Что общего у ПЕН-клуба и авторов кулинарных рецептов

Очередной скандал в российском отделении ПЕН-клуба: с треском, с руганью, с визгом, битьём посуды и хлопаньем дверьми из этой писательской организации исключён Сергей Пархоменко.

Пархоменко — человек многообразных талантов. Ресторанный критик, общественный деятель, блогер и журналист. Есть ли хоть одна книга у этого всесторонне развитого человека? Одна есть — кулинарная. Писатель ли он? Ну, пока Нобелевский комитет не вручил премию по литературе за сборник рецептов, это вопрос дискуссионный. А вот как он оказался в писательской организации?

Тут всё как раз более или менее ясно. Несколько лет назад бессменный президент ПЕН-клуба Андрей Битов посетовал на усталость, и в организацию, сразу на должность вице-президента, пригласили Людмилу Улицкую. Битов болел, Улицкая по факту руководила одна — и под её руководством организация стала крепнуть, процветать и увеличиваться в численности. Писателей в ПЕН-клуб принимали сразу целыми списками, на каждом заседании правления. Рекомендации, вопреки прямому запрету, прописанному в уставе, подписывала лично вице-президент, протоколы заседаний подделывали, а подписантов зачастую даже не ставили в известность, на каких там документах за них поставили подписи, — что уж говорить о других формальных вещах, вроде кворума. В эти-то светлые времена полной свободы и был принят в ряды организации среди многих других замечательных авторов Сергей Пархоменко.

Через некоторое время Битов опомнился, написал несколько страстных открытых писем, Улицкая вышла из организации, но дело было сделано. Какое дело?

Не то чтобы российский ПЕН-клуб до того был, скажем, Академией наук, но теперь он стал самой настоящей психиатрической больницей — причём для буйных.

Теперь памятное коллективное письмо августа 2008-го, адресованное то ли американскому правительству, то ли грузинскому правительству, то ли грузинской кухне — кто теперь помнит? — письмо, в котором было робко написано, что мир лучше войны, а свобода лучше, чем несвобода, — теперь то письмо кажется образцом благоразумия.

По крайней мере, то письмо действительно было подписано от имени ПЕН-клуба.

Теперь письма стали куда менее безобидными.

За неделю до Нового года на одном из новостных сайтов появилось коллективное письмо к Путину, призывающее освободить Олега Сенцова.

Оно всё так же бессмысленно: начинаясь с уверений в том, что Сенцов ни в чём не виноват, а дело сфальсифицировано, оно заканчивается призывом помиловать — так не виноват или помиловать? Всё так же стилистически беспомощно: «...пытки применялись, что было подтверждено» — вы писатели или из жилконторы пришли? Но теперь письмо вышло ещё и с откровенным подлогом. Оно не было официальным, и в ПЕН-клубе его даже не видели, однако, поскольку его подписали более 80 новоиспечённых членов, дело выставили так, будто речь идёт о позиции всего русского отделения организации.

В руководстве ПЕНа от письма открестились, написав своё, — вот тут-то и выступил Пархоменко. Выступил с возмущением официальной позицией руководства. Возмущение свелось к тому, что, во-первых, незачем тут приплетать сидящих по украинским тюрьмам, они там за дело сидят, а во-вторых, недостаточно выражать абстрактную обеспокоенность судьбой Сенцова — нужно недвусмысленно признать его невиновным и, более того, героем.

Безумие тут только кажущееся. Ведь и Сенцов на процессе не отрицал, что он поджигал дверь офиса и планировал с товарищами взорвать памятник, — он только говорил, что не согласен с тем, что это преступление. Настаивал на том, что он в своём праве, поджигая и взрывая, более того — что это не преступление, а героические поступки.

На этом же настаивает и Пархоменко — что взрывать и поджигать можно и нужно, если только это делается в правильных политических целях, — и ещё на том, что эту позицию официально должен занять весь ПЕН-клуб, а если он этого не делает, то только потому, что Битов плохой и «никто давно не видел его трезвым».

И даже отвлекаясь от сравнительных достоинств писателей Битова и Пархоменко, отвлекаясь даже от сравнительных заслуг обоих перед вечностью (про «синие ведёрки» помните? Вот, их Пархоменко придумал), — Битов очень и очень немолодой человек, но ведь Пархоменко-то не то что трезвым, а вообще никаким никто давно не видит, потому что Пархоменко живёт в США и там, говорят, преподаёт.

За оскорбление Битова этого профессора кислых щей и исключили из ПЕН-клуба. Вслед за ним объявили о выходе из организации Борис Акунин, Лев Рубинштейн и Александр Иличевский. Можно не быть ни писателем, ни поэтом, но искусством коллективного возмущения ты владеть обязан.

Вечером 10 января появилось ещё одно письмо от 30 с лишним членов ПЕН-клуба — с требованием отменить решение об исключении Пархоменко, причём копия письма-требования в переводе на английский была отправлена в международный ПЕН. Это письмо уже похоже на ультиматум. Где мельдоний с русскими хакерами, там и писатель Пархоменко с режиссёром Сенцовым.

Чего стоит организовать свой собственный ПЕН и его, по-русски и по-английски, объявить правильным, а старый — неправильным? Не только для того, чтобы прокатить по мировым СМИ нужную новость — про то, как душат свободу слова и как отважные ресторанные критики переходят в подполье, — но и для того, чтобы наконец сделать из ПЕН-клуба то, чем он и должен быть, — машину по составлению коллективных писем в защиту бесконечных савченок, сенцовых, бывшевых и будувшевых.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.