Канцлер 2017 года

До очередных выборов в германский бундестаг, по результатам которых будет назначен новый (или переназначен прежний) бундесканцлер, остался ровно год.

Вообще-то в парламентских республиках политическая кампания обыкновенно начинается несколько позже — где-то за три месяца, никак не за год. Но, конечно, бывают исключения. Если у действующего главы кабинета давно уже всё идёт наперекосяк — «не в гору, а под гору» — и если в обществе распространяется убеждение, что долголетний глава правительства явно пересидел своё, то процессы могут развернуться и загодя.

Частичным индикатором таких процессов может служить самая свободная и независимая в мире британская пресса. Газета The Guardian уже пошла хоронить фрау канцлерин Ангелу Меркель и назвала имя возможного нового бундесканцлера. Им оказался назначенный год назад замминистра финансов ФРГ — буркофоб (так в английском оригинале, по-русски правильнее было бы «буркоборец»), т. е. борец с женской магометанской одеждой, а также открытый гомосексуалист Йенс Шпан.

Насчёт буркоборчества — кто же им сейчас не увлекается, кандидат в президенты Франции Николя Саркози тоже буркоборец. Насчёт сверхъестественных наклонностей — тоже не беда, по нынешним временам это скорее гражданская доблесть. Хотя среди лидеров великих держав открытых гомосексуалистов пока не наблюдается, но кто-то же должен быть первым. Дело в другом. Меркель заняла пост бундесканцлера в 2005 г., оказавшись самой юной из канцлеров ФРГ — тогда ей был всего 51 год. Шпану же 36 лет, и его назначение будет уже совершеннейшей педократией — Giovinezza, giovinezza, primavera di bellezza. Похоже, что вбросы британской прессы по качеству и достоверности ничуть не лучше вбросов постсоветских СМИ.

Но что бы там ни фантазировала The Guardian, это не отменяет того обстоятельства, что к завершению своей очередной инвеституры Меркель подходит не в лучшем виде — всё как-то не слава богу.

Неумолимо расширявшийся Евросоюз, в котором очевидным гегемоном была ФРГ — эдакая возрождённая Священная Римская империя германской нации, Четвёртый рейх, как реинкарнация Первого, откровенно забуксовал. Ещё до украинского кризиса, где шлях в Европу, поддерживаемый ФРГ, привёл к национальной катастрофе, прозвучали звоночки — та же Греция. Германия оказалась не в силах быть европейским гегемоном, сама Меркель говорит теперь, что «сейчас неподходящее время для того, чтобы продолжать быстрое углубление сотрудничества между странами — членами еврозоны. Вместо этого ЕС должен сконцентрироваться на решении таких вопросов, как контроль над границами союза, создание рабочих мест и улучшение внутренней безопасности». То есть расширение интеграции — как экстенсивное, так и интенсивное — не стоит более на повестке дня. Но остановившийся велосипед падает. Что мы и наблюдаем.

Крушение честолюбивой мечты о европейской гегемонии (с надлежащими экономическими профитами) уже было бы неприятно, но тут началась история с беженцами. Представители разных южных и восточных народов в огромном количестве хлынули в Германию, которая стала откровенно захлёбываться. Привыкшие к порядку бундесбюргеры — Ordnung muss sein — столкнулись с нашествием восточной орды, совершенно не намеренной уважать немецкие нравы и обычаи. Меркель же тем временем восхваляла гуманитарный подвиг германской нации, не видя или не желая видеть очевидного и вопиющего неблагочиния.

Причём позиция Меркель всё время двоилась. То она апеллировала к гуманистическим идеалам, не позволяющим бросать в беде людей, бежавших от резни и бомбёжек, то она указывала, что таким образом в немецкую нацию вольётся свежая кровь (и рабочая сила).

И то и другое походило на мучительные попытки оправдаться. Если это был чистый гуманизм, то странным выглядит откровенное попустительство юстиции и полиции (немецкой!) к захлестнувшей страну волне правонарушений. Люди, спасённые от злой смерти, вообще так себя не ведут (см. белую эмиграцию с минимальным уровнем преступности), а если среди них находятся отдельные выродки, то им подобает согнуть шею под железное ярмо закона. Тут же беженцы были уверены в своей вседозволенности: «Не сетуй, хозяйка, и будь веселей — сама ж ты впустила весёлых гостей».

С рабочей силой вышло не лучше, когда выяснилось, что беженцы совсем не жаждут работать. Переговоры же Меркель с руководством таких концернов, как Siemens, Opel и Volkswagen, о трудоустройстве беженцев вообще выглядят тяжёлым бредом. Конкурентное преимущество германской промышленности заключается в высокой культуре труда. И можно себе представить, что из себя будет представлять изготовленный на заводах Siemens высокоскоростной поезд, собираемый людьми без образования и без традиции ответственного труда. Ездить на высокоскоростной шайтан-арбе не всякому захочется. Равно как и закупать такой подвижной состав. Тут готовность гробить собственную промышленность ради беженцев. Не всякому немцу такая идея понятна и близка.

Итог правления Меркель оказался довольно неприятным.

Во-первых, оказалось нарушено правило «чёрных» (т. е. блока ХДС/ХСС) «правее нас только стенка», бывшее незыблемым с 1949 г. Имеется в виду, что «чёрные» интегрировали весь правый спектр, будучи де-факто монополистами на этом участке. По мере того как кабинет Меркель стал всё более напоминать переодетый Гринпис, по мере того как политика Меркель делалась всё менее логичной и сообразной, всё большее количество приверженцев стали собирать новые правые (движение «Альтернатива для Германии»). С соответствующим ослаблением старых правых, т. е. ХДС/ХСС.

Во-вторых, в самом блоке ХДС/ХСС разногласия делались всё сильнее. В Баварии, где правит ХСС, критика Меркель делается всё более острой. Раскол некогда нерушимого блока уже не выглядит невероятным. Что ещё более ослабляет позиции возглавляемого Меркель ХДС.

Плюс к тому фактор усталости. Меркель в 2017 г. насчитает за собой 12 лет правления, что лишь немногим меньше сроков правления Аденауэра (14 лет) и Коля (16 лет). Но уже сейчас итоги её правления столь невесёлые для немцев, что побить эти рекорды ей вряд ли удастся.