Уже по традиции в год, предшествующий президентским выборам в США, настроения в Вашингтоне начинают смягчаться. Клёкот ястребов слабеет, воркование голубей становится всё слышнее. Так было в 2000-м, так было в 2008-м, так происходит и сейчас. Некоторым исключением, только подтверждающим правило, может считаться год 2016-й, когда почти все кандидаты от «партии слона» хотели выглядеть круче мягкотелого Обамы. И все они на этом и погорели, кроме Трампа, который вовремя понял, какой «крутизны» на самом деле хочет его избиратель. И выдвинул лозунг «Америка прежде всего», подозрительно ассоциировавшийся с мотто американских изоляционистов начала Второй мировой войны.
Сегодня никто из демократических кандидатов в президенты уже не готов наступить на те же грабли: странным образом прежняя воинственность «партии осла» сменилась на парадоксальное миролюбие. Трампа уже не обвиняют в предательстве национальных интересов и стремлении разрушить американское превосходство — напротив, ему ставят в вину пассивное следование в фарватере израильских и саудовских ястребов. В либеральной прессе заметно меньше стали говорить о «русском следе» в истории с победой Трампа в 2016 году и заметно больше — о тёмной роли израильского лобби.
Конечно, прямые инвективы конгрессмена из штата Миннесота Ильхан Омар, американской мусульманки сомалийского происхождения, против захватившего конгресс израильского лобби были осуждены руководством нижней палаты. Однако легко убедиться в том, что либеральная пресса в целом сочувственно относится к фигуре Омар, понимая при этом всю сложность той ситуации, в которой находится спикер Нэнси Пелоси.
Между тем несложно увидеть, что в числе уже объявивших о своём участии в будущих выборах 15 кандидатов нет ни одного записного ястреба. Ни одного публичного противника иранской сделки — той, из которой вывел Америку Дональд Трамп.
Хиллари Клинтон, главный представитель антииранского лобби в американском истеблишменте, уже дала понять, что участвовать в выборах не намерена. Потом вроде бы она связала подтверждение данного решения с будущими итогами расследования комиссии Мюллера — мол, если вскроется что-то совсем криминальное, она передумает. Но, кажется, время Хиллари ушло.
Похоже, что ушло и время Джозефа Байдена. Умеренный центрист, поддержавший поначалу ввод войск в Ирак, но затем, в 2007 году, возглавивший сенатскую оппозицию по продолжению боевых действий, он, конечно, мог бы претендовать на роль своего рода партии разумной середины. Но, кажется, начавшийся процесс полевения демократов делает его шансы сомнительными. Не сыграли в плюс Байдену и его комплименты вице-президенту Майку Пенсу как якобы «вменяемому» и «уравновешенному» республиканцу. Увы, это уже совсем не то, чего ждёт от своего кандидата демократический электорат. В итоге Байден намекнул о своём участии в гонке 2020 года, а потом опроверг свой собственный намёк.
Между тем американский избиратель ждёт от будущего президента того, чего не смогли дать ни Обама, ни Трамп, — отказа от постоянных войн ради союзнического долга, от ненужной и даже разрушительной агрессивности.
Не только демократы, но и наиболее проницательные республиканцы это великолепно понимают. Поэтому и прошла в сенате 14 марта 2019 года большинством голосов — 54 за vs 46 против — резолюция, требующая прекратить финансирование военной помощи США Саудовской Аравии в целях поддержки её войны в Йемене. Авторами этой резолюции стали известный нам по прошлой президентской гонке сенатор из Вермонта Берни Сандерс, его однопартиец, сенатор из штата Коннектикут Крис Мёрфи и республиканский сенатор из штата Юта Майк Ли. Вместе с Ли резолюцию поддержали ещё шесть сенаторов-республиканцев, в том числе и лидер правого антиинтервенционистского блока, сенатор от штата Кентукки Рэнд Пол. Теперь резолюция будет приниматься в нижней палате, и в случае её предсказуемого одобрения она, скорее всего, окажется заветирована президентом.
Мы видим, что и по другим направлениям кандидаты от Демократической партии сейчас выглядят предпочтительней действующей администрации. Сенатор от штата Массачусетс Элизабет Уоррен активно выступает против выхода США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, конгрессмен из штата Гавайи Тулси Габбард уже давно ратует в пользу улучшения отношений с Россией, Берни Сандерс является системным критиком внешней политики США в целом.
Так что оппозиция просаудовскому и произраильскому курсу Трампа и его внешнеполитической команды нарастает день ото дня. Тут, конечно, нелишне будет вспомнить и появившуюся 19 марта 2019 года в продаже книгу журналистки британского происхождения Викки Уард «Кушнер, Inc.», повествующую о тёмных махинациях четы Джареда Кушнера и Иванки Трамп внутри Белого дома. Книга не касается непосредственно вопросов внешней политики, однако в ряду иных событий в ней также рассказывается о борьбе четы Кушнеров, так наз. Джаванки, с бывшим государственным секретарём Рексом Тиллерсоном, завершившейся отставкой последнего. Тиллерсон сопротивлялся как мог влиянию четы на международные дела и, в частности, пытался не допустить присоединения США к блокаде Катара. Но в этой борьбе не преуспел.
Итак, с самого начала года возникает ощущение, что «партия осла» вдруг совершила разворот налево. Сейчас в моде в американском политическом лексиконе слово «сдержанность» (restraint). Ещё в 2015 году журнал «Американский консерватор» провёл конференцию под лозунгом «Сдержанность и реализм» — теперь так называется постоянная рубрика в сетевой версии этого издания. Годом ранее с одноимённой книгой выступил известный эксперт в области международных отношений, профессор Международного технологического института Барри Позен. Сегодня словом restraint обозначают общую повестку левых и правых антиинтервенционистов, нацеленных прежде всего на смену американского курса на Ближнем Востоке.
Что же Трамп? Ведь его «Америка прежде всего», казалось бы, идеально вписывалась в ту же самую стратегию «сдержанности»? Увы, сегодня ни у кого не вызывает сомнений, что эту программу у Трампа получилось реализовать лишь частично.
Внешняя политика на Ближнем Востоке была отдана на откуп лоббистам известной коалиции азиатских держав, желавших обеспечить с помощью США свою безоговорочную победу над региональными конкурентами.
Итак, мы видим сегодня, что демократы полностью сменили свою риторику. Судя по всему, клинтонизм, или, если угодно, либеральный интервенционизм, если и не ушёл в прошлое, то отступил на задние позиции.
Но едва ли на предстоящих праймериз одержит верх представитель совсем уж левого фланга демократов, то есть кто-то типа Сандерса, Габбард или Камалы Харрис, сенатора от штата Калифорния. Партии остро требуется вменяемый центрист — кто-то типа Джозефа Байдена, но помоложе и поярче. Неслучайно всё внимание публики неожиданно сосредоточилось на 46-летнем конгрессмене из Техаса, бывшем панк-музыканте и просто весёлом человеке Бето О’Рурке, в рекордный срок собравшем $1 млн для проведения избирательной кампании, которая началась всего шесть дней назад. Понятно, что откровенно левые политики едва ли победят Трампа. Тёмную лошадку может одолеть лишь другая тёмная лошадка. И О’Рурк — первый кандидат именно на эту роль.
Между тем для России возникает более серьёзный вопрос. Если не удалось договориться с США на почве «общего сдерживания» (containment), можно ли попытаться найти общий язык на основе «взаимной сдержанности»? По-русски это однокоренные слова, и разница между ними едва ощутима. «Сдерживание» — это когда речь идёт об укрощении амбиций партнёра, а вот в случае «сдержанности» разговор идёт о самом себе. Чем же могла бы стать «взаимная сдержанность» на языке оборонных программ и геополитических стратегий? И кто бы мог войти в клуб «сдержанных джентльменов», если бы такой клуб возник после удачного для партии Restraint итога выборов 2020 года?
Во всяком случае, здесь есть определённое пространство для политического воображения. И удачно выбранное слово — это первый шаг в правильном направлении.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.