Хиросимский синдром

Соединённые Штаты Америки — не Европа и не Россия. В Соединённых Штатах Америки конституционным образом закреплено свободомыслие. Вы можете отрицать холокост, можете исповедовать нацизм и веровать в макаронного монстра. И никто вам и слова не скажет. Но есть темы, рассуждения на которые даже в США могут стоить вам если и не свободы, то рабочего места и репутации —точно. И одна из ключевых таких тем — это, конечно, вопрос целесообразности атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.

Общепринятая в США точка зрения гласит, что если бы не эти бомбардировки, то Япония ещё долго не капитулировала бы, а в продолжающейся войне погибло бы много американских солдат. И ни Эйзенхауэр со своим «Япония была уже разбита и атомная бомбардировка была совершенно излишней», ни адмирал Нимиц со своим «Атомная бомба не сыграла решающей роли, с чисто военной точки зрения, в поражении Японии» не принимаются во внимание. Ну, примерно как у нас, когда какой-нибудь участник войны рассказывает о зверствах не только с немецкой стороны, публика немедленно объявляет его склеротиком и маразматиком.

Зато вполне принимаются во внимание слова Гарри Трумэна о японцах: «Единственный язык, который они понимают, это язык бомбёжек. Когда приходится иметь дело с животным, приходится обращаться с ним как с животным».

Но это всё же, как теперь принято говорить, «оценочные мнения». А кроме них существует сухая документалистика. Например, книга военного руководителя американской программы по разработке атомного оружия генерала Лесли Гровса, где прямыми словами сказано так: «Когда мы только приступали к работам в области атомной энергии, Соединённые Штаты Америки ещё не планировали применения атомного оружия против какой бы то ни было державы. По мере развития работ проекта обстановка стала меняться. Наши работы оказались крайне дорогостоящими как в прямом смысле, так и по их влиянию на другие военные усилия страны. С течением времени, наблюдая, как проект пожирает гигантские средства, правительство всё более склонялось к мысли о применении атомной бомбы».

Понимаете? Деньги-то потрачены немалые, надо как-то оправдывать.

А далее в книге Гровса описываются критерии, по которым он выбирал цель. Хиросима ему нравилась не так сильно, как древняя столица Японии Киото. И знаете, почему? Вот прямая цитата: «Тем не менее Киото сохранял для меня притягательность в основном из-за его большой площади, допускающей оценку мощности бомбы. Хиросима с этой точки зрения нас не вполне устраивала». Если кто не понял, то американцы не понимали точно, какова мощность того, что они собираются сбросить. И если город вроде Хиросимы окажется уничтожен полностью, то тогда не очень понятно, как оценить мощность — не с чем сравнить. Поэтому нужен город заведомо большей площади, чем могла быть разрушена. Такая вот логика. Впрочем, среди посвящённого в планы начальства США нашлись-таки люди, объяснившие Трумэну культурное значение Киото. Культура учитывалась. Люди — не очень.

По такой же практической причине были сброшены две бомбы: урановая на Хиросиму и плутониевая на Нагасаки. Разные виды топлива, разные схемы устройства — да просто интересно было, как всё получится. Деньги же потрачены. Надо оправдывать.

И вот прошло 70 лет. Президент США Барак Обама, человек, занимающий ту же самую должность, что и отдавший в 1945 году приказ о бомбардировке Гарри Трумэн, приезжает в Хиросиму. В город, полутысячелетняя история которого была обнулена и начата заново именно тем институтом, который представляет теперь Обама. Я бы на месте японцев, разумеется, не пустил. Но они пустили.

И Барак Обама сказал речь. «71 год назад светлым безоблачным утром смерть упала с небес и мир изменился», — сказал он, и если вы думаете, что источник смерти был артикулирован, вы ошибаетесь. Смерть просто упала с небес, а далее было сказано так: «Вспышка света — и стена огня уничтожила город и показала человечеству, что у него появилась возможность уничтожить себя».

Всё, что я вам рассказал выше, было найдено мной в интернете за сорок минут. Все эти цитаты и книги, из которых они взяты, известны и общедоступны. Их может прочитать любой желающий. И любой прочитавший может понять, откуда именно упала с небес смерть, кто именно показал человечеству, что оно может уничтожить себя. И, казалось бы, любой японец, особенно житель Хиросимы, должен понимать, что вот этот вот человек и есть та самая смерть, которая упала с небес.

Ну хотя бы потому, что президент США — это не столько человек (а Барак Обама, безусловно, не Гарри Трумэн), сколько конгломерат функций. И одна из этих функций — постоянная готовность отдать приказ о применении ядерного оружия. Для чего возле президента США всегда присутствует человек с устройством, называемым простыми людьми «ядерным чемоданчиком». В котором та самая «красная кнопка».

И вот представьте себе эту картину. В эпицентре первого в истории боевого ядерного взрыва, мгновенно убившего 70 тыс. человек, находится устройство, с которого, пусть условно, приказ об этом боевом взрыве и был отдан.

Нет, вы и правда каких-то извинений хотели? Да какие могут быть извинения. Ведь дело даже не в словах Джорджа Буша — старшего: «Я никогда не буду извиняться за Соединённые Штаты Америки, несмотря ни на какие факты». И не в словах внука Трумэна Дэниэла: «Дед до конца жизни считал, что решение сбросить бомбу на Хиросиму и Нагасаки было верным, и США никогда не попросят прощения за это». Да даже и не в словах того же Обамы, без всяких извинений сказанных во Вьетнаме тем самым людям, которых его страна жгла напалмом и травила запрещённым химическим оружием: «Даже если мы не соглашаемся по поводу войны, мы всегда должны чествовать тех, кто служил».

Дело в том, что внуки тех, кто сгорел в ядерном пламени, внимали человеку, который держал в руках это ядерное пламя, а потом обнимались с ним и фотографировались.

А также в том, что четверть японских школьников убеждены, что атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросил СССР.