«Пытались нас убить. Не получилось»: почему группам ударных БПЛА приходится экспериментировать на поле боя

Какое место отведено сейчас в военной теории БПЛА? Расчёт группы ударных беспилотников из инженера, взрывотехника и пилота поговорить об этом любит, но сейчас Барсик, Корея и Толмач полностью погружены в практику. Они готовят к бою очередной летающий сюрприз: приматывают к раме с двигателями взрывные устройства, вставляют детонатор, тестируют связь и работу моторов.

Этой лихорадочной работе предшествовали дни подготовки. Разведка — те же коптеры — парили над вражескими позициями, чтобы понять, какие блиндажи противника обитаемы, а какие нет. Дело не такое простое, как кажется. Врагу тоже хочется жить, и оснащение, чтобы давить управление БПЛА, у него есть, а по укреплениям он передвигается по возможности скрытно. И всё же пилоты высмотрели «живые норы» неприятеля.

Командиры отряда принимают решение, откуда будет наноситься первый удар, с помощью дрона или из миномёта. Учитываются расстояние, работа систем радиоэлектронной борьбы, готовность врага. Решают сначала отработать камикадзе — сигнал позволяет. Пилоты БПЛА вместе составляют примерную карту местности для коптера, чтобы было понятно, где нельзя пролетать из-за рельефа местности, работы систем РЭБ, а где можно.

Корея достаёт из уцелевшего сарая ящик — стартовую площадку для камикадзе, ставит на неё дрон, Толмач выдёргивает чеку — БПЛА уходит вверх. Бойцы сейчас же убирают ящик, потому что для вражеского разведчика при облёте такая деталь — чересчур ровно стоящий на фоне мешанины осколков кирпича и шифера предмет — может выдать расположение расчёта.

Барсик в очках ведёт с пульта дрон на цель, командир группы ударных БПЛА Кёльн с отдельного монитора следит за полётом. Удар приходится точно в цель, но взрыв недостаточен. Расчёт сразу же выставляет следующий камикадзе на стартовую площадку. Полторы минуты — и коптер врезается точно в блиндаж. На этот раз детонация достаточная.

«Орудие! Выстрел! Полётных… тридцать семь!» — командир 120-мм миномёта кричит, сколько секунд лететь снаряду до цели. Пушкари продолжают работу группы БПЛА, «разбирают» блиндаж и бьют по траншеям вокруг. Разведка констатирует прямые попадания — дело сделано.

«Сейчас мы просто били по живому (обитаемому. — RT) блиндажу, чтобы нас не могли атаковать, — объясняет Кёльн. — А вообще БПЛА лучше раскрываются при наступлении».

«Всё своими руками»

Командир рассуждает, могут ли коптеры заменить малую артиллерию: «С одной стороны, БПЛА — это сверхточная артиллерия. Если мы идём вперёд и надо подавить конкретную огневую точку, то быстро и прямо в цель мы можем попасть беспилотником. Пушки хороши, когда нужно провести массированный налёт, здесь они незаменимы по своей мощи. Или если система РЭБ работает».

Группа ударных БПЛА сопровождает и свои штурмовые группы. Выполняет как разведку (сверху пилоту видно поле боя), так и огневую поддержку сбросами и управляемыми снарядами. Также пилоты могут срывать ротацию противника. Даже если место на пути подвоза пристреляно, автомобиль может попытаться его проскочить, а вот от камикадзе увернуться сложно. В качестве доказательства Кёльн показывает замаскированное под деревом средство передвижения бойцов — обычную «буханку». На её радиаторе красуется столь же привычная «морковка» — выстрел от ручного гранатомёта.

• RT

«Пытались нас убить. Не получилось», — кратко информирует Кёльн о том, откуда взялся этот своеобразный тюнинг. Вражеский FPV догнал машину и даже попал в неё, но по счастливой случайности выстрел не взорвался. Водитель прикрутил снаряд от коптера как оберег к решётке над бампером.

Поскольку дроноводы противника тоже не спят, российским бойцам всегда приходится смотреть на свои собственные передвижения сторонним взглядом, объясняет командир группы ударных БПЛА. Прикидываешь: а как бы ты сам выслеживал передвижения неприятеля, где бы себя подстерегал? Эти постоянно решаемые задачки по тактике спасают жизнь, подчёркивает Кёльн.

«Наш род войск или специальность — не знаю, как сказать… Официально нас не выделяют в какие-то силы или войска, в общем, наша отрасль развивается стремительно. Поэтому нет пока устоявшихся штаток (штатных расписаний. — RT), каких-то наставлений. Все экспериментируют и постоянно пробуют что-то новое. Если вспомнить, как я сам начинал воевать как бэпэлэашник, — таких бы лещей сам себе выписал сегодня! Но мы учились и сейчас учимся», — говорит командир группы.

Ещё одна особенность групп ударных беспилотников — если у обычного бойца в руках обычно уже готовое промышленное изделие, то FPV-дроны иногда приходится доводить до ума самостоятельно. Поэтому все в расчёте должны неплохо разбираться и в радиоделе, и в электротехнике. «Сидели паяли тут. Кружок «Умелые руки», — Барсик без сарказма дополняет слова командира. Антенны, например, могли идеально работать на полигоне, но на поле боя что-то идёт не так, и вот уже пилот и техник превращаются в радиоинженеров, ладят новые коннекторы и адаптеры.

«Всё в процессе, всё своими руками. Главное, что инструмент рабочий, он не заменяет, а дополняет артиллерию. Если мы что-то не так сейчас определили, то теоретики потом поправят», — резюмирует Кёльн.