Мы стоим за дело мира, мы готовимся к войне

Национальное управление США по ядерной безопасности (NNSA) официально санкционировало инженерную стадию производства B61-12 в рамках программы продления срока эксплуатации атомной бомбы. Новый этап наступил после четырёхлетней фазы инженерного проектирования новой конструкции, говорится на сайте ведомства. Выпуск первого серийного образца атомной бомбы B61-12 запланирован на 2020 год. Затем последует полномасштабное производство. Глава NNSA генерал-лейтенант Фрэнк Клотц назвал создание модернизированной бомбы «жизненно важной миссией национальной безопасности». Хотя что, собственно, ещё можно было услышать от ответственного за разработку усовершенствованного изделия? «В общем-то не больно-то и надо» — это вряд ли. ВПК — он и в Африке ВПК и всегда занимается только жизненно важными разработками. У нас, что ли, по-другому?

Более того, в смысле стратегической стабильности даже и полезно, когда партнёр вооружён совершенными и вылизанными изделиями, в которых он полностью — с должным основанием — уверен. Неуверенность в надёжности изделий понижает уровень предсказуемости поведения, причём предсказуемости как их владельца, так и его партнёра. Можно вспомнить, как 10-15 лет назад весьма популярной темой в западной прессе и в соответствующих отечественных СМИ была необратимая деградация российских ядерных арсеналов. Военные эксперты учили, что через пять, много — десять лет, повинуясь законам разложения, прописанным в строгой физической науке, российские бомбы станут взрывонеспособны (ну и в придачу к тому ракеты окончательно проржавеют). Когда это случится, Россия больше не сможет нанести ответный удар, и её можно будет брать голыми руками.

Данная риторика, в которой, конечно, была сильна пропагандная составляющая — «Рус, сдавайся», — носила крайний характер, что вообще свойственно спецпропаганде среди войск и населения противника. Но рациональное зерно в ней было: ядерные боеприпасы тоже имеют свойство устаревать, их надёжность снижается, что может подвигнуть партнёра к необдуманным действиям. Тогда как демонстрация несомненной надёжности всегда протрезвляет. Можно спорить касательно обоснованности резкого увеличения трат России на оборону — многим нашим либералам, включая весьма статусных, возможно, было бы приятнее, когда бы армия находилась в состоянии 15-летней давности, а сэкономленные деньги можно было бы с большой пользой разместить в US Treasuries, — но нельзя отрицать, что иллюзий про взятие России голыми руками стало не в пример меньше.

Если американцы решили также показать надёжность своих арсеналов — так и в добрый час.

К несчастию, дьявол всегда в деталях.

Стратегическая стабильность в смысле предсказуемость — это не только поддержание арсеналов в таком состоянии, которое бы исключало появление у партнёра ложных иллюзий. Это также и такой способ вооружения, который бы не производил у партнёра ложных иллюзий, проистекающих от невозможности понять, с чем в данном случае он имеет дело.

Считается (точнее, прежде считалось) важным различать ядерное и конвенциональное (т. е. неядерное) оружие, а в случае ядерного — дополнительно различать стратегическое и тактическое. Главная идея здесь в том, что военная хитрость, заключающаяся в том, чтобы ввести партнёра в заблуждение, есть палка о двух концах.

Это известно даже из полицейской хроники: человек совершает нападение с травматом или даже просто с муляжом пистолета, а в ответ получает девять граммов свинца из пистолета самого натурального. Ибо не всегда есть время и возможности определить, что на самом деле в руках у нападающего.

Но то же самое и с более серьёзными изделиями. Одно дело, если ядерное оружие связано лишь с определёнными средствами доставки. Другое дело, когда эта чёткая грань размывается и, например, та самая запускаемая в серию бомба B61-12 может быть доставлена адресату также с помощью тактической авиации. Военные планы НАТО предусматривают и этот вариант — готовится размещение изделий на авиабазе бундесвера Бюхель в германской земле Рейнланд-Пфальц. Но если германские самолёты являются потенциальными носителями ядерного оружия, то экспериментальный способ определения того, что данный аэроплан несёт — конвенциональную бомбу или ядерную, когда сбросит, тут ясно и будет, — такой способ обойдётся слишком дорого. Надёжнее сбить германского аса загодя, не доводя дело до натурного эксперимента.

Тут вообще сказывается особенность военного мышления нашего заокеанского партнёра. Уже давно, примерно со времени обрушения Советского Союза, тамошних политиков обуревает навязчивая идея: как бы сделать так, чтобы и ядерное оружие применить, и неприемлемого ущерба в ответ не получить. Раньше бомба считалась машиной Судного дня, а теперь творческая мысль всё время крутится вокруг того, как бы сделать также машинку Судного дня и даже гаджет Судного дня, когда бьёшь крепко, но для тебя Судный день не наступает или наступает в очень ослабленном и потому приемлемом варианте. Стратеги и так и сяк изворачиваются, а мысли всё об одном.

Поэтому известие об успешной разработке B61-12 вызывает (и не сейчас, а ещё с прошлого года) известное беспокойство. Уж больно очевидно желание партнёров в очередной раз попытаться изобрести гаджет Судного дня — а вдруг получится?

Ибо хотя и нереально, но мучительно хочется отменить великую истину военного планирования «Генштабы оценивают не намерения, а возможности противника». А вдруг русский Генштаб изменит этой истине и станет оценивать сладостные — слаще рахат-лукума — декларации партнёра?