— Можете вспомнить, когда в последний раз принимали участие в матче, который завершился без заброшенных шайб, как с «Барысом»? В американских лигах такое наверняка происходит нечасто.
— Если честно, действительно тяжело ответить на этот вопрос. Конечно, бывало всякое, но конкретные примеры на ум не приходят. С одной стороны, сложно испытывать удовлетворение, когда за 65 минут ни разу не забиваешь. Понятное дело, болельщики в дебютной встрече на новом стадионе хотели увидеть побольше голов. С другой — одержали важнейшую победу, проявив характер.
— На хоккеистов «Сибири» давила ответственность? Всё же поражение никто бы не понял.
— Разумеется. Но, повторюсь, главное было выиграть, и мы это сделали. Конечно, необходимо похвалить совершившего 34 сейва Антона Красоткина.
— У вас периодически не возникает ощущение нереальности происходящего: ещё недавно вы выступали за «Мэйн Маринерс» в ECHL, а теперь защищаете цвета крепкой «Сибири» в КХЛ? Более того, не успели подписать контракт, как команда переехала на новую арену.
— Когда оказываешься в такой атмосфере, как в противостоянии с «Барысом», испытываешь удовлетворение. Даже нет слов, чтобы описать происходившее на трибунах. Тут можно сказать только одно: «Супер». Эта арена точно входит в тройку лучших, на которых я когда-либо играл.
— Вы родились в Омске и начинали заниматься именно там, в школе «Авангарда». Могли представить себе, что будете выступать за «Сибирь»?
— Что говорить о моём нынешнем коллективе, если ещё недавно у меня в мыслях не было вернуться в Россию. Спокойно строил карьеру в Северной Америке. Всё произошло во многом спонтанно. Честно говоря, до сих пор не верится, что перебрался обратно. Да ещё и дебютная встреча в КХЛ пришлась на родной «Авангард». Не могу сказать, что спустя годы после ухода из клуба и отъезда за океан ничего не испытал. Напротив. Вдобавок я приехал в свой город Омск. Когда выходил на лёд, сердце билось часто-часто. Но после стольких лет отсутствия всё вокруг кажется другим: общение, культура.
— Каково играть в КХЛ после максимально жёстких североамериканских лиг, которые даже называют бойцовскими?
— Разница огромная. Хоккей здесь абсолютно другой. Тут всё заточено на скорость. Люди мыслят на площадке гораздо быстрее и, главное, больше умеют. Они способны как отдать хитрый пас, так и придумать какое-либо нестандартное продолжение атаки. Видно, как у людей работает голова. В ECHL никто не позволит тебе поразмыслить, сразу жёстко впечатают. Очень много бескомпромиссной борьбы корпус в корпус. Никто никого не жалеет. Конечно, переход даётся непросто, поскольку игра во многих аспектах разная, например в обороне.
— Можете вспомнить пример особенно жёстких столкновений на своей памяти в Северной Америке?
— Проблема в том, что там есть хоккеисты, а есть бойцы. Грубо говоря, некоторые изначально выходят на лёд, чтобы нарушить правила, подраться. Такое ощущение, парни пришли из MMA. Возьмём даже мой последний сезон в ECHL. Почти в каждом матче происходила какая-нибудь драка, а то и две. Там это обыденность. И ничего не поделаешь. Приходят чисто заниматься боксом.
— Едва ли появлялось много желающих сразиться с вами — человеком ростом 197 см.
— Это вы зря. Наоборот. Как раз таки многие хотели попробовать. Соперники видели самого мощного высокого парня и желали проверить свои силы на его уровне. Вы, наверное, удивитесь, но при своих габаритах я много не дрался. Случилась пара заруб, но не особенно жёстких. Всё-таки ставил перед собой немного другие цели — прогрессировать и расти как хоккеист. Негатив из-за моей национальности? С таким точно не сталкивался. Все были настроены дружелюбно.
— Ваш новый одноклубник Павел Гоголев, также ранее выступавший в США, рассказывал, как в Норфолке играл на арене, на которой по ночам убираются заключённые, а за сектором с болельщиками расположены решётки, чтобы никто не сбежал. А с какими необычными условиями сталкивались вы?
— Больше всего не нравилось приезжать в южные штаты. Страна ведь большая. Где-то лежит снег, а где-то припекает солнце. Скажем, отправляешься во Флориду, где +40 °C. При такой погоде сложно настроить себя даже на выход на лёд. Очень необычно попадать фактически из зимы в лето. Гуляешь по городу в шортах и футболке, потом отправляешься на площадку в тапках. Ну и лёд соответствующего качества.
— Когда приходилось противостоять коллективам не самого высокого уровня не в лучших условиях, не возникало мысли: «А что я тут забыл?»
— Нет, спокойно и с пониманием относился к происходящему. Если ты соглашаешься играть в подобных лигах, то должен быть готов принять все их минусы. Что есть, то есть. Я всегда и везде старался расти и развиваться, брал примеры с более старших товарищей, не стеснялся спрашивать совета. Для меня важно было как можно чаще выходить на площадку, и всё.
— Как вам Новосибирск после США?
— Если честно, супер. Всё-таки это Родина. Теперь нахожусь совсем недалеко от дома и мне всё нравится. Хотя, конечно, возвращаться не так-то просто. Получается, я долгие годы играл в Северной Америке, жил там, а в Россию приезжал редко.
— Как вообще «Сибирь» сделала вам предложение?
— От момента первых переговоров до подписания контракта прошло всего две недели. Мне очень повезло, что Дэвид Немировски тоже живёт в Торонто. Познакомились с ним, после чего у нас и состоялся предметный разговор. Далее всё развивалось стремительно. Решил, что на данный момент для меня это лучший вариант. Был удивлён интересу со стороны тренера, но он сказал, что уже наслышан обо мне. Более того, полностью обрисовал план на грядущий сезон.
— Немировски можно назвать самым сильным наставником в вашей карьере по профессиональным качествам?
— Сложный вопрос, поскольку я поработал с большим количеством специалистов. Могу сказать, что Дэвид очень порядочный и спокойный человек. Мне нравится, как он работает с хоккеистами, как выстраивает тренировочный процесс. Благодарен ему за предоставленный шанс.
— Насколько непросто перестраиваться под его атакующий хоккей?
— В обороне под его руководством мы действуем достаточно необычно. Есть и другие моменты. Например, первые дни много играли в формате «3 х 3», «4 х 4». Это помогает набрать форму. Раньше с подобным не сталкивался. Приходится подстраиваться под такие требования и учиться. При этом общаемся обычно на английском, хотя он нормально говорит на русском. Но за время жизни в Северной Америке я тоже отлично выучил иностранный язык. Уж точно я лучше знаю английский, чем он русский.
— Некоторые после продолжительного отсутствия начинают хуже говорить на родном. У вас такая проблема появилась?
— Конечно, я его не забыл, но в простых ситуациях ловишь себя на мысли, что не помнишь отдельные слова. Стоишь и пытаешься прикинуть в голове.
— Вместе с вами в команду приехал канадец Энди Андреофф. Помогаете ему адаптироваться?
— Кстати, меня очень удивило, насколько подкованы в этом отношении Тревор Мёрфи и Тейлор Бек. Парни классно разбираются и активно учат русский. Они уже знают достаточно много слов. Всё-таки не первый год тут. У Андреоффа пока всё впереди. Не переживайте, матерным словам его пока не учил.
— Какая сейчас, после перехода в «Сибирь», у вас мотивация на ближайшие годы?
— Хочу помогать команде одерживать победы и закрепиться в КХЛ. Мысли о НХЛ? Было бы странно, если бы я дал отрицательный ответ. Есть огромное желание попробовать себя там, но не следует заглядывать слишком далеко вперёд. Сейчас необходимо сосредоточиться на матчах за «Сибирь».