«Жизнь отца — это эпоха»: сын Михаила Девятаева о послевоенной жизни лётчика и картине Бекмамбетова

— Вы рассказывали, что давно размышляли о возможности создания игрового фильма о вашем отце Михаиле Петровиче Девятаеве. Раньше не поступало подобных предложений?

— Нет, снимались только документальные фильмы. Была одна попытка снять художественный, но она ничем, кроме громогласных заявлений, не закончилась.

— Вам было важно, кто именно возьмётся за картину?

— Конечно. Поэтому я и согласился участвовать в этом фильме.

— Вы выступали консультантом ленты. Расскажите подробнее о вашем участии.

— Моё участие складывалось из трёх элементов работы.

Во-первых, поскольку я практически 20 лет занимаюсь биографией отца (после его ухода из жизни в 2002 году), то считаю себя наиболее осведомлённым в деталях его жизни. Когда шла работа над сценарием, и даже до этого, возникали вопросы: что было на самом деле, чего не было, какие факты соответствуют написанному в автобиографической повести, а какие нет. Моя работа заключалась в том, чтобы прояснить это.

Во-вторых — за эти годы я собрал серьёзный материал: воспоминания лётчиков (в первую очередь лётчиков-истребителей), информацию о самолётах и так далее. Всё это я тоже передал для работы.

Наконец, когда уже писали сам сценарий, со мной согласовывали все принципиальные сцены. Это обычная работа — во всяком случае, для консультанта.

— У вас была возможность высказывать своё мнение при подборе актёров?

— Да, присылали фотографии или просто называли имена, поскольку рассматривались известные актёры. Но, знаете, мы же не специалисты в этой области, не киношники. Нам хотелось, чтобы был актёр, который соответствовал бы по возрасту: отцу в 1945 году было 28 лет. Ближе всего к этому оказался как раз Павел Прилучный.

— Какую вы преследовали цель, когда согласились участвовать в проекте? Хотели развенчать мифы вокруг этой истории, донести её до широкой аудитории?..

— Скажу словами Владимира Ильича Ленина: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». В 1980-е годы в учебнике истории для младших классов была маленькая глава из четырёх страниц с рисунками — рассказ о подвиге отца. Казалось бы, в учебнике истории есть — значит, все должны знать. На самом деле это не так.

В наше тысячелетие фильм — это то, что способно заинтересовать. Потом уже можно обратиться к массе информации, которая есть в интернете, понять, о чём этот подвиг, в чём его суть, какова история.

Жизнь отца — это эпоха. Она прослеживается от 1920-х годов, и так получилось, что каждый этап истории нашей страны отразился на его жизни.

— Сюжет фильма сосредоточен на сравнительно небольшом эпизоде — побеге и предшествующей ему подготовке. Мы видим и предысторию, но, судя по вашим рассказам, есть много других событий и деталей, которые было бы интересно показать. Сразу было решено акцентировать внимание именно на побеге?

— Когда речь шла о сценарии, это был один из первых вопросов, которые я задал Тимуру (Бекмамбетову. — RT). Конечно, нам бы хотелось, чтобы фильм начали с голодного детства отца в посёлке Торбеево, но это, конечно, нереально. Теперь я уже немножко разбираюсь в этом и знаю, что даже то, что получилось, охватывает очень много. Чтобы рассказать всё, нужно снимать целый сериал.

• © Кадр из фильма «Девятаев»

— А есть нечто, связанное с охваченным периодом, что вы лично хотели бы включить в картину, но оно по каким-то причинам не вошло?

— Если говорить о художественном фильме, который концептуально был сосредоточен только на одном, — можно что-то включить и в начале, и в конце. Есть множество крайне интересных военных эпизодов, за которые отец получал ордена. Он даже должен был получить звезду Героя за то, что сделал, спасая одного раненого генерала. А 24 июня 1941-го он сбил первый «Юнкерс». Мы все привыкли: началась война, наши бегут и отступают. А в одной газете написано, что 24 июня отличился лётчик Девятаев, сбил самолёт. И таких эпизодов можно набрать очень много.

— Какие у вас в целом впечатления от фильма? Вы довольны результатом?

— Чистовой вариант я пока ещё не видел. Видел только техническую запись, и она мне понравилась. 

— Вы изначально, когда актёры ещё не были утверждены, представляли кого-нибудь в главной роли?

— Нет. Вы знаете, когда отец уже ушёл из жизни, многие его друзья, товарищи (тогда они ещё были живы) подчёркивали, что его величие в простоте. Он был и велик — и очень прост и ясен. Хотя у отца был очень сложный внутренний мир, и всё пережитое оставалось за его спиной.

Я не верю, что… Нет, наверное, это можно передать. Но тогда надо пытаться делать копию. Он был физически очень сильным человеком, и в нём присутствовало много черт, которые в этом фильме не покажешь. Чтобы всё это передать, надо начинать с детства, рассказывать, как оно формировалось. Прилучному же удалось выполнить задачу, которая перед ним стояла: сыграть так, чтобы зритель поверил.

— Расскажите, каким вам запомнился ваш отец, если говорить о его жизни в мирное время? Каким он был отцом, семьянином, товарищем?

— Я для себя делю воспоминания на три части. Мне к 1957 году было шесть лет, я хорошо помню наше нищенское существование. Была большая семья, мы жили бедно, в подвале. И это одна часть.

Потом была звезда Героя Советского Союза. Всенародное признание, любовь. В школе я не мог нахулиганить, чтобы не сказали: «Ты же сын героя». Это уже другая история, и отец в ней другой. Но он, кстати, не изменился. Наоборот, всегда прятал звёздочку, чтобы никто не видел, что он — Герой Советского Союза.

Потом был третий период — 1980-е и 1990-е. Появились шесть внучек и внук. Отец не всех застал, но очень их любил. Есть прекрасные фотографии с ними. Он был любящим дедом. У меня не было деда — один ушёл из жизни в 1919-м, другой в 1938-м. Я смотрел на отца и думал: «Я, наверное, таким же буду». Мне тоже повезло: у меня две дочери и три внучки.

Я всегда вспоминаю отца. Всплывают в памяти разные картины. В одних он — уставший после тяжёлой работы капитан буксира, в других — капитан-герой. И наконец, дед, безумно любящий своих маленьких девочек. Всё это формирует единый образ.

— Вы с ним часто разговаривали о войне и непосредственно о том эпизоде, который показан в фильме?

— Я часто слушал его выступления в разных интересных местах и считал, что всё знаю. Каков же был мой ужас, когда в 2003 году я начал готовиться к изданию книги к 90-летию отца и вдруг понял, что не знаю о нём почти ничего. Я стал вспоминать многие вещи. Мне повезло, я видел его товарищей. Среди них — спасший ему жизнь командир его эскадрильи Владимир Бобров, для меня просто дядя Вова. В 1957 году он брал меня за руку и вёл купаться на реку Казанку. А этот человек — один из тех, кто сбил больше всего самолётов, великолепный лётчик-ас.

Мы учредили «Фонд памяти Михаила Девятаева» и ставим себе задачу работать над биографией отца, изучать её, а также биографии его товарищей по побегу, лётчиков, воевавших с ним и не только, прошедших лагеря. Многие из них незаслуженно забыты.

— Как вы уже сказали, вы около 20 лет работаете над тем, чтобы увековечить память отца. А как к этому относится младшее поколение — его внуки, правнуки? Их интересует его история?

— Они прежде всего гордятся. Мы стараемся, чтобы они бывали на родине отца, в селе Торбеево Республики Мордовия. Там, кстати, 26 июня открывается очень красивый памятник. Это случайно совпало с выходом фильма. Ранее открытие притормозилось из-за COVID-19.

А внуки — они все разные. Есть те, которые находятся рядом, в Казани, и более активно работают. Некоторые живут далеко, не в России. Но все они гордятся подвигом деда и прадеда!

— Те, кто рядом, вместе с вами принимают участие в каких-то инициативах?

— Конечно. Скажем, выступают в школах. Моя дочь — директор «Фонда памяти Михаила Девятаева». Одна из правнучек помогает мне с поиском документов в интернете. Я уже в силу возраста человек отсталый, поэтому не понимаю Instagram и всякие TikTok… Молодое поколение берётся за это.

— Возвращаясь к сюжету фильма: расскажите, насколько документальным он получился. Например, ключевая сцена, когда готовят самолёт и пытаются его поднять. В ней точно воспроизводятся реальные события, насколько это возможно с учётом имеющейся информации?

— Да. Есть такой вопрос, совершенно понятный: как мой отец, не зная немецкий бомбардировщик, мог управлять им, завести мотор. В фильме как раз показано языком кино, как заключённые готовились, тренировали отца, чтобы он знал, что написано на табличках на немецком и, соответственно, мог разобраться.

Там на самом деле не так много надо. Важно всего лишь знать, как завести моторы, а это он подсмотрел. Всё остальное — это интуиция и классические действия профессионального пилота. Плюс до плена он летал на «Аэрокобре», американском самолёте, там надписи были на английском. Так что главное — знать, что делать.

Всё это в фильме показано. Я знаю, что актёры посекундно репетировали сцены. Так что это как раз не документальная, но художественно-документальная иллюстрация рассказа отца. Создатели фильма стремились не отходить ни на йоту от того, как это было.

• © Кадр из фильма «Девятаев»

— А художественного вымысла в фильме много? Например, есть сцена, когда бомба попала в ангар и чуть не повредила самолёт...

— Да, эта сцена и линия с другом — художественный вымысел. Сцена в автобусе не биографична в истории с моими родителями, но такие ситуации случались сплошь и рядом. 

— Про подвиги Михаила Петровича уже выпущено много документальных фильмов, несколько книг, в том числе его собственные работы. В этом фильме есть что-то, не рассказанное ранее?

— К сожалению, многие документы, особенно с момента прилёта, которые наверняка есть в наших архивах, нам пока недоступны по целому ряду причин. Те, которые связаны уже с самим «Хейнкелем», — это вообще закрытая тема. Поэтому мы не можем найти ничего нового, остаётся только догадываться — и о Королёве, и о «Фау-2», и об остальном. Что-то мы знаем, но всё остальное — гипотезы, документов нет. Есть только протоколы допросов СМЕРШ, НКВД, потом КГБ. Отца допрашивали и в 1946-м, и в 1956-м, и каждый год.

Для чего-то нового надо найти какую-то архивную возможность. Мы ищем, в том числе для этого создан «Фонд памяти Михаила Девятаева», чтобы целенаправленно работать в архивах — немецких, польских и английских.

— У вас есть любимые фильмы о войне?

— Конечно. Если говорить о том, что связано с темой отца, это «Чистое небо» Чухрая. А также, наверное, самый тёплый и настоящий фильм — «В бой идут одни «старики». Более ранний — «Судьба человека». У нас в стране в советское время снято очень много хороших фильмов. Их я, конечно, все смотрел.

— Как вы считаете, почему важно продолжать привлекать внимание широкой аудитории к теме войны?

— Есть замечательные слова, их смысл в том, что если мы хотим понять какой-то период нашей истории (а мы хотим, наверное, знать каждый период, но всегда уделяем больше внимания военному времени), то сначала нам необходимо узнать жизнь и историю конкретных людей. Через них мы сможем понять, что было в это время. А абстрактно, как по учебнику написано, — это всё неживая история. Нужно рассказывать о судьбе конкретных людей.

Что интересно, история отца может рассказать и о коллективизации. Это его личная жизнь. Она охватывает и 1930-е годы, когда Казань стала авиационной Меккой. Там в аэроклубе готовили лётчиков, которые сыграли колоссальную роль в истории.

Это и военное время, когда была создана авиационная промышленность. Только одних «У-2» было сделано почти десять тысяч. И отец на таких летал. Потом, конечно, легендарные покрышкинцы… Он и там летал. А уж концлагерь — вообще тема отдельная и святая. Потом — сталинские времена и агрессия. Позже — безумная всенародная слава, мешки писем, подарков. Но отец совершенно не изменился, за что его ценили и любили.

Нужно рассказывать историю, привязанную к конкретной ситуации. Абстрактные герои уместны, если речь идёт о делах «времён Очаковских и покоренья Крыма», а ещё лучше — о греках, римлянах и так далее. Там мы можем говорить какие-то общие вещи. А здесь нужно обращаться к конкретному человеку с его достоинствами и недостатками. Тогда мы начнём что-то понимать.