Фрау Найн и Господин Нет

Последние несколько дней выдались для российского президента довольно насыщенными. Он принимал Ангелу Меркель и Реджепа Тайипа Эрдогана в Сочи и пообщался с Дональдом Трампом на тему Северной Кореи и Сирии.

Даже если в этом году Меркель лишится власти, её визит всё равно очень важен. Сложившаяся ситуация, когда две последние великие державы Европы — Германия и Россия — не ладят друг с другом, никому не идёт на пользу в этой части света. Однако она соответствует основным задачам американской внешней политики: не допустить сближения Москвы и Берлина — единственной серьёзной угрозы гегемонии США на евразийском пространстве.

Российско-германские отношения часто бросало из крайности в крайность. Союзы сменялись большими войнами, перемежаясь то затяжными братскими поцелуями, то нервозными периодами взаимного подозрения. Сейчас впору говорить о последнем. И для Европы, которая переживает не лучшие времена, это весьма прискорбно.

Чего только не было за последние двести лет! После того как русские помогли немцам освободиться от Наполеона, они неплохо ладили бо́льшую часть XIX века. Но уже в начале следующего столетия, в Первую мировую войну, немецкий кайзер и российский император воевали друг против друга. Сближение произошло в двадцатые годы: германофил Ленин стал развивать отношения с Берлином, оказавшимся на тот момент таким же изгоем, как и Москва. Впрочем, и этот период долго не продлился. На смену Веймарской республике пришёл фашизм, и началось опосредованное противостояние идеологических оппонентов — Гитлера и Сталина. Самым ярким примером стала гражданская война в Испании.

В 1941 году Третий рейх начал операцию «Барбаросса». Немцы вторглись в СССР и даже подошли к Москве, но встретили решительный отпор. Война продолжалась до 1945 года, когда Красная армия взяла Берлин. За агрессию Германия поплатилась своими территориями: часть перешла Советскому Союзу и ещё больше — Польше, которая сильно пострадала от столкновения двух великих держав того времени. В дополнение к этому около тридцати процентов уменьшенной Германии на 44 года перешло под фактический контроль Москвы в виде ГДР.

Времена меняются

Затем наступил 1989 год. На волне горбачёвских реформ пала Берлинская стена, а у советских граждан росло неприятие коммунизма и тоталитаризма. Прошло ещё два года, воссоединилась Германия, распался Союз, распался могучий социалистический блок, а Москва стала столицей заметно потерявшей в размере Российской Федерации, которая, впрочем, всё равно осталась крупнейшей по размеру и населению страной в Европе.

Немецкие канцлеры Гельмут Коль и Герхард Шрёдер признавали ключевую роль России на континенте и делали всё возможное для установления с ней партнёрских связей. Особенно Шрёдер, компенсировавший нестабильные отношения с Бушем-младшим стремлением сблизиться с Владимиром Путиным. Однако его Ostpolitik («восточная политика») сошла на нет при Ангеле Меркель, которая обрела союзника и единомышленника-либерала в лице Барака Обамы. А в свете консервативного курса Путина по его возвращении на президентский пост в 2012 году в российско-германских отношениях вновь повеяло прохладой.

Последствия этого мы могли наблюдать в Сочи. Видимых признаков дружественных отношений между двумя лидерами не было, хотя Путин оказался учтивее Трампа, энергично пожав фрау Меркель руку. Кроме того, было ощущение, что для неё это может быть последний визит в Россию в качестве главы правительства: согласно соцопросам в сентябре по итогам выборов Германию может возглавить коалиция во главе с Мартином Шульцем.

Несмотря на нелепую истерию вокруг недоказанного вмешательства России в американские выборы, Меркель выглядела невозмутимо, когда её спросили, не боится ли она подобного в Германии. Путину, впрочем, слышать такое, похоже, порядком надоело. «Вы сослались на пример Соединённых Штатов, который никем и ничем не подтверждён. Это просто слухи, используемые во внутриполитической американской борьбе», — сказал он журналистке и напомнил о неоднократных попытках зарубежных сил влиять на внутриполитические процессы в России. Меркель, в свою очередь, заявила: «Мы ожидаем, что немецкие выборы пройдут без проблем и что у нас будет достаточно различных позиций для решения целого спектра вопросов».

Восток — дело тонкое

Тема Украины, похоже, успела порядком утомить обе стороны, и, вместо того чтобы предлагать новые решения, они кивали на пробуксовывающие минские договорённости. Стало быть, вопрос пока что положили на полку. Но в ходе встречи Путин подверг критике прозападную власть в Киеве, отметив, что она блокадами и отключениями электричества сама отделяет от Украины юго-восточные территории.

Это, разумеется, противоречит обычной позиции Берлина. Примечательно, что Путин и Трамп, судя по известным подробностям их недавнего телефонного разговора, данную тему не обсуждали.

Стоит сказать, что украинский кризис 2013—2014 годов нанёс международным отношениям серьёзный урон. Действительно ли Берлин хотел перенаправить Киев в западную сферу влияния или попросту «спал за рулём» — вопрос открытый. Если последнее, то банальная некомпетентность Германии позволила проамерикански настроенным главам шведской и польской дипломатии Карлу Бильдту и Радославу Сикорскому подмять под себя политику ЕС на постсоветском пространстве. Вволю накуролесив, эта парочка благополучно отхватила себе хлебные места на экспертном поприще и предоставила другим расхлёбывать последствия.

Любому, кто разбирается в ситуации, изначально было ясно, что соглашение об ассоциации Украины с Евросоюзом поставит под удар её исторические связи с Россией и в сухом остатке обернётся для страны внутренним расколом и разрушением экономики. Разногласия между Берлином и Москвой остаются и по крымскому вопросу. При этом Кремль обращает внимание, что в 2008 году Германия с готовностью признала Косово как независимое государство (хотя официально оно оставалось административной единицей Сербии), но при этом налагает санкции на крымчан за то, что те осуществили своё право на самоопределение.

Украинская проблема сказалась и на российско-германской торговле. Если в 2012 году объём экспорта из Германии в Россию составлял около $42 млрд, то к 2015-му он снизился до $24 млрд. И сейчас ведущие немецкие промышленники и многие политики не скрывают своего недовольства санкциями и говорят об их бесполезности.

Либерал-аншеф

После того как президентский пост в США перешёл к Дональду Трампу, многие комментаторы провозгласили Меркель «новым лидером Запада». Приняв от Обамы эстафету главного либерала, канцлер поспешила озаботиться судьбой геев в Чечне. «Мы это обсуждали. Я получала очень негативные доклады о том, что происходит с гомосексуалистами в Чечне, и попросила господина президента использовать своё влияние и обеспечить там защиту прав меньшинств», — сказала она. Речь идёт о заявлениях, согласно которым геев в этой преимущественно мусульманской республике подвергают пыткам и даже убивают. Чечня, которая входит в состав Российской Федерации, в действительности пользуется большой автономией после серии кровопролитных войн, прошедших в этом регионе в постсоветские годы.

При упоминании Обамы как не вспомнить и об отпущенных им в 2015 году нелепых комментариях о состоянии России. Эти слова, невероятно далёкие от действительности, в конечном итоге могут стать настоящим украшением его некролога: «Сегодня Америка сильна и едина со своими союзниками, в то время как Россия изолирована, а её экономика разорвана в клочья».

Подобные высокомерные высказывания о России нередко делала и Меркель. Сообщают, что однажды она заявила: «У России нет ничего: ни успешной политики, ни успешной экономики. Это (демонстрация силы или агрессии) — всё, что у неё есть». Эти слова могут прийтись по вкусу русофобам, но к реальности они никакого отношения не имеют.

Россия играет центральную роль в главных вопросах, которые касаются Европы. Это крупнейшая европейская страна и по территории, и по военной мощи, и по населению. Страна контролирует безусловное большинство природных ресурсов этой части света и занимает второе место (после Германии) по размеру экономики с учётом паритетной покупательской способности. А если приплюсовать сюда колоссальную теневую экономику — наверняка первое.

Не обойтись без Москвы и в разрешении кризисов на Украине и в Сирии. Не говоря уже о том, каким стимулом для угасающей экономики Евросоюза стали бы подъём российского потребительского класса после отмены санкций и возвращение былого спроса на европейскую продукцию. Становится ясно, что возвращение к принципам Ostpolitik отвечает интересам как России, так и Германии.

Враждебное отношение Меркель к Кремлю и её высокомерное пренебрежение опасениями России говорят о том, что восстанавливать отношения она не может. Поэтому в Москве наверняка надеются, что это был последний официальный визит Фрау Найн в Россию и впоследствии можно будет работать над восстановлением связей с левоцентристским правительством Шульца. Но и это, конечно, будет не так-то просто.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.