23. Именно столько стран, по словам представителя ЮАР в БРИКС Анила Суклала, официально подали заявки на вступление в организацию. Среди них Алжир, Аргентина, Бангладеш, Бахрейн, Белоруссия, Боливия, Венесуэла, Вьетнам, Гондурас, Египет, Индонезия, Иран, Казахстан, Куба, Кувейт, Марокко, Нигерия, ОАЭ, Палестина, Саудовская Аравия, Сенегал, Таиланд и Эфиопия.
И казалось бы, это хорошо. Если столько разных государств со всех частей света (кроме Антарктиды) заинтересованы во вхождении в БРИКС, то это означает, что организация стала привлекательной. Что у неё большие перспективы, большое будущее, частью которого хотят стать все потенциальные кандидаты. Что БРИКС превращается из некой дискуссионной площадки лидеров развивающихся стран в инструмент формирования многополярного мира. Что БРИКС, в конце концов, может стать главной совещательной структурой Глобального Юга и тем самым эффективно заменить «Большую двадцатку», функционирование которой оказалось парализовано за счёт попыток её западных членов навязать остальным участникам свою неоколониалистскую повестку.
В реальности же всё не так радужно. Да, большое количество желающих — это хорошо. Да, перспективы расширения БРИКС выглядят многообещающе. Однако и желающие, и нынешние страны — члены организации перед этим расширением должны ответить для себя на ряд вопросов.
Так, кандидаты должны чётко понимать, куда они вступают. БРИКС будет одним из инструментов управления многополярным миром, но лишь в том случае, если её страны-члены согласятся на трансформацию организации из совещательного клуба в контрзападную зонтичную структуру. В формат, который предполагает готовность и возможность стран-членов открыто отстаивать свой суверенитет от американских и иных посягательств. Проще говоря, готовность пойти на прямой конфликт с Западом.
На сегодняшний же день даже ряд стран — членов организации на это не готовы. Та же Южная Африка, которая заколебалась в вопросе приглашения Владимира Путина на саммит просто потому, что не хотела получать критику и санкции со стороны Запада из-за игнорирования ордера МУС. Что же говорить о новых членах? Да, Белоруссия, Венесуэла, Куба и Иран подпишутся под любое антиамериканское действие, но как насчёт Кувейта, Таиланда? Они готовы участвовать в форуме и говорить красивые слова о суверенитете, но не готовы этот суверенитет жёстко отстаивать от американских и иных посягательств. И это логично, ведь большинство кандидатов в члены БРИКС не обладают полным суверенитетом и даже не хотят им обладать. А кое-кто будет, скажем так, вообще находиться под прямым влиянием Вашингтона.
И поэтому нынешние страны — члены организации должны чётко понимать, кого и зачем включают. Не повторять опыт Евросоюза, который расширился ради расширения за счёт стран Восточной Европы, ментально не готовых к углублению европейской интеграции. В результате получилось, что именно эти восточноевропейские государства — Польша, Прибалтика и прочие — не только сорвали дальнейшие интеграционные планы, но и разрушают структуру Евросоюза изнутри.
В случае с БРИКС ситуация будет ещё более опасной. Если у Евросоюза есть что разрушать — до включения Восточной Европы организация уже была чётко структурированной, с большим запасом прочности, — то у БРИКС этой структуры нет. Она только-только начала обрастать институциональным скелетом наподобие Банка БРИКС и тому подобных институтов. Кроме того, время играет против БРИКС — процесс формирования многополярного мира уже начался, и если организация здесь и сейчас не пойдёт по пути эволюции из аморфного клуба в жёсткую контрзападную структуру, то она упустит историческую возможность и останется на обочине истории. Либо просто растворится в многочисленных глобальных форумах.
Наконец, страны — члены БРИКС должны ответить ещё на один вопрос: а нужно ли им большое расширение как таковое?
Даже если предположить, что все 23 кандидата сделали принципиальный выбор и готовы участвовать в контрзападной организации, то это всё равно будут 23 новые страны с 23 собственными интересами. Между тем в БРИКС нет процедуры принятия решения большинством или даже квалифицированным большинством — решения принимаются на консенсусной основе. А по какому перечню вопросов можно найти консенсус между такими разными во всех смыслах слова (географическом, экономическом, политическом) государствами, как, например, Таиланд и Куба? Белоруссия и Кувейт? Аргентина и Вьетнам? Ладно бы БРИКС была какой-то региональной организацией типа ШОС, где у всех стран-членов есть общие проблемы, общая стратегия и общий регион действия, но нет, речь идёт о глобальной структуре с разношёрстным набором участников. А отменять консенсусное принятие решений никто сейчас не захочет — для той же Индии или Бразилии этот порядок является гарантией учёта их интересов, гарантией непревращения БРИКС в инструмент китайского глобального влияния.
Поэтому из этих сомнений есть один выход: нужно включить в БРИКС только те страны, которые готовы и к которым готовы. Те, которые могут усилить организацию, предоставить ей новые возможности. Те, без которых БРИКС не может претендовать на роль глобальной структуры управления. Но тогда список из 23 стран ужимается до пяти. До Аргентины, Египта, Индонезии, Ирана и Саудовской Аравии. А остальным надо отказывать, предлагая вместо этого сотрудничество с БРИКС в решении их региональных вопросов и защите их национальных интересов. И добавить, что жёстко структурированная организация без их участия куда лучше защитит их интересы, чем рыхлое подобие Лиги Наций, в которой они будут без всякого толка участвовать.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.