«История с универсальной значимостью»: как HBO рефлексирует над катастрофой в Чернобыле

«Чернобыль» начинается с реверсивной драматургии. То есть из первой сцены мы узнаём то, что произойдёт в конце — спустя годы после основных показанных в сериале событий.

26 апреля 1988 года, Москва. Химик Валерий Легасов (Джаред Харрис) записывает на аудиокассеты хронологию этих самых событий двухлетней давности, прячет записи в тайнике, возвращается и, выкурив сигарету, кончает жизнь самоубийством.

Сразу после этого зрители перемещаются в Припять 1986 года. В ночь на 26 апреля жители расположенного в трёх километрах от Чернобыльской АЭС городка просыпаются от взрывной волны. В тот же момент сотрудники атомной электростанции начинают искать причины произошедшего, но их работу упрямо тормозит главный инженер по эксплуатации АЭС Анатолий Дятлов. Он категорически отрицает возможность взрыва реактора.

С соответствующим докладом Дятлов отправляется к руководству, а оно, в свою очередь, убеждает партийных функционеров в том, что ситуация под контролем.

Тем временем смертельную дозу радиации получает первый прибывший на место взрыва отряд пожарных. Вскоре экстренное собрание проводится в Кремле: по его итогам разбираться с аварийной ситуацией на ЧАЭС отправляют химика Легасова и чиновника Бориса Щербину (Стеллан Скарсгард).

Послание для всех

По словам сценариста проекта Крэйга Мазина, он увлёкся историей об аварии на Чернобыльской АЭС, когда понял, что мало кто знает о её причинах. В The Chernobyl Podcast Мазин рассказывает: его заинтересовало то, что случилось в промежутке между испытаниями по безопасности и взрывом.

«Я знал о том, что произошёл взрыв, но не знал причину. То, что никто не мог сразу ответить, почему и как произошёл взрыв, показалось мне какой-то странной ошибкой, — говорил сценарист. — Если при проведении испытаний по безопасности в результате происходит наименее безопасное из всех возможных событий, то начинаешь невольно задумываться, насколько в данном случае цель расходится с результатами».

Другим мотивом, побудившим Мазина засесть за сценарий этого сериала, стал интерес к входившему в комиссию по расследованию причин и ликвидации последствий аварии академику Валерию Легасову. Вернее — к обстоятельствам смерти учёного.

Но главным образом Мазин соблазнился возможностью за пять эпизодов передать убедительное послание миллионной аудитории: «Мы можем рассказать какую угодно историю, однако необходимо, чтобы она имела некую универсальную значимость. Что меня подтолкнуло написать о Чернобыле, так это в первую очередь то, что это история о цене лжи».

Угроза ядерной войны

Руководство HBO после ознакомления с проектом пришло к тем же выводам, что и Мазин: события на расположенной где-то в Восточной Европе (локация загадочна для многих американцев) Чернобыльской АЭС, да ещё произошедшие более 30 лет назад, всё же будут актуальны для западного зрителя. Телевизионщики сделали из «Чернобыля» своеобразную лупу и принялись детально рассматривать под ней общечеловеческие страхи и ошибки.

Существующая в рамках вселенной HBO и фантазии Крэйга Мазина советская номенклатура первые несколько часов после аварии бездействует. Заместитель главного инженера по эксплуатации Чернобыльской АЭС Анатолий Дятлов в сериале выставлен натуральным самодуром, а его упрямство и нежелание признавать факт взрыва мешают своевременному решению проблемы.

Масштаб трагедии в Чернобыле сильно недооценивался почти сутки (пока на АЭС в Швеции не зафиксировали высокие показатели радиации), поскольку радиационный фон был недостаточно высок. Позднее выяснится, что замеры делали устаревшими дозиметрами, которые просто не реагировали на слишком высокую радиацию.

В парадигме бюрократической машины СССР создатели «Чернобыля» обращают взор на первобытный человеческий страх перед стихией (в нашем случае — техногенной катастрофой). И сегодня многие боятся признать, что однажды Чернобыль может повториться из-за элементарной неспособности людей успевать за технологическими изменениями. Таким образом, HBO проводит чёткую параллель с текущей ситуацией в мире: в условиях изменения климата человечество может столкнуться с невидимыми угрозами невиданного масштаба, которые окажутся не по зубам правительствам могущественнейших держав.

«Угроза ядерной войны, может, и отступила, но в качестве метафоры радиоактивное загрязнение являет собой такой же мощный образ, как и 30 лет назад. Актуальный, гнетущий, тонкий и захватывающий, «Чернобыль» — это великолепный сериал-катастрофа», — считает Эд Камминг из The Independent.

Критики указывают и на другие транслируемые HBO и соотносимые с современностью линии. Некоторые полагают, что создатели «Чернобыля» проецируют опыт советского госустройства и на современные Соединённые Штаты.

«Каким бы депрессивным ни был мини-сериал «Чернобыль» сценариста Крэйга Мазина и режиссера Йохана Ренка, он представляет собой прекрасное исследование вопроса об официально санкционированном затушёвывании правды и о том, насколько проще это делать в стране, где СМИ и научное руководство находятся под строгим контролем. Были времена, когда подобное могло показаться американской аудитории чем-то совершенно чуждым, теперь же это ещё один громкий сигнал тревоги, раздающийся неприятно близко к дому», — пишет Хэнк Стуевер из The Washington Post.

• Кадр из сериала «Чернобыль»
• © HBO / imdb.com

«Клюква» и советский антураж 

Россияне нередко с недоверием относятся к попыткам зарубежных кинематографистов рассказать о произошедших в СССР или России событиях. И неспроста: порой авторы фильмов не только воссоздают эпоху без должных усердия и изобретательности, но и выпускают на экраны откровенную «клюкву».

В случае с «Чернобылем» HBO подошёл к вопросу ответственно: создателей сериала хвалят не только за художественные достоинства картины, но и за корректное отображение советского антуража. Впрочем, не обошлось и без нелепицы.

Так, даже не самый дотошный зритель обратит внимание на странный монолог члена Припятского горисполкома Жаркова, призывавшего отказаться от эвакуации города.

«Когда люди задают вопросы, ответы на которые не в их интересах, просто надо сказать, что они должны заниматься трудом и оставить проблемы страны самой стране. Оцепим город — никто не уедет. Обрежьте телефонные линии — нельзя допустить распространения дезинформации. Это наш момент славы», — призывает Жарков.

Этот нелепый, наигранный мини-монолог члены комиссии (возглавляют которую испугавшиеся взять на себя ответственность за происшедшее директор АЭС Виктор Брюханов и главный инженер станции Николай Фомин) сопроводили бурными и неправдоподобными аплодисментами.

Кроме того, крайне однобоко в сериале показана сцена в секретном партийном бункере с участием министра угля и его автоматчиками, приехавшими за тульскими шахтёрами. Оказывается, среди въевшихся в подкорку западного общества стереотипов до сих пор осталось пресловутое обращение «товарищ», которое слишком часто используют персонажи сериала.

И всё же, невзирая на некоторые огрехи, сериал заслуживает одобрения, в том числе за воссоздание советского антуража.

Художники-постановщики признаются, что знания об эпохе они получили благодаря доскональному изучению видео на YouTube, а соответствующий реквизит отыскали на рынках Киева. Поэтому в сериале можно увидеть, например, производившиеся в Советском Союзе и России до 2000-х пишущие машинки «Любава». И это далеко не всё: ностальгия возникает при виде городских пейзажей, полиэстеровых костюмов, кассетного магнитофона «Скиф-303», винтажных очков, причёсок и даже усов. И конечно, когда по радио звучит стихотворение Константина Симонова. Вот за это HBO большое спасибо.