Премьер-министр Индии Моди решился на смелый и рискованный шаг. Своим декретом он отменил автономию Кашмира и сделал его просто одним из штатов Индии. Точнее, двумя штатами. До настоящего времени Кашмир, разделённый между Индией, Пакистаном и Китаем, обладал значительной автономией — он выбирал себе руководство, индийские граждане не могли переселяться в Кашмир и не могли покупать там дома и земли. Основная часть индийского Кашмира — долина с центром в Сринагаре и чудным озером — оставалась мусульманской, и время от времени в этом районе вспыхивали волнения. Сепаратизм имел сильное влияние на умы. Кашмирцы, не придерживавшиеся ислама, были в основном изгнаны из долины и перебрались в южную часть штата — в Джамму и его окрестности.
Моди и его партия — национально-религиозная, в основном индуистская — давно хотели ликвидировать кашмирскую автономию, но не смели этого делать. В 2014-м Моди обещал упразднить Конституцию Кашмира, утверждая, что она поощряет сепаратизм и претензии Пакистана, но затем это обещание было отложено в долгий ящик. Сейчас неожиданно Моди решил сделать этот шаг. А поскольку у Моди большинство в парламенте, видимо, его решение будет утверждено. Голосование в парламенте — чисто технический акт, говорят представители Индии: считайте, что всё уже решено и сделано.
Последствия трудно предсказать. Моди сделал несколько предупреждающих шагов: ввёл войска, поставил кордоны, в войсках и ПВО объявлена повышенная готовность. Проблемы могут возникнуть как изнутри, так и извне. Неясно, как отреагируют жители Кашмира — мирным выражением недовольства, яростным бунтом или тихим смирением. Неясно, как отреагирует соседний Пакистан — дипломатическим протестом или военными действиями.
Кашмирцы несколько раз бунтовали против власти Дели, но последний значительный бунт — практически гражданская война в Кашмире — отгремел более 20 лет назад. С тех пор сепаратисты устраивают вылазки, убивают своих противников и индийских солдат, но большой проблемы не представляют. Этой весной произошла последняя заметная стычка, когда сепаратисты обстреляли конвой правительственных войск. Правительство Дели обвинило Пакистан, тот отрицал. Дело дошло до перестрелок и воздушных боёв между индийской и пакистанской авиацией, но довольно быстро завершилось: сбитый лётчик был возвращён, и стороны вернулись к статус-кво.
Индия и Пакистан уже воевали три раза за Кашмир, и каждый раз индийцы отстаивали свои позиции, нанося существенный урон Пакистану. Что будет сейчас?
Пакистанские власти не хотят войны. Пакистан в сложной экономической ситуации, денег в казне нет, а война стоит денег. Но и пренебречь Кашмиром они не могут: слишком много лет население Пакистана слышало о священном деле освобождения мусульманского Кашмира.
Индия, со своей стороны, значительно окрепла. Большие траты позволили Индии приобрести новейшее русское (и не только) оружие. Моди сумел заручиться дружбой Трампа, Путина и Нетаньяху — последний посетил Индию и был прекрасно принят.
Кашмирская молодёжь не помнит гражданской войны, которую пережили отцы. Как она отреагирует, трудно предсказать. В Кашмире практически не работает интернет, телефонная связь тоже включается лишь время от времени. Поэтому есть шансы на успех дерзкой инициативы Моди.
Его сторонники говорят, что автономия изначально была задумана как временная, непостоянная мера. И сейчас её время вышло. В этих словах есть своя логика. В Западной Европе практически нет автономий, хотя основания для них есть. Бретань вписывалась бы в понятие автономной, да и прочие французские провинции к югу от Луары больше отличаются от северных, чем, скажем, Украина от России. Но никакой автономии там нет. И последнее большое движение за автономию было ликвидировано после 1945 года, так как оно себя скомпрометировало сотрудничеством с гитлеровцами.
Автономия была хорошей идеей, повсеместно принятой в начале XX века. Но от неё мало что осталось. Аландские острова — этот край Российской империи, населённый шведами, отошёл к Финляндии вопреки воле жителей и остался автономным. На другом конце света автономным остался Гонконг, где сейчас идёт серьёзная смута. Автономия не соответствует сегодняшним представлениям о политических нациях и о равноправии.
В таких процессах не может быть автоматического копирования опыта других стран: у каждой — свой уникальный путь развития. Но и не учитывать чужой опыт было бы неверно. Если бы союзные республики были упразднены после 1945 года, история Евразии могла бы быть другой. Возможно, наступит момент и для упразднения автономий — по согласованию с местным населением. Процесс, сейчас идущий в Кашмире, покажет нам, насколько общество готово к таким переменам.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.