«Для мира я сделал больше, чем многие политики»: Валерий Гергиев — об искусстве, военных конфликтах и пропаганде

— Валерий Абисалович, каковы ваши впечатления об участии в праздновании Дня взятия Бастилии?

— Я просто рад быть частью этого крупного национального и интернационального события. И вот что странно: давно, ещё в 1989 году, когда проходили особенно пышные торжества в честь двухсотлетней годовщины Французской революции, я должен был ассистировать Леонарду Бернстайну — великому американскому дирижёру с российскими корнями. Мы с ним были знакомы всего год, но он пригласил меня стать его ассистентом. Однако этот концерт совпадал с моими первыми крупными гастролями с Мариинским театром (тогда он ещё назывался театром имени Кирова). И как бы мне ни хотелось сыграть с этим поистине великим дирижёром, у меня просто не было такой возможности. И вот теперь, спустя много лет — почти тридцать, — я снова здесь. Тогда я был ещё очень молодым дирижёром, но уже работал художественным руководителем Кировского театра.

Национальным оркестром Франции я дирижировал неоднократно. Правда, насколько я помню, последний раз это было лет десять-пятнадцать назад. Это большое событие. Мы очень впечатлены уровнем организации торжеств. Сегодня утром я смотрел по телевизору парад — он производил очень торжественное, величественное впечатление, причём не только на французов.

Я выступаю за хорошие отношения между разными странами — Россией, Соединёнными Штатами (кстати, президент Трамп был здесь сегодня утром), Францией, Германией (откуда я только сегодня вернулся), Великобританией (где я по меньшей мере десять лет отработал художественным руководителем Лондонского симфонического оркестра) и многими другими. Ситуация в мире сейчас не самая простая, и разные страны, особенно влиятельные государства, должны, как никогда, постараться обеспечить надёжное будущее для сотен миллионов людей, прежде всего — для собственных детей. 

— Вы говорите, что странам нужно объединять свои усилия. Как вы считаете, музыка и подобные концерты способны сближать страны и содействовать улучшению международных отношений?

— Что может быть проще и при этом объединять людей сильнее, чем музыка? С нею не требуется даже знание языка. Но, проработав несколько десятилетий худруком Мариинского театра, а также поработав в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Милане (в театре «Ла Скала»), Вене (в Венской филармонии), в Германии (в Мюнхене), я всегда чувствовал, что то, чем мы занимаемся, важно, и мы делаем это не ради собственного удовольствия. Ведь никогда не знаешь, кто сидит в зале. Когда ты выходишь на сцену, а в зале две — две с половиной тысячи зрителей, ты не можешь знать их имена или национальность, не можешь посмотреть их паспорт, но у тебя есть ощущение и надежда, что игра музыкантов всякий раз сближает людей, а не отдаляет их друг от друга.

— Что вы хотели бы донести до французской публики этим концертом?

— Франция питает сегодня большие надежды в связи с избранием нового президента. <...> Но что такое успешный президент? Ты должен многое сделать на благо своей страны, но нельзя это делать за счёт других стран. Необходимо помнить, что мы — одна большая семья. Так было раньше, и так должно оставаться после нас. Это огромная ответственность, и это очень ценно. Против интересов собственной страны не пойдёшь, но нужно уважать и огромную мировую семью народов. Я говорю, к примеру, как председатель оргкомитета Международного конкурса имени Чайковского. За этим конкурсом следили в 186 странах, так что это не только внутреннее культурное событие. Когда в Бразилии или в ЮАР проходил чемпионат мира по футболу, его смотрели в двухстах с лишним странах, и люди испытывали благодарность и признание по отношению к принимающей стране.

В будущем году чемпионат мира пройдёт в России. А несколько лет назад была сочинская Олимпиада. Я ведь, так или иначе, участвовал во множестве крупных мероприятий, включая и Олимпиаду в Ванкувере в Канаде. Я присутствовал на очень многих церемониях открытия и закрытия — и это фантастические моменты проявления человечности. В Сочи мне выпало участвовать в церемонии закрытия Олимпийских игр. Я предложил (и мою идею сразу же поддержали), чтобы на закрытии Игр выступил детский хор — по меньшей мере тысяча детских голосов, причём на языке, который поняли бы все. И дети, в том числе и очень маленькие, восьми-девяти лет, пели для всего мира. А смотрели это, наверное, полтора-два миллиарда человек. Это лучший способ! Так музыка демонстрирует свою силу, свою красоту и свою объединяющую доброту, а также своё, если можно так сказать, объединяющее величие. 

• Валерий Гергиев и музыканты симфонического оркестра Мариинского театра во время концерта в Римском амфитеатре сирийской Пальмиры
• РИА Новости

— Вы говорите о величии и объединяющей силе музыки и о выступлении в Сочи как иллюстрации этого. Не менее значимым стал ваш концерт в Пальмире, где вы дирижировали оркестром после освобождения города от боевиков ИГ*.

— Отвечу честно: прежде всего, я хотел бы, чтобы человечество не нуждалось в концертах, подобных этому. Было бы намного лучше, если бы Пальмира сохранилась в том состоянии, в котором она была сто лет назад, и мне не пришлось бы туда лететь из Санкт-Петербурга, Москвы или Нью-Йорка.

Я бы предпочёл такое развитие событий. Но, к сожалению, даже после нашего концерта Пальмира подверглась дальнейшему разрушению. Таковы печальные реалии времени, в котором мы живём. На президентах стран, на главах государств, на международных организациях лежит огромная ответственность: они должны положить конец этому расколу и сплотить весь мир, иначе события будут развиваться по ещё более удручающему сценарию. 

Разрушение Пальмиры ужасает. Этот культурный памятник просуществовал два тысячелетия. И вот сейчас, когда мы заявляем о нашем высоком уровне развития, культуры, образования, при наших достижениях технического прогресса мы допустили такое. Это нелестным образом характеризует современное общество: мы все несём за это ответственность, опять же, в глазах наших детей.

— Вы говорили, что концерт в Пальмире предоставил возможность воспеть всё то лучшее, что есть в человеке, невзирая на все худшие проявления человеческой природы. По-своему этот концерт был посвящён триумфу цивилизации над тем варварством, которое творилось в Пальмире. Но некоторые посчитали его пропагандистским шагом. Как вы к этому относитесь?

— Я уже привык слышать, и очень часто, особенно в последние пять-шесть-семь-восемь лет: «Вот русские используют пропаганду». Хочу спросить: «А кто не использует?» Это во-первых. Во-вторых, этот концерт был сопряжён с большим риском для музыкантов Мариинского театра. Насколько мне известно, не каждый станет рисковать собственной жизнью и жизнью своих близких. Мы хотели донести этот сигнал. Прежде всего, наш концерт был посвящён памяти человека, бывшего хранителем этих памятников культуры, которого пытали и убили самым зверским образом. К нему сейчас, наверное, нужно относиться как к святому. Но всё это решать сирийскому народу. С нашей стороны это был дружеский жест.

Мы прибыли туда, где искусство на протяжении стольких веков впечатляло многие миллионы людей, а вот теперь… Я не собираюсь говорить комплименты в адрес сирийского правительства или оппозиции — они вместе позволили этому произойти, они вместе за это ответственны.

Из моих слов нужно сделать чёткий вывод: я не занимаю ничью сторону. Всем, кто там был, и всем, кто тогда пытался что-то сделать на этом огромном, а ныне исполненном горечью и трагедией пространстве под названием Ближний Восток, нужно понять: прежде чем что-то начать, нужно задуматься о последствиях. А последствия ужасают. Ирак, Сирия, Ливан, Ливия — список вам известен. 

— Вокруг концерта ходят споры, мы слышим критические замечания о том, что торжества в честь национального праздника Франции возглавит российский дирижёр…

— Я не «возглавляю», я гость, которого пригласили. Я не являюсь без приглашения. Я работаю с некоторыми из лучших сопрано, меццо-сопрано, теноров, баритонов нашего времени. Мы коллеги. Я постоянно работаю с замечательными артистами, и не бывало такого периода, когда я прервал бы дружбу с музыкантами. 

• globallookpress.com
• © Stephen Chung/ZUMAPRESS.com

Чтобы понимать происходящее в последние пятнадцать-двадцать лет, нужно быть весьма умным человеком, знать и понимать мир. Мне кажется, политики очень часто демонстрируют отсутствие такого понимания мировой культуры и истории или истории определённых стран и регионов. Происходящее сейчас может уходить корнями в события полувековой, вековой, двухвековой давности, но не каждый способен это понять. И звание президента или премьер-министра не гарантирует того, что человек принесёт миру большую пользу или будет способствовать укреплению в нём безопасности, особенно для будущих поколений.

Мы стали свидетелями очень напряжённого момента, и я желаю народу Франции, нашим французским коллегам, нашим французским друзьям преодолеть ту беду, ту трагедию, которая связана с событиями, произошедшими год назад. Помню свою собственную реакцию: было такое чувство, как будто у меня самого погибли близкие. Это не просто печаль, не просто горечь, но было ощущение бессилия: ты не можешь ничем помочь, и никто не может. Само государство не смогло защитить людей Франции. У всех на глазах были слёзы. Но есть определённая ответственность, которую нужно осознавать и о которой нужно заявить. Людей нужно защищать! Почему в XXI веке большой грузовик мог ехать три-четыре минуты, и его не остановили? Ведь так он стал ужасающим орудием убийства. Я был потрясён, насколько беззащитным оказалось такое множество людей.

— То есть публикации с обвинениями в распространении «кремлёвской пропаганды» — не более чем попытка вас очернить?

— Я даже не хотел заводить речь о какой-либо пропаганде. Сейчас очень неподходящее время для таких разговоров. Я ведь очень далёк от всего этого, бесконечно далёк. За последние полтора месяца у меня было около сорока больших выступлений. Я работал с Анной Нетребко, Пласидо Доминго, с великими пианистами и скрипачами. Подобные вопросы не заботили ни мой разум, ни моё сердце. В Пальмире со мной был генеральный директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, выдающийся человек. Почему мы туда отправились? Потому что чувствовали, что такое послание стоит того, чтобы его услышали и в Сирии те, кто пострадал от того, что Пальмира так долго, на протяжении многих месяцев, находилась под контролем таких варваров. Для меня это было достаточным основанием. Но нашлись и те, кто посчитал, что это пропаганда. Для мира я, пожалуй, сделал больше, чем многие политики.

* «Исламское государство» (ИГ) — террористическая группировка, запрещённая на территории России.

Смотрите видеозапись интервью с Валерием Гергиевым на сайте RTД.