«Военно-политический конфликт в Афганистане не имеет перспектив к завершению в кратко- и среднесрочной перспективе, поскольку фактором продолжения конфликта было и остаётся, помимо региональных и внутристрановых противоречий, его наложение на глобальный геополитический конфликт в рамках формирования принципиально новой конфигурации мировой системы международных отношений. Географическое расположение Афганистана, как и уже исторически сформировавшиеся механизмы внутриафганской конфликтности, делают территорию страны одним из важнейших пространств приложения геополитических противоречий».
«Вместе с потерей смыслов в достижении коалиционности утратился и смысл Дохийского соглашения движения талибов* с США, к которому ещё по инерции апеллируют некоторые внешние субъекты. Теперь де-факто есть только один институционализированный субъект афганской политики — «Талибан». Теперь, вспоминая об экс-правительстве Ашрафа Гани исключительно в категориях прошедшего времени, можно уверенно говорить также и об отсутствии в Афганистане политических партий».
«А что же сам Панджшер? Гуляющие в сети картинки бойцов и командиров, скрывающихся в отдалённых ущельях Панджшерской долины, не свидетельствуют о какой-либо широкой поддержке этого движения в стране. Редкие заявления известных политиков — Исмаил-хана, Ата Мохаммада Нура или Мохаммада Мохаккика и Латифа Педрама — содержат в себе выражение чувств солидарности с панджшерцами, есть в них и отражение недовольства происходящим в стране. Но в этих заявлениях, которые не подкрепляются какими-либо практическими действиями, не просматривается стремления начать какую-то практическую борьбу против пришедшего к власти «Талибана»*.
«Если рассматривать ситуацию в Афганистане в предельно широком геополитическом контексте, можно согласиться с российским экспертом Тимофеем Бордачевым в том, что победа «Талибана»* — это не частный случай, а важный эпизод общей борьбы Китая и России за более справедливое по отношению к их интересам устройство мира. Но тогда необходимо и осознавать, что это понимают не только в Пекине и Москве. Наверняка есть понимание этого обстоятельства в Лондоне и Вашингтоне — это как минимум».
«В истории нет ничего нового: в 1990-х «Талибан»* и создавался-то как инструмент по формированию условий для реализации трансграничных проектов, в которые были заложены интересы США, Великобритании, Пакистана и Саудовской Аравии… Тогда не удалось, и можно отметить лишь кардинальную смену приоритетов самим «Талибаном». В общем-то, против установления в Афганистане жёсткой схемы государственного управления как эффективного способа установления в стране мира и стабильности не возражали бы и Россия, Иран, страны Центральной Азии. Другое дело, насколько это реально».
«Тем не менее федеративное устройство (только не по этническому, а скорее по региональному и, вероятно, экономическому критерию) могло бы стать приемлемой формулой для решения множества проблем, которые сегодня лежат в основе происходящего конфликта. Другой комплекс причин войны связан, безусловно, с вмешательствами извне: неслучайно и в афганском экспертном сообществе актуален вопрос о возвращении стране статуса нейтрального государства».
