Ослик для Лизы

Это очень светлая история.

Доктор Лиза собирала осликов — друзья везли ей фигурки со всего мира.

Ослики жили в кабинете Лизы, у неё дома — всюду.

Теперь я думаю, что это была очень библейская история. Создатель — как говорят — вернётся к нам верхом на ослике.

Впрочем, Лиза вряд ли задумывалась над этим всерьёз. Ей было не до глубинных анализов всяческих смыслов — она спасала людей.

И собирала осликов.

Однажды, когда Лизы уже не было рядом с нами, её родственник Борис Глинка предложил флэшмоб «Ослик для Лизы». Пришла мысль: не ограничиваться сетевой историей, сделать фигурки осликов. Потом решили, что осликов должны сделать дети.

Всё получилось: дети из подмосковной Коломны вылепили осликов из глины.

Потом ослики жили уже какой-то своей жизнью.

Их расписывали разные люди: от председателя Совета по правам человека при президенте М. Федотова до маленького сына журналиста  В. Соловьёва. Актёры, режиссёры, музыканты, спортсмены, журналисты, политики.

И губернатор Воробьёв, который, сломав рамки телевизионного формата, расписал ослика в прямом эфире.

И дело тут было не только и не столько в глиняных фигурках.

Я знаю, что добро, приземлившись однажды в сердце, как бабочка, рвётся наружу.

Это очень грустная история.

Потому что Лизы нет с нами.

И потому что, когда я вспоминаю о ней, я не могу забыть той адской травли, которой она подвергалась постоянно.

Притом — хотя в это трудно сейчас поверить — обидные слова в адрес Лизы звучали с разных сторон условных баррикад. И провластной, и совсем прямо противоположной.

Летом 2010 года по всей стране полыхали страшные пожары: горели леса, дома, гибли люди.

Лиза принимала и размещала погорельцев, не требуя у них справок от МЧС и выписок из домовых книг (я это сейчас не для красного словца пишу, были такие истории в официальных инстанциях). К ней шли и волонтёры, и родственники, потерявшие связь с близкими в зоне пожаров.

Просьбу из высокой инстанции — рассказать как и что — она проигнорировала. И позволила себе заметить, что МЧС справляется не везде и нужны добровольцы, что людьми, выведенными из огня, никто не занимается.

Инстанция разгневалась. И понеслось.

В блогах появился коллаж: Лиза с застёгнутым на молнию ртом. И тексты.

«Многа букаф», как пишут в сети. Много слов, обидных и несправедливых.

Потом Лиза пошла на одну из протестных акций оппозиции. Как врач пошла. Мы в ночи накануне долго переписывались и я просила не ходить, хотя понимала, что напрасно.

Она пойдёт, потому что хорошо понимает, что многие люди, которые будут буйствовать на площади, хорошо знают её лично.

И кого-то, возможно, получится уберечь. И даже спасти.

И снова — поток грязи. Истории про американское образование и американского же мужа.

Потом наступил 2014-й — полыхнул Донбасс.

В том, что Лиза окажется там рано или поздно, я не сомневалась ни минуты.

Она и оказалась, а вдобавок (как обычно, совершенно не ориентируясь на политические ветры), отвечая на чей-то вопрос, сказала, что российскую армию там не видела.

Вот прямо так же, как в 2010 году про пожары.

Теперь понеслось с другой стороны.

Да, в это трудно поверить, но люди, которые будто бы исповедуют либеральные ценности, всерьёз обсуждали вопрос, почему общественности не известна девичья фамилия Лизы, и возмущались тем обстоятельством, что в сети нет скрина её диплома.

Журнал, претендующий на звание интеллектуального, рассуждал, могут ли преуспевающий адвокат и преуспевающий же врач жить в скромном доме.

В «Живом журнале» появился блог, полностью посвящённый сбору «компромата» на Лизу. Там — всё, вплоть до анализа формы носа.

Но хватит о дряни.

Понимаем же, что когда человек безупречен и о делах сказать плохого нельзя, даже если очень хочется, остаётся одно — рассуждать о форме носа, копаться в прошлом и выяснять, в каком доме вырос муж.

Это очень поучительная история. 

Потому что история Лизы — это история человека, который занимался благотворительностью в самом высоком смысле этого слова, без оглядки на политические течения, чины, регалии, звания, мнения и суждения большинства.

Нет, Лизу нам не вернуть.

Никто из тех, кто писал о ней нечестно и несправедливо, уже не сможет сказать: «Прости!»

Разве только глядя в небеса. Но рядом с нами сегодня есть похожие. Не такие же — таких нет. Но похожие.

Не обязательно благотворители.

Люди, честно и преданно делающие своё дело. Без оглядки. Они бывают неудобными и даже неприятными нам порой, они говорят и думают иначе, чем мы.

И главное тут — научиться судить по делам.

Такая мораль этой истории. По крайней мере, я так её вижу. 

И — знаете что? — мне очень хотелось (в обличительном порыве, да) назвать по именам людей, упомянутых здесь, дать ссылки, привести прямые цитаты.

Но я не буду этого делать. Не буду множить зло. В память о Лизе. Ослик, расписанный мною, стоит сейчас рядом. И смотрит внимательно.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.