«Я до сих пор не чувствую себя писателем»: Януш Вишневский о продолжении «Одиночества в сети» и самоизоляции
Януш Вишневский о продолжении «Одиночества в сети» и самоизоляции
- РИА Новости
- © Илья Питалев
— Очень интересно, что мы сегодня с вами беседуем онлайн и речь пойдёт о продолжении вашего романа «Одиночество в сети». Раньше вы говорили, что эта история для вас закончена. Что же заставило вас передумать?
— Я приветствую всех, кто нашёл время со мной поговорить через RT.
Что касается книги, то это очень долгая история. Издатели продали «Одиночество в сети» огромным тиражом... Конечно, они хотели продолжения! Меня попросили написать его уже спустя два года после выхода романа в Польше, но в то время я думал, что сиквел не нужен. Для меня это личная история. Я её писал в период огромной грусти, вызванной моими личными проблемами.
Потом издательства обо всём забыли — или просто не хотели на меня давить. А в 2017-м учительница одного лицея в Польше принесла мне эту книгу на подпись. Я стал её читать.
Честно говоря, я тогда впервые её прочёл целиком — до этого видел только отрывки, которые просили переписать редакторы. Я специально не читал роман ранее, поскольку знал, что хотел бы всё изменить.
А в этот раз я заметил, что действие книги происходит в 1996-м, сыну главной героини уже 20 лет — он теперь взрослый человек. Я подумал, что сделаю его студентом, влюблю в какую-нибудь интересную женщину и напишу продолжение с точки зрения нового поколения. И главными героями будут этот сын и его женщина.
В России меня теперь издаёт АСТ. Юрий Чайников (он уже переводил мои книги) сделал невероятно хороший перевод с польского на русский. Этот роман будет доступен моим русским читателям, которые для меня очень важны. Я знаю, что люди ждут этой книги: я получаю письма. В России роман будет называться «Одиночество в сети. Возвращение к началу». В Польше — «Конец одиночества» или «Окончание одиночества». На Украине же книга получила название «Смещение спектра». Это смещение спектра играет огромную роль для меня, автора.
— Продолжение «Одиночества в сети», конечно же, о любви. Но тем не менее в нём уделяется внимание отношениям отца и сына. Почему вы выбрали такую тему?
— Это важная тема, в том числе и для меня. Я очень рано потерял родителей. Сперва умерла моя мама, потом папа. А отношения с папой у меня были очень близкие. Я хотел вернуться к этой теме.
— Во второй книге мы также узнаём, что главную героиню зовут Агнешка. Для чего вы теперь дали ей имя? Это вопрос удобства? Или вы таким образом сместили акцент на другого женского персонажа — Надю?
— Я решил, что читатель должен знать, как её зовут. Эта история произошла в реальной жизни, и это её реальное имя. Реальные имена и у её подружек, других женщин...
— Ваши герои, причём не только в «Одиночестве...», часто общаются не напрямую, а через письма. На ваш взгляд, если бы они встретились не в интернете (где можно обдумать каждое слово, прежде чем отправить сообщение), их отношения складывались бы иначе?
— Я писал эту книгу в самом начале эпохи интернета. Я был первым автором, который показал, что в интернете люди не только ищут информацию — там могут зарождаться чувства. Конечно, трудно сказать, как сложились бы отношения героев в ином случае. Отношения в интернете происходят на другом уровне. Большую роль играют слова, а не внешний вид или что-то другое.
- РИА Новости
- © Руслан Кривобок
— Вы, конечно, знаете о существовании Tinder и прочих приложений для «быстрых» знакомств. На ваш взгляд, чем обусловлена их популярность? Людям действительно проще знакомиться, общаться в сети? Или условный Tinder — таблетка от глобального одиночества, сложностей с выстраиванием общения в реальном мире?
— У людей теперь нет времени. Они живут очень быстро. И они заметили, что любовь тоже можно найти в интернете. Но в отношения, которые существуют только в интернете, я не верю. Реальные, серьёзные отношения в интернете имеют свою динамику. Вначале — слово. Потом кто-то хочет услышать голос другого человека. Потом — посмотреть на него или на неё, посылает первую фотографию. А в конце концов все хотят прикоснуться друг к другу. И вот начинаются реальные отношения.
Герои моей новой книги тоже общались в интернете, но очень мало. Молодое поколение знает, что реальные отношения важнее, чем виртуальные.
— Оригинальное «Одиночество в сети» — книга грусти. Вы и писали её, в частности, чтобы пережить тоску. А какие эмоции для вас были определяющими, когда вы работали над продолжением?
— Я писал продолжение в очень счастливый момент моей жизни. Но это тоже грустная книга. Главные герои любят друг друга, счастливы, однако в ней много грустных любовных историй, которые не касаются главных героев.
— Как долго вы писали продолжение?
— Почти два года. Кульминация работы над книгой пришлась на время, когда я решил серьёзно изменить свою жизнь — после 30 лет в Германии вернуться в Польшу. Надо было закончить все проекты.
В то же время умер очень близкий для меня человек — моя бывшая жена. Я тяжело переживал её смерть. В этот момент абсолютной трагедии я не хотел писать книгу, поэтому делал это очень долго.
Перевод был готов, думаю, через восемь месяцев. Он мне нравится, и я жду реакции на роман от моих читателей из России.
В театре «Балтийский дом» в Петербурге есть спектакль «Одиночество в сети», его показывают с 2009 года. У меня уже попросили рукопись второй части, чтобы начать работу над новой постановкой. Я с большим нетерпением жду их идей.
— Создатели спектакля связывались с вами, вы контролировали процесс переноса романа на сцену?
— Нет. Они связались с польским режиссёром Хенриком Барановским, моим другом. Его пригласили в Петербург, и он месяц жил в театре (в «Балтийском доме» есть квартира), работал, чтобы поставить книгу. Потом над спектаклем стал работать второй, русский режиссёр, но это та же постановка.
Я спросил директора театра: «Почему вы так долго играете эту пьесу?» И он мне сказал: «Просто люди приходят». И это самое приятное для автора.
— А вам нравится этот спектакль?
— Да. Меня, конечно, пригласили на премьеру. Я помню, это было 20 февраля 2009 года. Никто не знал, что я нахожусь в театре. Я сидел, как обычный зритель, на 13-м месте в пятом ряду. Я помню свои слёзы, когда я смотрел спектакль. Хорошо, что в театре было темно и никто этого не видел. «Балтийский дом» — просто молодцы, они сделали невероятное зрелище.
В Польше по книге сняли фильм. Мне он очень не нравится... Поэтому я не верил, что можно поставить спектакль. Но они («Балтийский дом». — RT) всё прекрасно сделали. Я думаю, и вторую часть, «Одиночество в сети. Возвращение к началу», они тоже поставят хорошо. Я жду этого.
— Могут ли ваши поклонники надеяться на третью часть — ещё одну книгу серии?
— Я знаю, что никогда нельзя говорить «никогда». Теоретически есть такая возможность, потому что главный герой первой части во второй книге присутствует совсем немного. Его жизнь, о которой я много знаю, не показана: я решил, что это неважно на данный момент.
— Вы владеете польским, английским, немецким и русским языками, ваши книги известны во многих странах мира. Вы читали свои романы на других языках? Вам всегда нравится перевод?
— К счастью, так получилось, что я говорю на английском и на немецком, много лет жил в Германии и США. В Соединённых Штатах я написал две кандидатские работы.
Сейчас я скучаю по России, потому что у меня нет возможности говорить на русском. Я читаю русские книги, слушаю русскоязычное радио, чтобы не потерять контакт с языком, не забыть его.
На английском и на немецком я писал научные книги по химии и информатике. Но о чувствах я могу писать только на языке, который я выучил дома, от мамы и папы. Перевод, который я получил от Юрия Чайникова, по-моему, очень хороший. Это не значит, что он идеальный: не мне об этом судить, потому что для меня русский — иностранный язык.
Мои книги переводили и на вьетнамский, и на китайский, и на албанский — такие переводы я оценить не могу. У меня не получится даже произнести название моей книги на вьетнамском! Верю, что издательства работают с хорошими переводчиками.
— Читают ли ваши книги дочери?
— Им было трудно, они не ходили в польскую школу. Но сейчас младшая читает почти все мои книги.
«Одиночество в сети» — очень личное произведение. И я не хотел, чтобы они читали эту книгу, когда одной было 14 лет, а другой — 18.
Это ведь невероятно, что папа думает не только об алгоритмах в химии, но и о чувствах и пишет об этих чувствах. В книгах есть немного эротики, поскольку с ней связана любовь. Дочерям было трудно это понять. Но теперь они уже взрослые и относятся к этому по-другому. А читать на польском им просто неудобно, хотя они понимают язык, прекрасно на нём говорят. На немецком моих книг нет.
— Но существуют неофициальные переводы на немецкий?
— Есть неофициальные переводы, которые сделал прекрасный переводчик, немец, выучивший польский язык. Я работаю над тем, чтобы официально был издан мой роман «Бикини». Он очень немецкий. Это история любви во времена Второй мировой войны. Она начинается с бомбардировки Дрездена, а кончается на атолле Бикини, где американцы проводили испытания ядерного оружия.
— Вы уже не против публикации других своих книг на немецком языке?
— Да. Я думаю, что «Бикини» издадут. Если эта книга будет популярной, то люди начнут спрашивать про другие.
Я рад, что мои романы печатаются в России, потому что вы читающая страна. Я знаю, какая статистика в Германии и в Польше, у нас читают мало... Жители восточнославянских стран читают очень много, и это здорово. Большой успех для автора — издать свою книгу в России.
— Раньше вы считали «Бикини» своим самым удачным романом. Ваше мнение не изменилось?
— Абсолютно не изменилось. Я подарил этому роману два года своей жизни, работал в архивах, использовал много информации. Можно сказать, что это почти историческая книга. Для меня это самая важная книга.
— Вы много раз выпускали книги в соавторстве. Работа с кем бы то ни было требует компромиссов... Легко ли они вам даются?
— Да, это правда. Нужно подумать дважды, когда хочется написать книгу в соавторстве. Самой трудной была работа над книгой «Любовь и другие диссонансы» с Ирадой Вовненко из Петербурга. Я придумывал какие-то сюжеты, получал её ответы — и они изменяли сюжет. Это были две точки зрения на одну проблему.
Я счастлив, что эта книга есть. В России она была издана раньше, чем в Польше. Это история любви между поляком и женщиной из Москвы, которая живёт в несчастливом браке. Они встречаются случайно, и между ними начинаются очень эмоциональные отношения. Я очень люблю эту книгу.
— Вы активно поддерживаете связь со своими читателями. Вас интересует их понимание ваших произведений?
— Вначале я этого не делал. После успеха «Одиночества в сети» я начал получать письма — 18 тыс. за три года. Я не отвечал на них.
Первой социальной сетью, где я начал общаться с моими читателями, вы не поверите, стала «ВКонтакте». Моё издательство посоветовало мне создать профиль во «ВКонтакте», чтобы люди узнавали информацию о новых книгах, встречах, поездках по России. Моя страница есть там до сих пор...
- РИА Новости
- © Илья Питалев
— Вы писали, что посчитали нужным добавить постэпилог к «Одиночеству в сети», когда узнали, как роман воспринимают читатели.
— В издательстве думали, что будет лучше, если я закончу книгу так, что читатели не будут знать, что случилось с главным героем. Это был мой дебют, и я согласился. А потом, когда меня попросили публиковать и комментировать письма, я сказал, что теперь пришло время написать реальное окончание этой книги. Они согласились, и так появилось «Одиночество в сети. Триптих».
— Реакция читателей в основном предсказуема или вы каждый раз узнаёте много неожиданного?
— Сначала всё было неожиданно. Я был никому не известным химиком, информатиком из Франкфурта-на-Майне, писал научные книги, которые читают 50 людей в мире, потому что только они их понимают. И я издал книгу о любви, которую прочитали так много людей. Я просто не верил, иногда думал, что это история какого-то другого писателя. Меня стали приглашать на книжные выставки, началась совсем другая жизнь.
Учёные работают в тишине. Некоторые могут прославиться, если получат Нобелевскую премию, но в нормальной жизни им не надо двигаться в медиапространстве, давать интервью, встречаться с людьми. Теперь я уже знаю, что это часть писательской жизни. Но я до сих пор не чувствую себя писателем. Я называю себя автором книг.
— Нам, конечно, хотелось бы узнать, как на вашу жизнь повлияла пандемия. Вы находитесь в самоизоляции всё это время?
— Весь период самоизоляции я нахожусь в маленьком домике в деревне недалеко от Гданьска. Изоляция уже не такая жёсткая, какой была сначала. Но путешествовать пока нельзя.
Я бы хотел поехать в Берлин, где живёт моя младшая дочь, или в Майнц — к старшей, но сейчас это невозможно. Хотел бы прилететь в Россию и встретиться с читателями, принять участие в книжной выставке в Москве, которая была запланирована на начало сентября.
Но, честно говоря, эта самоизоляция для меня не так ужасна. На протяжении последних 30 лет я каждое утро проходил 60 метров, потому что моя квартира находится в 60 метрах от института, работал один, говорил только с компьютером. Потом возвращался домой, а там, тоже в одиночестве, работал над книгами.
— Чем вы занимаетесь сейчас, когда вынуждены проводить время дома?
— Прямо перед пандемией мы с моей спутницей две недели путешествовали по Новой Зеландии и Австралии. Мы успели вернуться до закрытия границ и теперь вместе пишем книгу про эти страны. Это интересно, потому что там показаны мужской и женский взгляды на одни и те же вещи. Мы уже подписали договор с издательством, книга должна быть готова до конца года. Я бы хотел, чтобы она была опубликована и в вашей стране.
— Будем надеяться. Какой совет вы могли бы дать людям, которые психологически или эмоционально тяжело переносят эту ситуацию с пандемией?
— Я писал про одиночество, оно появляется во многих моих произведениях: в сборниках рассказов, повестях, романах. Сейчас очень тяжёлое время для одиноких людей. Они и раньше были такими, но могли выходить, общаться с другими.
Мой совет — верить, что после этого люди будут по-новому ценить личные отношения. И те, кто только сейчас одинок, узнают, что это значит — быть одиноким в принципе. После пандемии будет меньше одиноких людей.