«Нас не добивали, потому что мы и так горели»: как привыкли воевать танкисты

Казань — начальник штаба танкового батальона, который сейчас ведёт тяжёлые бои под Донецком. Он встречает меня в расположении, одетый в чёрную футболку с принтом, шорты и резиновые тапочки — в Донбассе продолжается тёплая осень. В общем, внешний вид кадрового офицера совершенно не соответствует его истории.

Собеседник RT, награждённый тремя орденами Мужества, на спецоперации с первых дней. В марте 2022 года Казань и его группа получили задание: ночью при заходе в село пощупать, что там происходит.

«Я взял три танка, мы выкатились на железнодорожный переезд и с тепловизорами просматривали, что вокруг творится, — вспоминает он. — Под утро нас накрыли фосфором. Мы получили команду: бронегруппой потихоньку закатиться в населённый пункт и взять его».

Казань собрал группу — четыре танка на прорыв, два на прикрытие — и двинулся вперёд. Группа почти заехала в соседнюю деревню, которая на тот момент была под контролем ВСУ. Разогнавшись, она залетела в тыл противнику на 3 км. Этого никто не ожидал. Казань признаётся, что сам не думал, что так получится. Но неприятель успел перекрыть дорогу минами в пять рядов.

• © Из личного архива

«У нас пропадает связь, и я понимаю: мы не прорвёмся, — объясняет Казань. — Ладно один ряд — можно гусеницу потерять, два ряда — вероятность уже пятьдесят на пятьдесят, но через пять — точно нет. Я кричу механику, чтобы тормозил. Остановились, наверное, метрах в 30 от этих мин. Придумали их расстрелять из пулемёта. Успели снять два с половиной ряда.

И тут меня пробили. Похоже, из Javelin. Сначала ничего не поняли даже, только наводчик Коля Герасименко говорит: «Блин, командир, чего это у меня на триплексе всё чёрное?» Сидим в темноте. Пришли в себя, связь заработала. Вторую машину, которая шла за нами, оказывается, тоже подбили. Я им говорю: «Сейчас буду разворачиваться, к вам подойду. Вы быстро садитесь ко мне на броню — и уходим отсюда». «Не, — отвечает командир второго танка, — это не вариант. Ты горишь вообще-то...»

В это время машина Казани была объята двухметровым пламенем. Он попытался завести танк — и не смог. Открыл люк — руку лизнул огромный язык огня. Пришлось всё закупорить.

Положение было почти безвыходное, вспоминает Казань. Наводчик не мог вылезти наверх — мешал казённик. Механика придавило пушкой, которая осталась в положении «опущено». Минут через пятнадцать металл на ободках люка раскалился докрасна и закапала горячая пластмасса. У механика Вовы оставалась возможность выйти через «люк героя» внизу танка, но тот отказывался идти без остальных.

«Мы давай его плохими словами крыть: «Вылазь! Хоть один выживет». Вова говорит: «Я без вас не пойду». Переругались все, а ситуация такая, что мы сейчас заживо сгорим. А это больно. И у меня даже пистолета с собой нет, — продолжает Казань. — Уже начали прогорать, пошло задымление сильное, дышать не могли, теряли сознание по очереди. И тут механик каким-то чудом заводит машину. Я потом беседовал с учителями моими из университета, они все говорят, что это невозможно: должна была сработать система защиты, двигатель запустить было бы просто нельзя. Наверное, Боженька нас уберёг. Всё это время нас не добивали, потому что мы и так горели».

• © Из личного архива

После разворота группа попыталась объехать по обочине горевшие участки дороги. Максимально разогнали машину, чтобы ветер хотя бы немного сбил пламя с танка, вспоминает собеседник RT. Плевали на горловины свитеров и натягивали их на подбородок, чтобы вдыхать меньше отравленного воздуха. Когда танк попал в воронку, его тряхнуло, и получилось отвернуть башню, чтобы механик смог вылезти. Тот, в свою очередь, открыл люк, и вся команда, наконец, вдохнула кислорода. Вручную подняли башню, отпустили казённую часть — и наводчик смог вылезти через люк командира.

«Я ещё только наполовину успел вылезти, надо было руки в перчатках поставить на раскалённую броню, — продолжает Казань. — И тут начинает рваться боекомплект. Наводчик меня подталкивает, так и выбрались. Стоим в чистом поле, никого нет, и у нас горит танк. Я говорю: давайте затушить попробуем. Март месяц, снега было немного, но мы нашли на обочине обычный алюминиевый тазик, нагребали в него снег и закидывали танк».

Машину почти удалось потушить: горел только двигатель, как она заглохла. И тут танкисты услышали лязганье гусениц. «Первая мысль у меня была, что вот сейчас точно конец. Не сожгли, не убили, но сейчас противник подойдёт и поставит точку в этой истории», — говорит Казань.

«Поворачиваюсь — а это мой танк! Ребята из роты узнали, что командир сгорел вместе с экипажем, и в последней надежде поехали убедиться. Выбегает командир танка Руслан Бутов и кидает мне здоровенный огнетушитель. Мы тушим танк. Начинаются прилёты. Собираемся запрыгнуть на второй танк и уехать на нём. Смотрю: механика нет. А он обратно в танк залез. Я, говорит, нашу ласточку здесь не брошу», — вспоминает собеседник RT.

Село они в итоге заняли, причём танк Казани всё время шёл впереди. За это офицера наградили первым орденом Мужества.

Принцип занавески

В тех же местах Казань попал в ещё одну историю, за которую его тоже наградили. Тогда за один бой удалось уничтожить три единицы вражеской техники.

Как вспоминает собеседник RT, его группа разместилась прямо на въезде в один из городов. Дроны тогда ещё не играли такой роли, как сейчас, но активно работала артиллерия. Поступила команда проверить, что там тарахтит поблизости.

«Если что-то тарахтит — значит, это техника, и контакт с ней должен быть техникой, — объясняет офицер. — Заводимся, выкатываемся на центральную улицу. В самом её конце стояла «Рапира» (противотанковое орудие. — RT), но тогда мы ещё об этом не знали. Выкатились под очень большим углом и рикошетом поймали снаряд в борт».

Броню, однако, «Рапира» не пробила. Танкисты отъехали и спрятались между домами. Они планировали потихоньку выкатываться и посматривать, чтобы их опять не пробили. Высунулись из-за дома — и тогда наводчик заметил вражескую БМП.

«Она стояла к нам бортом. Бьём. Два-три выстрела — и подожгли. Мы радостные. Чуть повернули пушку, смотрим: вторая БМП. Ещё три выстрела — жжём и её. У нас адреналин, гордость. Откатываемся обратно за дом. Всё, говорю, глушите машину. Мы вышли из танка, встали сзади — ну дурачки! Стоим, курим. И тут в соседний дом, за которым мы прятались, прямо в стену попадание, нас силикатным кирпичом чуть не засыпало. Ну мы не сразу в танк побежали — сначала докурили, выкинули бычки», — улыбается Казань.

На этого противника — на танк — ушло пять или шесть выстрелов, и то после этого он не взорвался по-киношному, а только задымился и прекратил стрельбу, продолжает собеседник RT. После третьей уничтоженной единицы техники танкисты чувствовали себя героями. И тут на них выкатился ещё один танк.

• © Из личного архива

«Прямо бодро идёт, пушка ищет нас. А мы хорошо так встали: нам солнышко светило в триплекс, а противнику в затылок, он нас видел, а мы его нет. Но поскольку мы стояли вдоль кустов, то сработал принцип тюлевой занавески: если стоишь на определённом расстоянии от неё, то тебя не видно, а подходишь ближе — уже просматриваешься. На второй танк у нас один снаряд остался. В общем, понятно было, что если мы сейчас бахнем, нас просто разберут», — рассказывает Казань.

Танкисты сидели тихо, разговаривали шёпотом. Наводчик даже убрал руки с пульта управления, чтобы лишний раз не шевельнуть башней. Механик снизил обороты. Было по-настоящему страшно, когда вражеский танк навёлся прямо на них, вспоминает офицер. Но танк их так и не увидел. И это тоже было везением, потому что с одним осколочным снарядом Казань бы даже не особенно поцарапал противника. Так и вышли из боя — живые, целые и с победами.

Сейчас ситуация сильно отличается от начала 2022 года. Летают дроны, каждый из которых может уничтожить многотонную дорогостоящую машину, а танки преимущественно работают с закрытых огневых позиций. И Казань — уже на должности начштаба — помогает освобождать посёлки под Донецком, отодвигая позиции ВСУ всё дальше от города-героя.