Черчилль в Цюрихе

Короткая ссылка
Максим Соколов
Максим Соколов
Родился в 1959 году. Известный российский публицист, писатель и телеведущий, автор книг «Поэтические воззрения россиян на историю», «Чуден Рейн при тихой погоде», «Удовольствие быть сиротой».
Черчилль в Цюрихе

Репутация государственного деятеля обладает огромной силой — и прижизненной, и посмертной. Уинстон Черчилль вошёл в историю прежде всего как муж войны, прославившийся своим лидерством в 1940—1945 годы, и прочие его речи и деяния и по сей день рассматриваются в свете этого его звёздного часа.

Именно этим можно объяснить, что в памяти потомства — при том, что он был литературно одарённым человеком и искусным оратором, — остались только те его речи, которые были произнесены им как мужем войны. «Мы никогда не сдадимся», сказанное летом 1940-го, когда Англия осталась с Германией один на один, и Фултонская речь (март 1946 года), исполненная алармизма — «Ганнибал у ворот» — и призывающая западный мир к сплочению против угрозы с Востока (читай: против СССР).

Можно по-разному оценивать эти выступления, в особенности Фултонское, но нельзя отрицать того, что обе эти с великим жаром произнесённые речи оказали чаемое действие, а главное — вошли в хрестоматии.

В то же время Черчилль как муж совета, занятый, скорее, мирным созиданием, практически не известен последующим поколениям. Военная слава всё затмила.

Наверное, именно поэтому чрезвычайно важная речь Черчилля, произнесённая полгода спустя после Фултона, 19 сентября 1946 года в Цюрихском университете, оказалась практически не замеченной. Во всяком случае, в хрестоматии не вошла. Это при том, что провозглашённый отставным британским премьером план создания Соединённых Штатов Европы был реализован в точности по Черчиллю и европейская интеграция больше 50 лет набирала силу и казалась неодолимой тенденцией. Сейчас, правда, всё пошло вкривь и вкось — ну так и СССР к 70-й годовщине советской власти тоже начал ощутимо трещать по швам. Это не отменяет того, что советский план — как бы к нему ни относиться — просуществовал по историческим меркам достаточно долго и был для многих привлекателен.

То же и с ЕС. Будущее Европы темно (впрочем, у кого оно светло?), но всё-таки 70 лет старый континент не знал войн, покончил с визами и таможнями (только внутри себя, естественно), а сама идеология евроинтеграции десятилетиями была достаточно привлекательной и успешно шла на экспорт. При общей быстротечности нынешнего исторического момента это очень даже немало.

Конечно, саму идею Соединённых Штатов Европы придумал не Черчилль. На эту тему рассуждал еще калининградский философ Кант, затем её развивали такие разные деятели, как Мадзини, Гюго и Бакунин, а в 1915 году о плане Соединённых Штатов Европы высказывался Ленин, причём тоже в Цюрихе. Без Троцкого ценная идея также не обошлась.

Но в 1946 году общий контекст казался не слишком благоприятным, чтобы бросать эту идею в массы — хотя бы в массы верховных политиков. Сам Черчилль в своей речи так обрисовал тогдашний европейский пейзаж: «В какой упадок пришла нынешняя Европа? Некоторым из малых государств в самом деле удалось прийти в себя, но на большинстве территорий великие полчища истерзанных, голодных, измученных заботами и растерянных людей изумлённо взирают на развалины своих городов и жилищ и вглядываются в тёмный горизонт, ожидая прихода новой беды, произвола и мучений. Среди победителей раздаётся гул голосов; среди побеждённых — лишь мрачное безмолвие отчаяния. И это всё, чего добились жители Европы, поделённые на столько древних государств и народностей».

Но в соответствии с законами риторики далее Черчилль сообщал, что средство есть: «Существует и иной путь, и, если большинство людей из разных стран встанет на этот путь всецело и по доброй воле, положение дел преобразится чудесным образом и через несколько лет вся Европа или большая её часть станет так же свободна и счастлива, как современная Швейцария. Но что это за высший путь? Это путь воссоздания Европейской семьи или той её части, которую мы способны возродить, и наделения её таким устройством, чтобы она смогла жить в мире и безопасности и быть свободной. Мы должны построить нечто наподобие Соединённых Штатов Европы. И только таким образом сотни миллионов трудящихся смогут вновь обрести простые радости и надежды, ради которых стоит жить».

Причём далее он описал тот архимедов рычаг, посредством которого можно повернуть Европу к миру и благоденствию. Этот рычаг — примирение двух вековечных соперников, Франции и Германии: «Первым шагом на пути к воссозданию Европейской семьи должно послужить партнёрство между Францией и Германией. Только таким образом Франция сможет восстановить своё духовное и культурное господство в Европе. Возрождение Европы невозможно без сильной духом Франции и сильной духом Германии».

Как мы знаем, именно эта идея — достаточно нетривиальная для 1946 года, когда свежие военные раны многих склоняли, скорее, к мести и реваншу, — была реализована начиная с 1951 года, когда был заключён Договор о Европейском объединении угля и стали. Главными акторами его стали именно Франция и Германия — так символически объединились рурский уголь и лотарингская руда и так была заложена традиция, согласно которой именно эти две ведущие державы Западной Европы представляют собой тягловую силу европейской интеграции.

Пока существует франко-германский союз, можно вести речь, пусть с оговорками, о европейском единстве, не станет его — и спустя двенадцать веков повторится Верденский договор 843 года о разделе империи Карла Великого. С соответствующей сумятицей.

В 1956 году Черчилль — очевидно, в том числе и за Цюрихскую речь — был удостоен европейской премии Карла Великого. В отличие от нынешних времён, когда лауреатами этой премии делаются такие деятели, как президент Литвы Д. П. Грибаускайте и прочие равночестные ей граждане, в старые времена ею награждались действительно великие европейские мужи.

Сегодня мы совсем уже не помним этого. Брексит, раскол ЕС на старую и новую (нищую, но зато проамериканскую) Европу, кризис евро, великое переселение народов сильно поколебали веру в светлое европейское будущее. Впрочем, если старый континент семь десятков лет жил без войн, это уже достаточное основание, чтобы быть признательным тем, кто стоял у истоков европейского единства. В том числе и Черчиллю.

Сегодня в СМИ
  • Лента новостей
  • Картина дня

Данный сайт использует файлы cookies

Подтвердить