Цой в Диснейленде и другие истории: о чём вторая часть мемуаров Джоанны Стингрей
О чём вторая часть мемуаров Джоанны Стингрей
- © Instagram / АСТ
Глава 17. Самое счастливое место на Земле
В день, когда три мушкетёра вновь воссоединились, в Лос-Анджелесе, как всегда, светило яркое солнце. Я поразила Юрия и Виктора, встретив их в аэропорту в роскошном лимузине с шампанским.
— Первая остановка — магазин Guitar Center! — торжественно провозгласила я, глядя, как они, развалившись в просторном салоне, рассматривают батарею бутылок в баре лимузина. Мне хотелось показать им как можно больше, сделать всё, чтобы они почувствовали себя счастливыми. Для меня не было большей радости, чем смотреть, как они с улыбками до ушей высовываются из окон автомобиля и во всё горло горланят свои песни.
Как и Борис, Виктор проторчал в магазине целый день, пробуя один за другим сверкающие яркими красками инструменты.
— Это место — как раз для таких, как ты, — с восхищением сказал ему менеджер магазина Даг Видерман.
— Такие, как я, — ответил Виктор из-под гривы своих волос, — как раз для таких мест, как это.
По дороге домой мы остановились в Беверли-Хиллз, и я сделала классный снимок друзей — тёмные глаза и точёные лица в тени пальм.
Ужинали мы в первый вечер в японском ресторане, где Виктор мог вдоволь насладиться своим любимым «цой-соусом», а на следующий день отправились на Венис-Бич ... Мы не пропустили ни одного хиппистского магазина, катались верхом, вместе с моей бабушкой лакомились лобстерами в знаменитой «Пальме» и расслаблялись в пляжном доме моих родителей в Малибу.
— Смотрите, дельфины! — громко закричала я, стоя на огромной террасе с видом на небесно-голубой океан, простирающийся до горизонта. Не услышав ответа, я повернулась и увидела, что Виктор и Юрий, завернувшись в махровые халаты, тихо дремлют в шезлонгах под ярким солнцем.
Виктор был явно рад оказаться в месте, где его никто не знает, никто не просит у него автографов и не хочет с ним сфотографироваться. Просто болтаться со своим лучшим другом — так, как это было до славы, — просто гулять по пляжу со мной и любоваться закатом над океаном.
На третий день я подготовила для них сногсшибательный сюрприз. Оба знали, что я никогда, ни при каких условиях не готовлю — главным образом потому, что просто не умею. А тут я усаживаю их за обеденный стол, завязываю глаза салфетками и велю ждать.
Они не без оснований предполагают, что сейчас я сожгу дом.
— Так, быстро решаем, куда бежать, — громко говорит Юрию Виктор.
— Эй, я всё слышу! — кричу им из кухни.
— Просто бежим на фиг, — отвечает Юрий, — бежим куда глаза глядят, без остановки.
Наконец я выношу из кухни огромную миску салата с сыром, курицей, помидорами, крутонами, листьями салата и сваренными вкрутую яйцами. Парни переводят взгляд с салата на меня и обратно и не могут поверить своим глазам. Ещё я выставила на стол гроздья винограда, домашнее шоколадное печенье и бутылку вина.
— Ты кто такая? — спросил с набитым ртом Юрий. — И куда ты подевала мою жену?
Это был первый и последний раз в жизни, когда я готовила.
На следующий день мы отправились в Диснейленд. Когда мы подошли ко входу, на глаза у меня навернулись слёзы. Мы с Виктором годами мечтали об этом дне: укромно приткнувшись вдвоём где-нибудь в уголке на очередной тусовке, бесконечно говорили о разнообразных аттракционах и лакомствах, которые ждут нас здесь.
— Джо, — прошептал он мне на ухо. — Мечта сбывается...
Такое ощущение, что передо мной был ребёнок. Крупнейшая рок-звезда Советского Союза, кумир, герой, чуть ли не бог для миллионов своих фанов вот уже какой круг не слезал с карусели, а со счастливого лица не сходила улыбка до ушей. Всё это было похоже на сказку!
Мы не пропустили, кажется, ни одного аттракциона. Моя любимая фотография — Юрий и Виктор под надписью «Диснейленд! Самое счастливое место на Земле!» На лице Виктора — та же детская улыбка до ушей.
Когда мы вернулись в город, я повела их к Фредерику Уайсману познакомиться с его известной на весь мир арт-коллекцией. В доме у него были тысячи работ: Генри Мур, Уорхол, Альберто Джакометти, Пикассо, Родченко, Роден, Дэвид Хокни, Виллем де Кунинг и Рой Лихтенштейн.
— Я покупаю то, к чему лежит моё сердце, — сказал он Виктору и Юрию. — Поэтому у меня такая необычная коллекция. Единственное, что объединяет все эти вещи, — это я сам.
Ребята, хихикая, переходили от работы к работе, задерживаясь у скульптур с обнажённой натурой.
Затем мы поехали на юг от Лос-Анджелеса, к моему отцу, и всю дорогу, пока мы мчались по пустыне, Юрий с Виктором во всё горло орали песни, перекрикивая нёсшуюся из автомобильных динамиков музыку.
Мой отец был ужасно рад гостям, расспрашивал их о жизни в СССР и безудержно хохотал над их саркастичными ответами.
— Давайте я вас всех сфотографирую, — предложила я.
Отец с гордостью уселся на диван между Юрием и Виктором, положив руки им на колени. После этого он отвёз нас в ресторан на своём огромном коричневого цвета кадиллаке.
— А водить кто-нибудь из вас умеет? — спросил он, когда, поужинав, мы опять усаживались в машину. Они оба разочарованно покачали головами. Отец кивнул, развернул машину, и мы подъехали к пустой автостоянке.
— Ну что? — спросил он, откинувшись на водительском сиденье. — Кто первый?
Ребята по очереди негнущимися ногами жали на газ, выводя неровные круги по стоянке, и отказывались остановиться.
— Свобода! — радостно кричал Виктор, совершая очередной круг. — Свобода!
Когда казалось, что мы испробовали уже все развлечения, позвонил мой друг Марк Розенталь.
— А не хотят ли ребята пострелять? — возбуждённо спросил он.
— Пострелять? — услышал наш разговор Юрий. — Было бы классно!
Виктор воодушевлённо кивнул.
Не успела я опомниться, как уже стояла в тире с защитными наушниками на голове и револьвером Magnum.357 в руках. Юрий выбрал для себя такой же, а Виктор сжимал в руках автомат — в точности такой, какой он видел в многочисленных фильмах.
— Готовы?! — громко, чтобы было слышно сквозь наушники, закричал Марк. — Раз, два...
Виктор начал стрелять, всё тело его сотрясалось с каждой вылетающей из ствола оружия пулей. Мы все смотрели на него, как заворожённые.
— Ууууух! — издал он торжествующий вопль, когда наконец разрядил всю обойму и повернул к нам сияющее от счастья лицо.
— Ну что ж, на этом, пожалуй, мы и закончим, — сказал Марк, убирая своё оружие.
Я посмотрела на Виктора и Юрия. Я совершенно не была готова заканчивать. Мне вообще не хотелось, чтобы это когда-нибудь кончилось. Втроём мы могли бы оказаться на необитаемом острове, где нет ничего, кроме песка, солёной воды и автомата Виктора, и это было бы для нас самым счастливым местом на Земле.