Пётр Жидков родился 8 июня 1904 года в Иванове в многодетной рабочей семье. Чтобы помогать родным, он начал работать ещё в подростковом возрасте — с 15 лет трудился в железнодорожных мастерских, а с 17 — на ткацкой фабрике «Красная Талка». Получив базовое образование в московской профессионально-технической школе, он вернулся в родной город, чтобы поработать на меланжевом комбинате и снова уехать учиться — на этот раз в Ленинград.
Журналист и контрразведчик
Высшее образование Пётр Жидков получил в Коммунистическом институте журналистики имени Вацлава Воровского.
«Вернувшись после окончания института в Иваново, Жидков работал редактором многотиражной газеты «Массовик» на текстильной фабрике имени Жиделёва», — рассказал в беседе с RT методист научно-методического отдела Музея Победы Дмитрий Суржик.
Автор книги «Герои «СМЕРШ»» Александр Бондаренко писал, что долгое время на фабрике помнили о Жидкове и отзывались о нём очень тепло, отмечая, что он не только успешно руководил газетой, но и разбирался в тонкостях текстильного дела.
В 1941 году Пётр Жидков был мобилизован. На общительного редактора с ленинградским образованием обратили внимание в НКВД. Так руководитель фабричной многотиражки попал на курсы по подготовке военных контрразведчиков. А после, в 1942 году, — в действующую армию на Брянский фронт.
19 апреля 1943 года на базе Управления особых отделов НКВД было создано Главное управление контрразведки «Смерш» Народного комиссариата обороны СССР. В числе переведённых в новую структуру оказался и Пётр Жидков. После формирования в мае 1943-го 3-й гвардейской танковой армии он был назначен оперуполномоченным в подразделение Смерш, занимавшееся контрразведывательным обеспечением деятельности 71-й механизированной бригады 9-го механизированного корпуса. Жидков лично отвечал за 3-й мотострелковый батальон.
Контрразведчик оказался на одном из самых тяжёлых участков фронта. В ходе Орловской наступательной операции впервые была применена советская танковая армия нового образца — 3-я танковая прорывала оборону противника на реке Олешня. Во время боёв в районе Орла армия понесла большие потери, но поставленные задачи выполнила, за что её корпуса были удостоены звания гвардейских.
Затем 3-ю танковую армию передали в состав Воронежского фронта, на базе которого осенью 1943 года был образован 1-й Украинский.
Киевская рокировка
Осенью 1943 года перед войсками 1-го Украинского фронта стояла масштабная задача: освободить от немецко-фашистских захватчиков столицу УССР — Киев. В сентябре в районе села Великий Букрин на берегу Днепра в 80 км к юго-востоку от Киева советские войска захватили Букринский плацдарм. Гитлеровцы бросили десять дивизий против закрепившихся на нём частей 3-й танковой и 40-й армий. Советские войска понесли колоссальные потери. В наиболее напряжённые моменты боя командирам приходилось вызывать огонь артиллерии на себя. Плацдарм удержали, но две попытки развить с него наступление на Киев оказались безрезультатными.
В итоге советское командование решило нанести основной удар по группировке врага в районе Киева с находившегося в 30 км к северу от столицы УССР Лютежского плацдарма, который изначально являлся вспомогательным. Ставка этот замысел поддержала. Началась переброска на север 3-й гвардейской танковой армии, 23-го стрелкового и 1-го кавалерийского корпусов, а также других соединений.
Этот момент стал одним из наиболее ответственных для советской военной контрразведки. Грандиозный замысел командования мог бы быть легко сорван, если бы гитлеровским спецслужбам удалось получить хотя бы какую-то информацию о перемещениях советских войск. Притом что абвер (немецкая военная разведка) работал чрезвычайно интенсивно — за линию фронта отправляли прошедших специальную подготовку бывших военнопленных, украинских националистов и даже голодных подростков. За информацию о месте основного удара под Киевом гитлеровцы щедро заплатили бы предателю или шпиону, ведь провал наступления стоил бы советским войскам сотни тысяч жизней.
Однако Смерш сумел установить во время Киевской наступательной операции настолько эффективный контрразведывательный режим и провёл столь успешные дезинформационные мероприятия, что мощный удар с Лютежского плацдарма стал для гитлеровцев полной неожиданностью. Ни один агент не смог доставить в абвер информацию о передвижениях советских войск. В районе Букринского плацдарма вместо танков и автомашин 3-й гвардейской танковой армии нацисты издалека пересчитывали умело сделанные макеты, а тем временем настоящая техника по ночам с затемнёнными фарами перебрасывалась под Лютеж. Одним из тех, кто готовил «сюрприз» для вермахта, был старший лейтенант Пётр Жидков.
Бой за Киев
1 ноября советские войска сковали силы немцев в районе Букринского плацдарма, а 3-го нанесли решающий удар с Лютежского. В ночь с 4 на 5 ноября бронетехника 3-й гвардейской танковой армии с включёнными фарами и сиренами, ведя непрерывный огонь, взломала оборону противника. Утром танкисты перерезали трассу Киев — Житомир — главную транспортную артерию, связывавшую немецкую группировку в районе столицы УССР с основными силами вермахта, и стали развивать свой успех, блокируя Киев с запада.
Гитлеровцы понимали всю сложность своего положения и отчаянно старались отсекать советские танки от пехоты, чтобы получить возможность уничтожить их с тыла или с фланга. В ходе боя за село Хотов, непосредственно примыкающее к Киеву, старший лейтенант Жидков лично ликвидировал двух гитлеровцев и одного захватил в плен. А затем, прикрывая фланг 71-й механизированной бригады, он увлёк за собой в атаку бойцов-мотострелков, предоставив тем самым возможность танкистам занять важный населённый пункт. В тот же день, 6 ноября, Киев был полностью освобождён от немецко-фашистских захватчиков. Однако Пётр Жидков не разделил эту победу с товарищами: в бою за Хотов он погиб от немецкой гранаты. 10 января 1944 года ему, первому из сотрудников Смерша, было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
В Иванове герою установили памятник, а также памятные знаки на предприятиях и учреждениях, с которыми была связана его довоенная жизнь.
«За годы войны звание Героя Советского Союза было присвоено всего четырём сотрудникам Смерша. Тому было сразу несколько причин. Во-первых, сотрудников военной контрразведки, несмотря на колоссальный масштаб задач, которые они решали, по сравнению с другими родами войск было очень мало.
Во-вторых, сама специфика звания Героя Советского Союза была такова, что за пойманных шпионов его, как правило, не давали, для этого нужно было совершить подвиг непосредственно на поле боя. Как мы знаем, все четыре смершевца-героя, удостоенные медали «Золотая Звезда», были награждены не за исполнение своих обычных обязанностей, а за подвиги, совершённые в тот момент, когда они заменяли штатных командиров», — рассказал в интервью RT историк спецслужб Александр Колпакиди.
Кроме того, по словам эксперта, структура Народного комиссариата обороны была такова, что Смерш был «дистанцирован» от самой системы награждения, так как не замыкался на армейские штабы. Орденов и медалей военные контрразведчики удостаивались только за выдающиеся достижения.
«Нужно отметить, что военная контрразведка показала себя достойно с первых же дней войны. Она полностью выполнила поставленные перед ней задачи, не допустила развала армии, бунтов, заблокировала проникновение в наши войска гитлеровских агентов», — подчеркнул Колпакиди.
Как отметил в беседе с RT историк и писатель Игорь Пыхалов, в 1980—1990-е годы вокруг таких подразделений, как особые отделы НКВД, Смерш и армейские заградотряды, возникло множество мифов, не имевших под собой никаких реальных оснований. В частности, сотрудников спецслужб обвиняли в том, что те в ходе войны якобы расстреливали солдат-красноармейцев, в то время как на самом деле контрразведчики и войска, занятые охраной тыла, решали жизненно важные задачи: боролись с вражескими диверсантами, выявляли шпионов, проводили среди бывших окруженцев фильтрационные мероприятия на предмет выявления нацистской агентуры. Кроме того, в наиболее ответственные и сложные моменты сотрудники советских спецслужб вступали в бой с врагом.
«Офицеры-особисты с противотанковыми ружьями останавливали немецкую бронетехнику, а бойцы заградотрядов под бомбами гасили склады боеприпасов», — подчеркнул Пыхалов.
По словам Александра Колпакиди, несмотря на то что у Смерша были другие задачи, в кризисный момент офицер-контрразведчик всегда был готов к подвигу на поле боя.