, мы столкнулись с угрозами со стороны международных торгово-промышленных организаций. Вернее, со стороны американских торговых структур, не международных.
С точки зрения международного права их действия можно назвать противозаконными. Вы, может быть, помните, какие потенциальные риски связаны с использованием международных платёжных систем? Я не буду сейчас приводить примеры.
— SWIFT?
— Я не хочу называть их сейчас. Но вы помните? Тогда были разговоры о том, что Россию могут отключить от международных банковских систем. Сегодня мы стали свидетелями другой ситуации: китайскую компанию пытаются отключить от обновлений американской операционной системы — они станут недоступны на устройствах этой компании. Я сейчас говорю о торговой войне между США и китайскими производителями телекоммуникационного оборудования.
Мы наблюдаем, как разворачиваются торговые войны, мы сталкиваемся с угрозами. Мы видим последствия противозаконных действий. Стоит только посмотреть, что сегодня происходит с Ираном, Китаем, что было предпринято в недавнем прошлом в отношении России. И мы понимаем, что нам нужно быть самодостаточными, независимыми на всех фронтах.
Это относится в том числе и к сфере интернета. Это глобальная информационная среда, но, к сожалению, мы живём в мире, где отдельные страны способны поставить под угрозу международное право. Мы обязаны принять меры предосторожности.
Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.