27 марта 1818 года по указанию царя Александра I началась работа над проектом Государственной уставной грамоты, которая должна была стать Конституцией Российской империи. Однако после того, как текст грамоты был готов, император вводить его в силу не стал. По одной из основных версий, он счёл несвоевременной реформу государственного управления на фоне революционных беспорядков, охвативших сразу несколько европейских стран.
«В духе времени»
Александр I был одним из наиболее либеральных российских монархов. По словам историков, он несколько раз задумывался о радикальной реформе системы государственного управления в империи.
«Ещё до уставной грамоты Александр I как минимум два раза поднимал вопрос о фактическом введении в России Конституции. Речь идёт о проекте Всемилостивейшей жалованной грамоты, который обсуждался в 1801 году, и о Введении к уложению государственных законов, которое разработал Михаил Сперанский в 1809 году. Однако реформы оба раза были признаны самим царём несвоевременными», — отметил в беседе с RT профессор МПГУ Виталий Захаров.
По его словам, Александр I считал, что на фоне разгрома Наполеона на освобождённых от французского императора территориях необходимо даровать народам умеренные конституционные вольности.
«Российский император полагал, что это является важным шагом в духе времени. По его мнению, в тех странах, где вводились конституции, больше не должны были происходить революции. Александр настоял, чтобы конституционная хартия была принята в постнаполеоновской Франции, и сам ввёл в законную силу похожий документ в перешедшем под его управление Царстве Польском», — подчеркнул Захаров.
Однако были у императора и другие, личные мотивы.
«Ещё убийство Павла I заставило Александра задуматься над тем, что обладавшие огромной реальной властью верхние слои российской бюрократии могут представлять опасность для самодержавия. Необходимо было упорядочить управление страной таким образом, чтобы возникли некие незыблемые процедуры. Это и стало основой для возникновения у императора конституционных устремлений», — пояснил в разговоре с RT заведующий кафедрой истории государства и права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова профессор Владимир Томсинов.
По мнению Виталия Захарова, польская конституционная хартия 1815 года была для Александра I своего рода экспериментом, заставившим его поверить в перспективность конституционных реформ.
«Первые годы действия польской Конституции показали, что страна вроде бы вошла в мирное русло и что её население позитивно отреагировало на введение хартии. Это заставило Александра поверить в перспективность аналогичной реформы на территории самой России», — сказал Захаров.
«Оптимизация управления»
27 марта 1818 года Александр I произнёс речь на открытии польского сейма и в тот же день отдал распоряжение о разработке Государственной уставной грамоты, которая должна была стать Конституцией Российской империи. Ответственным за работу над текстом документа царь назначил одного из своих приближённых — князя Николая Новосильцева, официально занимавшего в то время пост полномочного делегата императора в Царстве Польском.
Проект текста Государственной уставной грамоты был готов в 1820 году. Написан он был на французском языке, а на русский переведён князем Петром Вяземским.
Текст грамоты предполагал создание в Российской империи общегосударственного двухпалатного парламента — государственного сейма, включавшего в себя сенат и посольскую палату. Аналогичные по структуре парламенты планировалось создать на местном уровне в 12 наместничествах, на которые предлагалось разделить территорию империи.
«Согласно проекту, в России возникало нечто вроде федеративного устройства. Империя делилась на наместничества, а те, в свою очередь, на губернии. И это было, в принципе, логично с точки зрения оптимизации управления огромной территорией страны», — сказал в интервью RT профессор РГГУ Игорь Курукин.
Проектом предполагалось, что члены верхних палат сеймов будут назначаться императором, а нижних — избираться. Государственная уставная грамота должна была обеспечить разделение ветвей власти, свободу слова, печати и вероисповедания (хотя наличие полных равных прав предполагалось только для христиан). Кроме того, проект гарантировал неприкосновенность личности. Крепостное право и крепостные крестьяне в грамоте не упоминались.
Избирательные права предусматривались для дворян и владевших недвижимым имуществом членов «градских обществ» (учёных, художников, банкиров, судовладельцев, купцов первых двух гильдий и цеховых мастеров) в возрасте не младше 25 лет. Иудеи в выборах не участвовали. Выдвигать свои кандидатуры могли лица не младше 30 лет, имевшие гражданские права и соответствовавшие определённому имущественному цензу.
В проекте расписывались механизмы реализации императорских полномочий, а также деятельность государственного совета и министерств, региональных властей и судов.
Император наделялся всей полнотой исполнительной власти и законодательной инициативой. Сейм не мог сам инициировать принятие законов, но мог отвергать те, которые ему предлагал царь.
В 1820 году написание проекта Государственной уставной грамоты было завершено. Шла работа над манифестом о введении её в законную силу. Однако Александр I передумал вводить в империи Конституцию.
У историков сегодня существуют разные взгляды на причины, по которым император отказался от конституционной реформы, а также относительно того, насколько реальным в принципе было вступление в силу Государственной уставной грамоты.
«Все подобные проекты в условиях дворянской России были обречены на провал. Чтобы реализовать такого рода реформу, необходимо было ликвидировать поместное дворянство как класс. Александр, когда распоряжался о разработке проекта грамоты, пытался слепо копировать чужой опыт и видел всё исключительно в абстрактной теории. Идея была иллюзорна и изначально невоплотима в жизнь», — заявил в интервью RT профессор МПГУ Герман Артамонов.
В свою очередь, Владимир Томсинов полагает, что Александр I, возможно, не отказался полностью от идеи реформы, а отложил её на время.
«Когда дело дошло до официального ввода проекта в действие, Александр понял, что это серьёзное ограничение императорской власти, а кроме того, возник вопрос, насколько объективно такой парламент будет представлять российское общество. Поэтому царь мог взять время на раздумье, как неоднократно уже делал с другими проектами. Но в 1825 году Александр умер, потом произошло восстание декабристов, и Николай I решил, что любые попытки дать народу свободу приводят к антигосударственным выступлениям. После этого в стране были законсервированы самодержавные порядки», — отметил эксперт.
Вместе с тем, по мнению Виталия Захарова, Россия была близка к переходу к парламентаризму и отказ от введения Конституции в известной мере был случаен.
«Империя оказалась как никогда близка к тому, чтобы ввести конституционное устройство, однако в 1820-е годы по Европе прокатилась новая волна революционных выступлений — в частности, в Италии, Испании и Греции. На этом фоне Александр I решил, что введение в законную силу Конституции будет несвоевременным. Кроме того, ввиду наличия конституционного опыта у части революционных стран он, видимо, сделал вывод, что Государственная уставная грамота не станет гарантией от антиправительственных выступлений, и несколько разочаровался в самой идее», — подытожил Захаров.