Глядя в кадр, хочется спросить: «Кто этот мощный старик?»
Но старик в кадре совсем не мощный — худой, даже тощий, много меньше далеко не самого крупного журналиста Юрия Дудя. Да и кто этот старик — мы тоже знаем.
Это Эдуард Вениаминович Лимонов. И у него берут интервью.
И вот это интервью Дудю — очередное подтверждение того, как мир тесен Лимонову. Как для него не существует категории органичности, как нет ему меры, потому что он сам может быть мерой всему. Но и это его, кажется, не интересует.
Во всех перебивках, где он и Дудь стоят на лестнице очередного модного лофта, Лимонов будто мечется в кадре-клетке. Из клетки его выпустили, но ему и на просторе не по себе. Ему мал любой эфир, любое пространство.
Можно было бы сказать: Дудь приехал к Лимонову. Как ездили к Солженицыну в Вермонт. Но в том-то и дело, что к Лимонову приехать некуда — он всегда немного в бегах, всегда под прикрытием.
Он называет свою партию экстремистской с некоторым перехлёстом. Сам поправляется: радикальная. И говорит о том, что его идеи не могут быть усвоены сразу широкими массами. Они изначально непопулярны, непонятны, пугающи.
И в этом сила Лимонова — он всегда был на сто шагов впереди. Ещё в 1994 году он говорил о том, что Крым может принадлежать только России. Тогда это звучало дико, а за Лимоновым ходили, может быть, тысячи две сторонников.
Прошло 20 лет, и более 95% жителей страны приветствовали возвращение Крыма.
Так идеи Лимонова стали мейнстримом — политической и общественной основой государственного строя.
Государство называли главным европейцем, но оно оказалось главным «лимоновцем», опережающим любые либеральные страхи.
Пройдут годы, и другие его идеи станут понятными, близкими и неизбежными для реализации. Мы сейчас не будем их перечислять. Не время.
И вот этого не понимает журналист Дудь.
Он, Дудь, хорош в своём аквариуме. Он отлично задаёт вопросы о деньгах, сексе, мордобоях. И когда он нападает на того, кому эти вопросы приятны, интервью получается смешным, интересным, увлекательным. Иногда и остроумным.
А что делать с таким человеком, как Лимонов?
Он написал 50 книг и прожил три жизни в трёх разных странах. Он был по-настоящему успешен в Париже и Нью-Йорке, он воевал в Югославии, он вырастил поколение двужильных несгибаемых людей в России.
Что ему эти хитрости?
— Сколько вам заплатили?
— Какая разница?
— А вот вы десять лет назад говорили, что…
— Я не помню, что я говорил. Это неважно.
Потому что в случае с Лимоновым это действительно неважно.
Лимонов — прекрасное воплощение того, что человек не может быть застывшей формой, потому что тогда он перестаёт быть человеком.
А Лимонов отвечает за себя в каждый отдельный момент своего существования. Его жизнь — сплошной, но разнообразный перформанс. Не в пошлом смысле современного искусства, а в смысле демонстрации внутренней силы, противоречивости, искреннего и длящегося порыва.
Он потому и говорит, что революция нужна не для того, чтобы кого-то свергать и кого-то там водружать. Революция нужна для того, чтобы значительные массы людей на некоторое время ощутили полную свободу активного действия.
В этом раскрывается главное качество Лимонова: он может держаться разных позиций, но он всегда за глобальное освобождение. За людей, которые к этому освобождению стремятся и которые на него способны.
Он токсичен — потому у него и псевдоним такой. Настоящая-то фамилия — Савенко. А лимон — он же едкий, выжигает сетчатку, слёзы из глаз! Вот такую токсичность Лимонов распространяет вокруг себя — в его поле легко попасть, но избавиться от этой радиации невозможно.
Наверное, поэтому и нельзя сказать: «Дудь пришёл к Лимонову». Потому что это Лимонов приходит к тебе. И разъедает тебя идеями, выпадами и оскорблениями, которые станут понятны через четверть века.
И наконец, о том вопросе, который аудитории Юрия Дудя показался главным и наиболее показательным. Напомню, Юрий Дудь, вспомнив эпизод из канонического романа Лимонова «Это я — Эдичка», в котором герой вступает в интимную связь, спросил у Лимонова в некорректной форме о некоторых эпизодах этой книги.
Всякий человек, который сумел доучиться до седьмого класса средней общеобразовательной школы, должен понимать, что такое художественная литература, что такое экспрессия, что такое эпатаж и почему именно лирический герой не равен автору.
И вот если человек всё это знает, то выходит, что интервьюер интересуется у 75-летнего русского писателя, имел ли тот сексуальный опыт определённого характера.
С чего бы вдруг? И о каких интересах интервьюера это может свидетельствовать?
Это как если пэтэушная шпана будет травить боевого ветерана.
Так оно и есть.
Вот приезжает журналист в Вермонт к Солженицыну и говорит: «А правда, что к вам на фронт бабы приезжали?» И ржёт так: «Гы-гы-гы!»
Это пока нам непонятно, насколько идентичны эти ситуации. Но через 25 лет и это станет очевидно. Как всё связанное с Лимоновым проявляется со временем.
Дай Бог здоровья Деду.
Он, как всегда, вышел с честью и злой ухмылкой.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.