История одной осады: как русский граф захватил прусскую крепость
Как русский граф захватил прусскую крепость
- © globallookpress.com
Ради нравственной победы
После вступления России в Семилетнюю войну, в ходе которой, в частности, решали свои территориальные споры Австрия и Пруссия, крепость Колобжег, или Кольберг на немецкий манер, пытались взять уже дважды. Но ни в 1758-м, ни в 1760 году этого сделать не удалось. Однако Кольберг для российской армии был стратегически важным пунктом. Взятие города открыло бы путь во внутренние области Пруссии и на Берлин. Также тут располагался порт, и пункт был удобен для связи пехоты и флота. Взятие города также открыло бы маршрут для подвоза обеспечения для армии.
Военные действия не заканчивались уже шесть лет. Несмотря на то, что вместе армии Австрии и Франции в разы превосходили числом войска Пруссии, которая получала лишь скудную поддержку Великобритании, одержать победу им не удавалось. Даже с помощью войск Российской империи окончательно сломить истощённую Пруссию не получалось. Некоторые историки склонны винить в этом отсутствие единства между союзниками.
Уже к концу 1760 года, как писал более 100 лет спустя военный историк Дмитрий Масловский, Петербургская конференция Елизаветы Петровны решила во что бы то ни стало взять город «главным образом по нравственным причинам: для того, чтобы сломить, наконец, дерзкое сопротивление второклассной прусской крепости». Осуществлять третью попытку взятия Кольберга военачальник Бутурлин отправил полк под началом графа Румянцева. В начале Семилетней войны он уже дважды переламывал ход сражения в пользу отечества. В сражении при Гросс-Егерсдорфе Румянцев со своим резервным полком в критический момент ударил по флангу прусских отрядов. А под Кунерсдорфом отбросил войска неприятеля с высоты Гроссшпицберг.
Что до защитников крепости Кольберг, отряды под командованием принца Вюртембергского усиленно укрепляли свои позиции по обоим берегам реки Парсенты. Недалеко располагались и другие прусские подразделения. К началу лета, когда российские отряды под командованием Румянцева готовились к осаде, им грозили 26 батальонов пехоты и 45 эскадронов конницы. Силы были неравны: с графом были 8 батальонов пехоты и 15 эскадронов конницы. Румянцеву пришлось затаиться и ждать подкреплений, чтобы сформировать осадный корпус — так прошли почти два месяца.
Граф против принца
Нужно отметить, что окрестности отнюдь не располагали к успешной осаде: с одной стороны российским отрядам пришлось бы преодолевать реку, с других — пробираться через болота или труднопроходимые заросли. Там же, где пройти не представляло сложности, пруссаки, предполагая намерение атаковать крепость снова после предыдущих попыток, выстроили свои укрепления. Что до поддержки с моря, оказалось, что флот, прибывший к середине августа, может бомбардировать только Кольберг, но не достанет до укреплений, стоящих на пути Румянцева.
Начало сентября было отмечено рядом стычек, которые показали, что шансов разбить гарнизон, защищающий крепость, имеющимися силами почти нет. Мелкие столкновения, происходившие до конца сентября между русскими и пруссаками, не давали обнадёживающего результата. Российское командование рассматривало возможность отступления, однако Румянцева такой поворот событий не устраивал. В последние дни сентября часть российских отрядов предприняла удачную атаку на оружейные хранилища и подводы с припасами, а также отрезала путь снабжения крепости — дорогу на город Штеттин. Это заставило затаиться уже прусских вояк.
Вплоть до конца октября Румянцев держал в блокаде укрепления принца Вюртембергского. При этом граф постоянно тщательно наблюдал за действиями войск врага, как осаждённых, так и находящихся в близлежащих районах. Сил для решающей атаки, однако, по-прежнему не хватало, кольцо вокруг крепости сжималось медленно.
Ближе к зиме прусские отряды продолжали мелкие атаки. Как оказалось, по крайней мере часть из них была отвлекающим манёвром принца, который собирал основные силы для мощного удара. Решающее сражение состоялось в начале декабря 1761 года. Прусские отряды напали на Румянцева главными силами, но одолеть не смогли. После ожесточённого боя им пришлось отступить. Спустя несколько дней комендант крепости полковник Гейде вручил Румянцеву свою саблю — вымотанный долгой осадой и недостатком продовольствия Кольберг капитулировал.
Лучший друг и худший враг
Стоит сказать, что граф Румянцев не раз шёл против воли высшего начальства. Его не устраивал ни первоначальный план осады, хоть и подробный, но составленный за тысячу километров от театра военных действий, ни время от времени повторяющиеся призывы к отступлению. Его тактика захвата крепости вошла в историю военного ремесла.
На руку российским войскам была быстрая реакция полководца на меняющиеся условия: «Замечательно искусная постановка Румянцевым в каждый период атаки ближайших целей, сообразно с обстановкой и образцовой деятельностью слабой русской конницы». Более того, именно опыт этой осады позволил Румянцеву при содействии Суворова разработать важные тактические приёмы: в окрестностях Кольберга фактически родилась лёгкая пехота, которая действовала в колоннах при поддержке стрелков-егерей в рассыпном строю. Тактику колонн и рассыпного строя в XIX веке переняла Западная Европа.
Тяжёлая длительная осада, надо сказать, не оказала особенного влияния на ход войны. После смерти Елизаветы Петровны на престол в России взошёл её племянник Пётр III. Развернув внешнюю политику страны по отношению к Пруссии на 180 градусов, он вернул своему кумиру, прусскому королю Фридриху II, завоёванные Россией земли и помог завершить войну с наименьшими потерями. По свидетельствам мемуаристов, Фридрих II вспоминал о Петре III как о своём друге, без помощи которого Пруссия бы пала. Что до тонкого тактика, взявшего Кольберг, по слухам, прусский король говорил: «Бойтесь собаки — Румянцева. Все прочие русские военачальники не опасны».