«От трагичного до весёлого — одна секунда»: Андрей Бурковский о сериале «Звоните ДиКаприо!» и нюансах профессии актёра

— Вы сами видели «Звоните ДиКаприо!»? Смотрите все проекты со своим участием?

— Конечно, видел: было интересно, что вышло в итоге. Я смотрю не все проекты, но этот посмотрел, поскольку во время съёмок очень верил, что всё должно получиться хорошо.

Мне нравилась атмосфера на площадке: то, как Андрей Першин (настоящее имя режиссёра Жоры Крыжовникова. — RT) снимал, мне очень импонировало. И казалось, что всё должно сойтись: и сценарий, и игра, и режиссура, и тема. Так получается не всегда. Но казалось, что здесь — должно. Было очень интересно посмотреть, как всё получится в итоге. Я был таким же зрителем, как когда смотрел сериал «Чернобыль», например. И, на мой вкус, всё получилось: мне понравилась тема, как это высказано и срежиссировано.

— На ваш взгляд, чем сериал привлёк пользователей интернета и почему спустя полтора года он должен заинтересовать телевизионную аудиторию? В чём актуальность этого проекта?

— Во-первых, взгляните на ситуацию сейчас — у нас пандемия определённого вируса. Андрей ещё до фильма Дудя обратил внимание на большую проблему эпидемии СПИДа, которая существует в мире. А в нашей стране она воспринимается неостро. Для режиссёра были важны в том числе просвещенческие моменты. В сериале затронута очень серьёзная российская проблематика. А в условиях того, что сейчас происходит, это стало ещё актуальнее.

Плюс там про человеческие отношения, про то, готово ли общество принимать такого человека или не готово, про братьев, про библейский сюжет. Мне кажется, нет ничего актуальнее вечных проблем и ценностей.

— Про библейский сюжет. Критики действительно находили в этом сериале отсылки к Библии. ВИЧ называли метафорой, изображающей образ лжи и образ русского фатализма. А вы нашли в «ДиКаприо» какой-то скрытый смысл?

— Я всегда боюсь разговоров о сверхзадачах и очень серьёзных смыслах. Но по итогу может получиться так.

Мы попытались сыграть определённые сцены и рассказать историю от начала и до конца, чтобы на выходе получился рассказ о глобальной проблеме: проблеме зависти, проблеме соревнования самых близких людей.

Я рад, что сериал сейчас выйдет на ТНТ. Возможно, посмотрю его ещё раз. Мне кажется, очень важна проблема честности: на что человек готов ради каких-то своих страстей и признаётся ли он в этом сам себе.

— Ожидали ли вы во время подготовки к съёмкам и самих съёмок, что проект окажется настолько успешным?

— Я верил в это. Прочитав первый раз сценарий и зная, что это будет снимать Жора, я надеялся, что получится круто. Мне очень понравилась роль: такая неоднозначная, многогранная... Да и команда актёрская была супер — поэтому я верил.

• © Кадр из сериала «Звоните ДиКаприо!» (2018)

— Насколько вам близок ваш герой, Лев Ивановский? Осуждаете ли вы его за что-то?

— Чем-то близок, чем-то не близок. Его же я играл. Я попытался сделать всё максимально правдиво, старался в это внедриться и рассказать об этом с лёгкостью. Там же о многом: о неудачах, о желании что-то сотворить, о несправедливости, о человеческих страстях, о внутренних бесах, о чёрном и белом.

Любой человек состоит из чёрного и белого, он не может быть белым и пушистым. И в то же время не может быть плохим: потому что мы для себя не плохие, даже когда совершаем плохие поступки.

Я попытался рассказать о настоящем человеке, о нас. Мне кажется, мы и есть такие: сложные — плохие и хорошие. В этом смысл, и это интересно.

— Это не первый проект, над которым вы работали с Жорой Крыжовниковым...

— Не совсем так. Он работал над «Кухней», но был приглашённым режиссёром. Это немного другое. То была большая франшиза, и он снимал третий сезон. А из своих проектов «Звоните ДиКаприо!» — наше первое сотрудничество. На «Кухне» было знакомство, а этот проект — первый.

— Чем, на ваш взгляд, подход Крыжовникова к работе отличается от методов других режиссёров?

— Он просто очень хороший режиссёр. Он ответственный, и (что самое главное для артиста) на съёмках ты полностью расслаблен, не паникуешь, не думаешь о том, что дальше. Ты просто доверяешь режиссёру. Тогда ты свободен, лёгок и в процессе не думаешь о другом — только о задаче. Это очень важно. Он ответственен за всё. Он может просто сказать: «Сцена неправильно написана, мы не можем её играть. Дайте мне пять минут, я её сам сейчас переделаю».

— Вы начали карьеру с КВН, с юмористических проектов и много лет работали именно в этой сфере. Как получилось, что вы попали в кино и театр?

— Во-первых, я закончил Школу-студию МХАТ. Я для себя не разделяю, юмор это или нет.

Если говорить о «Звоните ДиКаприо!», это трагикомедия: от драматичного и трагичного до весёлого — одна секунда. Мы смеёмся или плачем — это два пограничных состояния.

В драме самое главное — найти комедию, а в комедии — драму. Любой человек пытается скрывать свои чувства. Никто не хочет грустить, все хотят даже в самой сложной ситуации улыбаться.

— Вы были старше однокурсников, когда поступили в Школу-студию МХАТ. Испытывали ли какой-то дискомфорт во время обучения? Может, наоборот, чувствовали себя более опытным и подавали пример другим?

— Я был немного старше, но у нас взрослый курс. Никакого дискомфорта во время обучения не было, потому что тот ребёнок, который живёт внутри меня, постоянно со мной.

— В каком формате вам работать интереснее, комфортнее: в полном метре, сериалах? Возможно, на сцене?

— Для меня всё это одно и то же. У нас такая профессия — актёр театра и кино. Так написано у меня в дипломе. Но есть нюансы. На сцене артиста видно за три секунды: одна, две, три — и ты уже всё про него понял. В кино, конечно, немного не так: актёра могут прикрыть, закрыть, смонтировать. Но профессия состоит и из кино, и из театра.

Я абсолютно уверен, что без театра артист не может существовать, потому что (и к счастью, и к сожалению) твоя техническая часть профессии и навыки наращиваются в театре.

В кино ты выдаёшь то, что имеешь. Театр наращивает мускулы, а в кино ты должен эти наработки выдать. Я всегда говорю, что без театра артисту трудно.

• Андрей Бурковский в роли Сергея Павловича Голубкова и Яна Гладких в роли Серафимы Владимировны Корзухиной в сцене из спектакля "Бег" по пьесе Михаила Булгакова в Московском художественном театре (МХТ ) имени А. П. Чехова
• © Владимир Федоренко/РИА Новости

— Как вы считаете, с каким образом (или с несколькими образами) вы в первую очередь ассоциируетесь у зрителей?

— Не знаю, насколько ассоциируюсь, но могу точно сказать: для меня «Звоните ДиКаприо!» был именно тем проектом, который вывел меня на другой уровень. И я благодарен сериалу и Жоре Крыжовникову за это.

— Что, на ваш взгляд, важнее всего для достижения успеха на актёрской стезе: талант, опыт, харизма? Может, удача?

— Это всё важно. Можно участвовать в замечательных проектах, но как-то не попадать. А можно раз — и выстрелить в одном. Всегда у артиста должен быть проект, где он выстрелил.

Можно сыграть очень много замечательных ролей, но как-то всё не совпадает. Должны быть и удача, и харизма. Ты должен быть в такой форме, чтобы, когда тебе дали возможность, ты ей воспользовался и выдал всё — потому что второго шанса может и не быть.

— На что вы прежде всего ориентируетесь, выбирая проекты? Что должно быть в фильме или сериале, в котором вы точно захотите сняться?

— Конечно, в первую очередь ориентируюсь на сценарий. Мы все говорим, что сценарий — главенствующая часть. Но сейчас я понимаю для себя...

Если говорить честно, то, конечно, важен режиссёр! Да, я по-прежнему ориентируюсь на сценарий, но для меня краеугольный камень — кто снимает. Очень часто это является решающим моментом в выборе проекта.

— Ваш коллега Александр Петров говорил, что мечтает получить «Оскар». А вы ставите перед собой похожие цели? Существует ли планка, к которой бы вы стремились?

— «Оскар» — это неплохо, конечно. Но я не называю это словами. Конечно, о чём-то я мечтаю и к чему-то стремлюсь, но прямо вот так высказать это не могу.

Мечтаю о каких-то больших высотах. Как говорят, мы стали мелко мечтать. Мечтать надо крупно, широко. Если Саша говорит про «Оскар», я — за такие мечты.