Экзамен на патриотизм: как Временное правительство занимало деньги у народа

«Тянулись тысячи рук с кредитками...»

25 мая 1917 года, Петроград. По центральным улицам тянутся разукрашенные грузовики, автобусы, экипажи, люди воодушевлённо размахивают транспарантами, поэты скандируют патриотические стихи на импровизированных сценах. Завершил грандиозное празднество в революционной столице концерт-митинг, который прошёл в Мариинском дворце.

• © Wikimedia Commons

Кого только не было на петроградских улицах 25 мая 1917 года. На машине, украшенной белыми полосами бумаги с написанными на них лозунгами, ехали Велимир Хлебников и Владимир Маяковский. Где-то в толпе можно было встретить Сашу Чёрного: он вместе с Анной Ахматовой, Игорем Северяниным, Сергеем Есениным предоставил свои произведения однодневной газете «Во имя свободы». Сейчас стихотворение Чёрного «Заём свободы» забыто, его не отыскать даже в пятитомном собрании сочинений поэта, но в 1917 году его знали все. И, вдохновившись примерами деятелей искусств, простые люди и оставшиеся в Петрограде богачи поддерживали новое российское государство рублём.

«Тянулись тысячи рук с кредитками, с драгоценностями, с обручальными кольцами. Военные снимали с себя знаки отличия, простые женщины, возвращаясь из «хвостов», отдавали хлеб, сахар и прочее, добытое с таким трудом. Многое сейчас же продавалось с аукциона за неслыханные цены».

Газета «День»

25 мая в Петрограде «на свободу» собрали 75 млн рублей, что, конечно, стало рекордом. Но Москва и провинциальные города тоже не хотели отставать от лидера в пышных агитациях. Старая столица украшает плакатами и картинами рестораны и ипподром, в Кисловодск приглашают Зинаиду Гиппиус и её мужа Дмитрия Мережковского, а также Сергея Рахманинова. Среди других провинциальных городов выделяется Омск. В этой карнавальной карусели омичи успели собрать около 9 млн рублей на поддержку армии. Всего за время этой экономической акции Временное правительство успело получить около 4 млрд рублей.

Кредит под 5% годовых

Внутренний заём, разумеется, не предусматривает безвозмездную выдачу денег государству. Временное правительство взяло кредит у россиян под 5% годовых (фактически ставка вырастала почти до 7%), предоставив вкладчикам большое количество выгодных предложений. Во-первых, каждая сторублёвая облигация обходилась покупателю только в 85 рублей, которые можно было выплачивать постепенно вплоть до 1 июля 1918 года. Во-вторых, граждане могли покупать облигации не за деньги, а за краткосрочные облигации государственного казначейства, что было очень удобно для крупных предприятий. И в-третьих, проценты с вклада не облагались налогами. Государство обещало выплатить все долги в течение 49 лет (начиная с 1922 года).

Автором идеи был министр финансов (а затем — иностранных дел) Михаил Терещенко.

• Михаил Терещенко
• © Wikimedia Commons

5 марта на заседании правительства он впервые заговорил о необходимости внутреннего займа, с чем согласились представители ведущих банков, а уже 27 апреля проект был запущен. Если бы Временное правительство в те же сроки решило вопрос о земле, то, возможно, не потеряло бы власть в октябре 1917 года.

Правительство, одобрившее «Заём свободы», не разделяло оптимизма Терещенко. Власти считали, что более 3 млрд рублей на этом мероприятии собрать не получится, хотя прессе, конечно, была дана установка писать о том, что акция обречена на головокружительный успех.

«Заём неволи»

После выхода воззвания стало понятно, что «Заём свободы» — это не только способ сбора денег, но и своего рода лакмусовая бумажка, показывающая отношение разных слоёв общества к политике Временного правительства. Сразу и безоговорочно заём приняли только кадеты: на страницах их газет появились пламенные обращения к читателям, убеждающие в пользе этой акции. Вскоре их догнали и перегнали вначале сомневавшиеся эсеры. Тяжелее всего было меньшевикам: с одной стороны, идеология партии не позволяла поддерживать войну, с другой — меньшевики уже решили быть заодно с Временным правительством. В итоге к единому мнению они так и не пришли: меньшевики из плехановской группы «Единство» вскоре приняли заём безоговорочно, а меньшевики-интернационалисты заняли нейтральную с отрицательным оттенком позицию. Все остальные разместились где-то посередине.

• Облигация в 40 рублей IV серии с листом купонов, лицевая сторона
• © Wikimedia Commons

«Заём свободы» обострил те противоречия, которые существовали между большевиками и другими партиями. Только однопартийцы Ленина высказались резко против займа. Каждый видный большевик написал разгромную статью об этом мероприятии, называя его «займом неволи», «займом кабалы».

«Не свободу, а дальнейшее закрепощение принесет этот заём народу. Он даст возможность буржуазии продолжать кровавую бойню, затеянную во славу капитала. Ни одной копейки не дал пролетариат добровольно на это дело, не даст и в настоящее время, но тем сильнее поднимет свой мощный голос за немедленное прекращение войны».

Газета «Правда», 10 марта 1917 года

Несмотря на то что большевики вели среди пролетариев агитационную работу против действий Временного правительства, были широко известны случаи, когда в займе участвовали рабочие. Как правило, они собирались всем коллективом и отправляли «на войну» свой дневной заработок. Одесские металлисты, например, приобрели облигаций на 15 тыс. рублей, заявив, что «раз буржуазия уклоняется от исполнения долга, рабочие отдадут на алтарь родины последние крохи».

«Нелепый художественный аттракцион»

Почему же представители столичной богемы так охотно откликнулись на призыв Временного правительства и активно приняли участие в том, что позже назовут «нелепым художественным аттракционом» и «печальной для искусства датой»? Вероятнее всего, их просто неправильно поняли: Чёрный и Есенин, Хлебников и Маяковский, Ахматова и Мережковский — все они поддерживали Февральскую революцию, а не продолжение боевых действий.

• Анна Ахматова. 20-ые годы
• © Wikimedia Commons

На машине, в которой поэты-футуристы катались по Петрограду 25 мая, было написано: «противвойны» (именно так, слитно, как в наши дни написали бы хештэг). Все они подписались под строками: «Вчера я молвил: гуля, гуля! И войны прилетели и клевали из рук моих зерно». Стихотворение Анны Андреевны Ахматовой «Памяти 19 июля 1914 года» тоже к межнациональной розни не призывало:

Вдруг запестрела тихая дорога,

Плач полетел, серебряно звеня...

Закрыв лицо, я умоляла Бога

До первой битвы умертвить меня.

Само Временное правительство решило лишний раз не акцентировать внимание на целях сбора денег. Так, в Особой канцелярии по кредитной части отвергли название «Заём победы» и вычеркнули из всех документов слово «военный». Власти даже привлекли к агитационной кампании духовенство, представители которого прямо в храмах призывали вложиться в «Заём свободы», но всё тщетно: ни экономических, ни политических задач, стоявших перед займом, выполнить не удалось. 4 млрд рублей для Временного правительства не были такой уж огромной суммой, к тому же значительная часть этих денег поступила в виде облигаций казначейства, что значительно уменьшило их ценность. «Заём свободы» не смог объединить все общественные слои и политические круги — напротив, он лишь усилил раскол, что стало особенно заметно в октябре 1917 года.