Саммит общих интересов
Ангела Меркель приехала к Путину решать проблемы, которые касаются всей Европы. Проблемы, которые без России ей не решить.
11 января Владимир Путин принимал своего первого зарубежного гостя в 2020 году. Им стала канцлер Германии Ангела Меркель. Лидеры общались почти четыре часа, и им таки было что обсудить. Ведь, вопреки мантрам отдельных западных русофобов, а также некоторых российских псевдолибералов и ура-патриотов, Европа и Россия не являются антагонистами. И не только потому, что Россия — это часть большой Европы. Ведь если взглянуть на ситуацию трезво, то у России и той же Германии много общих интересов. И много вопросов, где стороны могут быть полезны друг другу. Некоторые из них Меркель и Путин обсудили в Москве.
«Довести до конца»: Путин и Меркель заявили о необходимости достроить «Северный поток — 2»
Говорили они прежде всего о «Северном потоке — 2» — трубопроводе, который позволит Германии получать напрямую дешёвый российский газ. И, несмотря на уверения Меркель в том, что этот проект экономический, он всё-таки изначально имел очень серьёзный политический флёр. Дело тут не только в том, что он позволяет вывести поставки газа из-под риска нестабильности в странах-транзитёрах (той же Украине, внутриполитическая ситуация в которой оставляет желать лучшего). «Северный поток — 2» превращает Германию в крупнейший европейский газораспределительный хаб. Что, в свою очередь, является ещё одной основой для политического лидерства ФРГ в Европе.
Кроме того, Путин и Меркель обсуждали Иран. Берлин, как и Москва, более чем заинтересован в спасении иранской ядерной сделки. Сделка — если она будет восстановлена — подразумевает отсутствие у Ирана ядерного оружия (что, в свою очередь, означает отсутствие ядерной гонки вооружений в регионе), а также гарантирует европейским компаниям многомиллиардные контракты на поставку в Иран оборудования, технологий, товаров. Поэтому Ангеле Меркель «необходимо сделать всё» для спасения ядерной сделки.
Да, шансов на восстановление мало — Трамп восстановил санкции против исламской республики, а аятоллы пригрозили выйти из всех ядерных ограничений. При этом на исправление американского президента тут надежды нет — Трамп делает всё возможное, чтобы диалог с Ираном не состоялся. Он демонстративно вмешивается во внутренние дела исламской республики, а также пишет посты из серии «я с иранским народом» или «мне всё равно, пойдёт ли Иран на переговоры, пусть только не обладает ядерным оружием и не убивает протестующих».
Однако шанс реанимировать соглашение есть у Москвы и Берлина. Для этого Германия должна найти мужество и запустить на полную мощность схему обхода западных санкций при торговле с Ираном (и защищать от американцев европейские компании, готовые торговать), а Россия — использовать своё влияние на Тегеран, чтобы убедить иранское руководство в серьёзности европейских намерений. И Москва тут не будет заниматься благотворительностью — России выгодно, чтобы Германия создала прецедент отказа ведущей страны Запада от принципа экстерриториальности американских санкций.
Наконец, Путин и Меркель обсудили ситуацию в Ливии. Одним из осложнений этого конфликта может стать турецкое вторжение. В этой ситуации поток беженцев в Европу лишь усилится, как и потенциальное турецкое влияние на процессы принятия решений в Евросоюзе. Поэтому Германия попытается найти политическое решение проблемы и надеется в этом на помощь России (которая активно поддерживает контакты с обеими сторонами конфликта).
Вопрос только в том, почему этот прагматизм проснулся именно сейчас? Безусловно, главным будильником для Берлина является Вашингтон. В том числе и сам Дональд Трамп.
Так, возможно, если бы Соединённые Штаты посылали в Германию чёткие сигналы, продолжали управлять «коллективным Западом» кнутом и немножко пряником, никакого сближения не было бы.
Германия смиренно шла бы в общеевропейской упряжке, не пытаясь её покинуть по причине страха перед вашингтонским начальником и из-за моральной неготовности брать на себя ответственность. Однако таких сигналов уже нет, поскольку нет единых Соединённых Штатов.
Американская элита погрязла в междоусобицах, конфликте президента с противостоящей ему частью истеблишмента (прежде всего демократического). Причём у обеих сторон свой собственный и иногда даже противоположный взгляд на внешнюю политику. Трамп — американский националист и прагматик, который не обременён ни идеологическими доминантами (наподобие веры в «глобальную демократизацию»). Для него главное — американские интересы и готовность третьих стран эти интересы не то что учитывать, а прямо соблюдать. К неготовым применяются санкции и открытое давление, причём Трамп тут не делает особой разницы между союзниками и противниками. Он давит как на Германию, так и на Иран. Демократы же — традиционные глобалисты, которые верят в либеральный порядок и ставят свою веру выше национальных интересов как своей страны, так и желаний союзников.
Неудивительно, что Германии, как и всей Европе, не по пути ни с одной стороной. И поскольку генеральной линии уже нет, предоставленный себе Берлин вынужден брать на себя ответственность за свою судьбу. Судьбу, в которой слишком многое зависит от сотрудничества с Россией. Поэтому Германия и заинтересована в укреплении этого сотрудничества.
Однако, с другой стороны, преувеличивать степень сближения тоже не стоит. Стороны находятся лишь в начале долгого пути.
Так, успешные переговоры, запуск СП-2 и защита Москвой общеевропейских интересов в Ливии и Иране отнюдь не означают, что завтра, послезавтра или в самое ближайшее время ведомая Германией Европа снимет с России санкции. И дело здесь не в двуличии, а в приоритетах. Несмотря на всю важность и нужность РФ, главным для Берлина всё-таки является ЕС. Сохранение стабильности и единства этой организации. Именно поэтому Германия постарается избегать любых решений, которые могут внести в неё раскол, например снятия санкций с Москвы, за сохранение которых яро выступают Польша и страны Балтии. И пока с ними не будет достигнут какой-то компромисс, ограничения будут действовать. Действовать, но не усугубляться. Что уже, в общем-то, прогресс.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
