С самого утра четверга Telegram взорвала новость — задержан Анатолий Петрович Быков, предприниматель из Красноярска. В пятницу суд арестовал его почти на два месяца — до 4 июля. Казалось бы, мало ли предпринимателей сегодня задерживают. Немало. Но Быков — фигура во всех отношениях колоритная, а для региона и легендарная. На волне 90-х он создал империю, посадил генерала Лебедя на трон и стал ночным губернатором Красноярского края. Власти его считали наиболее опасным криминальным авторитетом, но для красноярцев Анатолий Быков — Робин Гуд, народный мститель, поднявшийся с самых низов. Но, как это обычно бывает, история сложнее.
Надо сказать, что в 90-х Анатолий Быков был фигурой, как это говорят, с hard-репутацией. Так про него писала тогдашняя пресса: «Конечно, все знают, что он — Толя Быков, бывший бандит, руководитель группировки. Но никто его с пистолетом не видел, а про его группировку слухов много ходит». Но криминальный путь в контексте статьи меня мало интересует — пусть этим занимаются профильные журналисты, благо там действительно есть, где развернуться. Я думаю, уважаемый читатель и без меня представляет, как обстояли дела в российских регионах того времени.
По правилам драматургии герой должен пережить взлёт и падения. Взлётом для Быкова стало владение одним из крупнейших в России предприятий — Красноярским алюминиевым заводом. Вот тут ни у кого не осталось сомнений, кто настоящий хозяин города. Войдя в руководство КрАЗа, Быков распространил своё влияние на другие предприятия Красноярска. Для этого он создал финансово-промышленную группу, в которой объединились «Красноярскэнерго», Красноярская ГЭС, Ачинский глинозёмный комбинат и другие крупнейшие предприятия края. Можно себе представить масштаб.
Дольше всех «захватническим» поползновениям Быкова сопротивлялись энергетики. Руководитель РАО «ЕЭС» Анатолий Чубайс не скрывал раздражения от дерзости красноярского авторитета, но сделать ничего не мог. Авторитет Быкова вырос до такой степени, что к несудимому учителю физкультуры стали обращаться за советом топовые политики, депутаты и воры в законе. Есть свидетельства, что он мог наорать на царедворца Березовского и всё это ему сходило с рук. При этом росли акции не только его предприятий, но его авторитет среди измученного лихими 90-ми населения: Быков возводил храмы, раздавал деньги населению, как мог помогал пенсионерам и, в отличие от номинальной власти, решал все вопросы красноярцев — от ремонта дорог и благоустройства до решения частных проблем.
Ему постоянно писали письма — этот эпизод хорошо описал Эдуард Лимонов, намеревавшийся заручиться поддержкой Быкова для создания партизанского отряда на Алтае:
«Ему писали, как президенту, как имеющему возможность помочь, как хозяину, как батьке. Как человеку, о котором известно — этот Быков людям помогает. Я вспомнил батьку Костенко, приднестровского комбата, убитого людьми Лебедя, вспомнил сцену в сарае, где он, сидя среди своих ребят, принимал население, вершил суд: приказывал дать бензину одному, чтоб отвезти жену в роддом, другого — бывшего полицая — приговаривал к высшей мере. Интересно, что судьба забросила меня тогда, в 1992 году, к Костенко, а теперь вот, спустя восемь лет, — к Быкову».
Кто-то скажет: «стокгольмский синдром». Но вот только простых красноярских работяг этим не переубедишь. Для них Быков, может, и был бандит, но бандит свой, который не обирал, а помогал.
Империя Анатолия Быкова рухнула вместе с другим политическим монстром — генералом Александром Лебедем. Он совершил для себя роковую ошибку, поддержав на губернаторских выборах кандидатуру генерала. Тот от помощи не отказался, но после выборов немедленно отдалил одиозного бизнесмена. Более того, в отличие от своего предшественника, Лебедь терпеть параллельную власть не собирался. А то, что Быков фактически посадил его на трон, обеспечив победу на выборах, — это исключительно проблемы самого Быкова. Ведь политика — это не про благородность и друзей, политика — дело грязное, и его не делают в белых перчатках.
Власть, которую аккумулировал в своих руках алюминиевый король, стремительно ускользала вместе с лихим временем, которое, собственно, и породило подобных экзотичных персонажей. Из Москвы срочно выезжает следственная группа, заводятся уголовные дела, Лебедь торжествует. А Быков (ну то Быков!) уезжает в тюремную камеру. Это как раз предсказуемый исход: такие буйные (в хорошем смысле слова) чаще оказывались на кладбище. Лебедь, забегая вперёд, там и оказался, известие об этом Быков услышал в тюрьме. Тоже ведь древнегреческий эпос.
После освобождения он возвращается в край, становится депутатом, пользуется бешеной популярностью.
И вот видео: он в чёрной кепке в сопровождении оперативников направляется в служебный автомобиль. Бывшему алюминиевому королю вменяется организация двойного убийства в далёком 1994 году. За них ли?
Детектив, аж дух захватывает.
Быков, безусловно, типичный русский бунтарь-разбойник, которые возникали в смутные времена: Степан Разин, Емельян Пугачёв, Булавин, многие другие. По критериям современности — душегубы и бандиты. По критериям смуты — ещё как посмотреть.
90-е — тут нет никаких сомнений — смутное, трагичное время. Ельцин перед конгрессом США тогда хвастался, что свалили красного идола, но почему-то смолчал о гражданской войне, полыхающей на окраинах СССР, миллионах беспризорников, беженцах, безработных, людях, потерявших собственное достоинство. Заслужили они такую судьбу? Думал ли о них Ельцин, стоя в дорогих туфлях за лакированной трибуной конгресса? Ну может, хотя бы понимал?
Физкультурник Толя Бык понимал этих людей.
Ну а я рассказал вам немного о нём. Как сложилось, так сложилось.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.