Мы потеряли
С утра узнала, что умер Жорес Алфёров. Один из последних могикан советской науки. Как и любой учёный — романтик и идеалист. Он пережил многое и остро чувствовал, что происходило с большой наукой в новой России. Здесь много известных причин из прошлого: эмиграция учёных после революции, последующая закрытость советской науки, невыездной статус учёных, репрессии и новая волна эмиграции после развала СССР.
Я, узнав про уход Алфёрова, дала его цитату: «Отставание в науке — не следствие какой-то слабости русских учёных или проявления национальной черты, а результат дурацкого реформирования страны. Представьте себе, что США будут разделены на 15 независимых государств. Что будет с этой величайшей экономикой мира? На какую планету они тогда полетят и куда пошлют свои авианосцы?» #Алфёров #RIP
«Всегда стоял на принципах справедливости»: ушёл из жизни нобелевский лауреат по физике Жорес Алфёров
На неё многие отреагировали, потому что это очень болезненная правда для всех. Ситуацию после распада СССР моё поколение прекрасно помнит: потеря половины научных кадров (научные сотрудники бывших советских республик), отсутствие финансирования и закрытие наукоёмких предприятий, инфляция, нищенские зарплаты (ниже прожиточного минимума) и массовая эмиграция наиболее востребованных кадров. Люди бежали из разваливающейся страны.
В Тбилиси была знаменитая улица Мицкевича, где жили зажиточные армяне и евреи. Все еврейские семьи на этой улице были научными династиями. После распада СССР многие уехали по специальной программе в Германию. Да, возможно, они встретят старость лучше, чем в Тбилиси на улице Мицкевича, но наукой они больше не занимались. НИИ закрывались, учёные меняли сферу деятельности, никакой переподготовки кадров не осуществлялось. В 80-е СССР производил порядка 20% мировых промышленных товаров, в поздних 2000-х — менее 4%.
При этом отечественная промышленность отнюдь не имела недостатка в творческом потенциале и оригинальных идеях даже в 1990 году, несмотря на уже разразившийся в полной мере социальный кризис и стагнацию экономики.
Перспективные разработки просто не доходили до промышленного производства, а то и вовсе оставались на бумаге в единственном экземпляре. Так, в этот период шли разработки прототипа ГЛОНАСС — единой космической навигационной системы «Ураган». Структурные проблемы российской экономики привели к тому, что необходимые работы по обслуживанию системы практически не проводились. В 2001 году орбитальная численность космических аппаратов составила лишь шесть штук. Вместе с этим деградировал и наземный комплекс управления. Лишь в 2001 году была принята федеральная целевая программа «Глобальная навигационная система на 2002—2011 годы», целью которой было восстановление и модернизация ГЛОНАСС. Велась работа над созданием истребителей пятого поколения, закончившаяся созданием прототипа МиГ 1.42. На ВАЗе был разработан крайне перспективный роторно-поршневой двигатель (РПД) внутреннего сгорания, но отсутствие стратегического планирования разработок в данном направлении привело к тому, что следующие модели РПД пошли в массовое производство лишь в конце 90-х и уже, в свою очередь, были достаточно устаревшими. А сегодня технологиями РПД занимается лишь японская корпорация Mazda.
Многие исследовательские центры создавали свои концепции собственными силами, без должной поддержки со стороны государственных структур и компаний. Это, конечно, позволяло «наработать» перспективные технологии и хоть как-то сохранить исследовательский потенциал, но не более. Деструктивные процессы этого периода в экономике страны были усугублены отсутствием сформулированного ответа на вызовы управленческо-экономического характера, в первую очередь на государственном уровне.
Распад СССР шёл бок о бок с эрозией промышленного и научно-технического потенциала страны. А колбасило страну по полной.
Тот же Ельцин в 1996-м подписал указ №424 «О некоторых мерах по усилению государственной поддержки науки и высших учебных заведений Российской Федерации», и он же после завершения второго тура выборов отменил этот указ другим постановлением — «О дополнительных мерах по обеспечению режима экономии при исполнении федерального бюджета». В его тексте написано: «Приостановить действие указов президента, приводящих к увеличению расходов федерального бюджета по перечню согласно приложению». В этот перечень вошёл и указ №424.
У меня есть товарищ, который работает младшим научным сотрудником в НИИ. То, что он рассказывает, — печально. Учёные доживают, а те, кто сумел приспособиться, зачастую работают на зарубежную науку и высокотехнологичный сектор, дистанционно или переехав. 800 институтов прекратили своё существование после распада СССР, что привело к отмиранию понятия «отраслевая наука». В 2004 году персонал, занятый научными разработками, составлял в России менее 840 тыс. человек, а собственно учёных среди них было 491 тыс. Число учёных сократилось в три раза, а их средний возраст с 40 лет дошёл до 60. По относительной численности учёных страна опустилась с первого на седьмое место. За период с 1990 по 2003 год количество научных и проектных организаций сократилось в 7,8 раза, конструкторских бюро — в 3,6 раза. При этом оставшиеся институты и КБ оказались не включёнными в государственную повестку. Жорес Иванович говорил: «Самая главная беда — это невостребованность нашей науки, невостребованность наших результатов экономикой и обществом».
Алфёров — величайший ученый и подвижник отечественной науки, нобелевский лауреат, оставшийся в России и делавший науку здесь. Он заставлял государство посмотреть в сторону науки, а науку — в сторону государства, говоря о том, что в исследовательской работе необходимо отталкиваться от задач, от вызовов страны, а решения и люди найдутся.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.