«Похоже, в США сейчас времена русофобии»: адвокат Бутиной рассказал об отсутствии доказательств против своей подзащитной
Адвокат Бутиной рассказал об отсутствии доказательств против своей подзащитной
- Мария Бутина © Press Service of Civic Chamber of the Russian Federation
- Reuters
— В СМИ вашу подзащитную регулярно называют предполагаемой шпионкой. По вашим словам, они, по сути, сами признали её виновной. Из чего вы делаете такой вывод?
— Согласно предъявленным обвинениям, Мария Бутина якобы является российским агентом, не зарегистрировавшимся в управлении генерального прокурора. По сути, это значит, что ей не инкриминируют шпионаж — в тексте обвинений об этом нет ни слова. Таким образом, правительство признаёт, что если бы Мария Бутина сразу по прибытии в США подала соответствующие документы в Министерство юстиции, то, если следовать их логике, вся её деятельность в стране была бы законной. Поэтому, на мой взгляд, ей вменяют в вину в первую очередь работу иностранным агентом без регистрации, а не шпионаж, тогда как СМИ и в какой-то мере правительство подают историю именно как шпионаж.
— Какой прецедент создаст дело Марии Бутиной? Мы видим, как решаются вопросы в Вашингтоне, и хотелось бы понять, чем ваш клиент отличается, скажем, от лоббиста, который работает в Американо-израильском комитете по общественным связям и при этом не обязан регистрироваться в качестве иностранного агента?
— Думаю, это во многом опасный прецедент. К примеру, сейчас широко обсуждают ситуацию с таможенными пошлинами. Возьмём Китай. По крайней мере, по мнению американского правительства, каждый китайский предприниматель, вероятно, работает на государственное предприятие, поскольку в этой стране нет достаточно чёткого разделения между частным и государственным сектором. Если китайский предприниматель отправится в США на общественно-политическое мероприятие, чтобы обсудить ситуацию с пошлинами или выразить своё мнение по этому вопросу, возможно, он станет героем таких же домыслов, что он агент правительства и занимается в США тайной деятельностью. Так что, на мой взгляд, может возникнуть опасный прецедент.
— Можно предположить, что этот случай действительно станет опасным прецедентом. Судья Чаткен пригрозила запретить вам передавать СМИ какую-либо информацию по этому делу, заявив, что иногда, комментируя дело для прессы, вы переходили черту. Чем, на ваш взгляд, мотивирована такая позиция? Считаете ли вы её оправданной?
— Если не ошибаюсь, она не говорила, что я перешёл черту, а лишь предостерегла меня на этот счёт в будущем.
— Кажется, так эту фразу процитировали в The Washington Post.
— Да, правительство предположило, что я перешёл черту. Думаю, судья Чаткен предостерегла меня, чтобы я этого не делал. Но она всего лишь пытается держать ход слушаний под контролем и права, что не хочет, чтобы суд по её делу устроили в СМИ. В положениях адвокатской этики оговорено, что право на свободу слова, гарантированное Первой поправкой к Конституции США, то есть в данном случае право говорить от лица подзащитного и защищать его в суде, в какой-то мере противоречит обязанности не влиять на мнение присяжных. Честно говоря, думаю, в этом случае риск того, что присяжные будут заранее настроены в пользу моей подзащитной, равен нулю. Как я сказал в день слушаний (25 июля. — RT), моё заявление в поддержку подсудимой — это капля в море негативной информации, распространяемой различными СМИ.
— Похоже, что СМИ уже приступили к рассмотрению этого дела.
— По большому счёту так и есть. Но когда начнётся настоящее разбирательство, судья со своей стороны предпримет всё возможное, чтобы подробности дела не просочились за пределы зала суда. Таким образом многого удастся избежать, но у общественности уже сложилось неверное представление относительно основных аспектов этого дела.
— С вашей стороны были отдельные претензии по поводу публикации доказательств в пользу версии, что ваша подзащитная предлагала секс взамен на трудоустройство. Каким образом подобные обвинения влияют на то, как эта тема подаётся в СМИ?
— Эти обвинения нанесли Марии Бутиной особенно серьёзный ущерб, поскольку ситуация начинает походить на шпионский роман, что лучше воспринимается публикой.
Редакторам и продюсерам такое нравится, ведь на этом фоне сразу вспоминается сюжет фильма «Красный воробей». Таким образом, текст обвинений содержит ещё одно предположение, которому пока нет никаких доказательств. Мы по-прежнему ждём, чтобы их представили, но не уверены, существуют ли они вообще и будут ли они юридически значимыми.
Но всё в итоге выяснится, ведь судебное разбирательство для того и нужно — чтобы добиваться доказательств от представителей государственного обвинения. Тяжело оставаться в стороне, когда твоего клиента так активно поливают грязью, и я стараюсь этому помешать. Обвинение (в предложении секса взамен на трудоустройство. — RT) несправедливое и в чём-то сексистское.
- Адвокат Бутиной: американские СМИ подают историю как шпионский роман
— Ваша подзащитная — россиянка. В МИД России предположили, что вашу клиентку задержали в июле с целью свести к минимуму положительные итоги встречи Дональда Трампа и Владимира Путина в Хельсинки. Вы согласны, что этот арест мог быть вызван политическими мотивами?
— Сложно утверждать, что это так. В целом не думаю, что международные дела существенно влияют на постановления и обвинительные акты Министерства юстиции. Сомневаюсь, что тут всё решалось сверху. В то же время не могу с уверенностью говорить и о полном отсутствии политических мотивов её задержания.
Трудно представить, чтобы так обращались с гражданами других стран. Похоже, сейчас в США времена русофобии.
Я также не думаю, что решение об аресте Марии Бутиной непосредственно связано с саммитом, — тут могли сыграть роль и другие факторы. Для неё всё произошло в самое неподходящее время: только она собралась переехать к мужчине, с которым состоит в отношениях, как её арестовали — и ей пришлось провести ночь в довольно неприятных условиях вашингтонской тюрьмы.
— Власти утверждают, что вашу подзащитную решили оставить под стражей, так как она собиралась бежать от правосудия. Что вы на это скажете?
— Да, гособвинение не может отступиться от этих слов, а я оспорил это утверждение в суде. В конце июня я направил сообщение по электронной почте и поставил органы в известность о намерении Бутиной покинуть Вашингтон. Она хотела переехать в Южную Дакоту к мужчине, с которым состоит в отношениях. Соответственно, власти прекрасно знали, куда она собирается. О попытке побега речи не было, и она уж точно не пыталась скрыться в России. За её перемещениями следили и видели, что она покупала коробки для переезда в U-Haul. Сомневаюсь, что в Россию получилось бы добраться наземным транспортом. Таким образом, должно быть предельно ясно, что она, как я и говорил, действительно хотела переехать в Южную Дакоту к тому человеку. Для того, кто недавно окончил учёбу и у кого истекает договор на аренду жилья, переезд на новое место — совершенно обычное дело.
— Вы уверены, что в Вашингтоне право вашей подзащитной на справедливое судебное разбирательство будет соблюдено?
— Думаю, да. Это будет нелегко обеспечить, но я этим делом зарабатываю на жизнь и не могу оценивать наши перспективы пессимистично. Мы сделаем всё возможное, чтобы добиться справедливого разбирательства. Полагаю, судья к этому тоже приложит немало усилий и будет давать необходимые указания. Я думаю, что в конечном счёте нам удастся добиться справедливого суда для Марии Бутиной.
— Вы могли бы как-то охарактеризовать личность своей клиентки? В СМИ о ней так много негативной информации...
— Да, конечно. Я защищал её интересы ещё в феврале, до показаний в сенате. Так что я с ней знаком давно. Она очень умный человек. Мне кажется, материалы в СМИ не дают этого понять. Это очень и очень умная 29-летняя женщина. До приезда в США она получила высшее образование по нескольким специальностям и, кажется, заочно училась в аспирантуре, окончила магистратуру Американского университета со средним баллом 4. Человек больших интеллектуальных способностей с интересными мыслями.
Ирония судьбы в том, что она, кажется, всегда считала, что в России ей грозит тюрьма, если она зайдёт слишком далеко как активист, выступающий за право на оружие, — и вот попала в тюрьму в США, потому что ратовала за улучшение российско-американских отношений. Мне, как американцу, неловко от этого.
— Не могли бы вы рассказать о сотрудничестве своей клиентки с комитетом сената по делам разведки? Как это согласуется с другим обвинением против неё? Казалось, что следствие осталось довольно её ответами.
— Получив письмо от сенатского комитета по разведке, она заранее проконсультировалась со мной и добровольно на протяжении восьми часов давала показания, причём не на родном языке, а на английском.
Мы предъявили комитету несколько тысяч страниц документов, ответили на все вопросы, которые у него были, и дали разъяснения практически по всем видам обвинений, с которыми власти выступили в следующем уголовном деле. И в конечном итоге, когда всё это станет общеизвестно, это также будет способствовать её защите.
— Господин Дрисколл, я получила ответы на все свои вопросы. Вы хотели бы что-то добавить? Я ничего не упустила?
— Если её родители это услышат (сейчас трудно с ними связаться, но она очень скоро это сделает), то пусть знают, что Мария здорова и с ней всё в порядке, насколько это может быть в сложившихся обстоятельствах. Мы стараемся встречаться с ней каждый день и поддерживать её в хорошем расположении духа.