Девять лет без Андрюхи

Я очень хорошо помню то лето 2014-го и тот фронт, где погиб наш военкоровский брат Андрюха Стенин. Ополчение, тогда ещё достаточно разрозненное, объединённое разве что идеей и уж точно не структурным управлением, выполняло жизненно необходимую задачу — прорубало коридор из ДНР в Россию. Это сейчас звучит довольно странно, но напомню, что вплоть до середины августа 2014-го у Донецка не было прямых выходов через границу к главному союзнику. Все погранпереходы контролировались формированиями, подчинявшимися Киеву. В какой-то момент у ЛНР появилось Изварино, ну а ДНР нужен был свой хаб, и лучше всего для этого, исходя из тактической обстановки, подходил КПП «Мариновка», в окрестностях которого и погиб Стенин.

После совместного и драматичного выхода из Славянска всё наше творческое внимание было приковано к новой боевой задаче. То есть к границе. Степановка, Мариновка, Дмитровка, Кожевня — перебираю сейчас названия этих сёл, как чётки. Мы с Андрюхой и Серёгой из «Айкорпуса» (тоже погиб) колесили на синем «логане» по полевым дорогам между всеми этими пунктами с утра до вечера, иной раз зная, где можно проехать, а где нет, лучше полевых командиров, воевавших на этом направлении. Охотно подсказывали им безопасные маршруты. Теперь я понимаю, по какому тонкому льду в то жаркое лето мы ходили. Обстановка менялась каждый час, и перемещение по тем местам было занятие, которое без ложного драматизма можно назвать лихим.

Когда я представляю ситуацию, в которую попал Стенин вместе с парнями из «Айкорпуса» на том самом синем «логане», меня бросает в дрожь от ужаса. Слишком много времени я провёл с ними в одной компании в абсолютно аналогичном режиме перемещения по передовой.

По спасительному в моём случае стечению обстоятельств как раз в начале августа меня вызвали на несколько дней в Москву, Андрюха же продолжил сталкерствовать в тех приграничных направлениях. И в итоге «логан», набитый к тому же гражданскими, которых они эвакуировали, нарвался на колонну ВСУ, которая сначала расстреляла тачку из крупнокалиберного пулемёта (как я предполагаю).

Говорю же, картина стоит перед глазами чудовищная: ты мчишь по трассе домой из Дмитровки в Снежное маршрутом, которым гонял уже не один раз, и вдруг видишь сбоку колонну бэтээров. Думаешь, свои, а оттуда по тебе — огонь. Машина — в кювет, в салоне — кровавое месиво.

Причём есть все основания думать, что сначала Андрюха был ранен, но выжил и даже смог недалеко отползти от тачки и сделать укол буторфанола.

Рядом с «логаном», недалеко от обочины, мы нашли клетчатую стенинскую рубашку и использованный тюбик обезбола.

Почему я так это запомнил? Уезжая в Москву, этот самый тюбик я как раз ему и оставлял на всякий пожарный случай (тогда мы не были настолько продвинутыми, чтобы поголовно носить тактические аптечки, из медицины у каждого было при себе что-то по мелочи: жгут, обезбол — да и то далеко не всегда).

Предполагаю, что неонацисты цинично добили Стенина. Каждые девять лет я пишу в этот день текст про Андрюху — и каждый раз отказываюсь представлять себе это. Представляю, как мы возвращаемся на Майдан в Киев и водружаем флаг ДНР. В память о нашем брате. Покойся с миром, родной, этого мы нашим врагам точно не забудем…

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.