«Не нужно брать свои идеи, если есть чужие хорошие»: «Квартет И» о новом фильме и неудавшихся телевизионных проектах

— Фильм «Громкая связь» выходит в прокат в феврале. Лента — ремейк картины Паоло Дженовезе...

Ростислав Хаит: Адаптация. 

Леонид Барац: Нас научили наши прокатчики произносить слово «адаптация», не ремейк.

Александр Демидов: Ремейк — это что-то такое старое и заветшалое.

Камиль Ларин: Поэтому — адаптация фильма «Идеальные незнакомцы» с названием «Громкая связь».

— Почему выбор пал именно на эту картину?

Барац: Вот именно — выбор пал. Мы посмотрели кино, нам очень понравилось. Потом наш нынешний сопродюсер Рубен Дишдишян позвонил нам и предложил это сделать. Выбор пал именно на эту картину. Вы правильно сформулировали.

Хаит: Звёзды сошлись. То есть — мы и Дишдишян.

Ларин: Выбор пал — высотка взята.

— Почему вы решили заняться адаптацией уже снятого фильма?

Барац: Этот вопрос, я думаю, нам будут задавать всё время. И вы его задали. Во-первых, я в интернете посмотрел десять лучших адаптаций за всю историю кино. Среди них есть такие фильмы, просто названия которых как-то оправдывают, хотя «оправдывают» — это неправильное слово...

• Кадр из фильма «Идеальные незакомцы»
• © IMDB

Хаит: ...по крайней мере, говорят об уровне того, какими могут быть адаптации.

Барац: Очень хорошая идея, очень хорошая драматическая коллизия. Мы её сильно переписали, снабдили своими диалогами, мыслями — адаптировали под нашу действительность. Зачем? Хотелось. Было очень интересно. Вот, наверное, затем.

Хаит: Это вообще причина очень многих дел, которые происходят, очень многих вещей. Хотелось. Хочется.

Ларин: И потом уже есть адаптации каких-то киноверсий или театров. Есть «Чайка». Что же, её не ставить больше? А вот такое прочтение с адаптацией на уже нашего зрителя. И тема очень наша — именно разговоры мужчин, которые, собственно, в сюжете и происходят.

Хаит: Только с женщинами, в данном случае.

Ларин: При них.

— Уже сняли два ремейка «Идеальных незнакомцев» — итало-испанский и французский.

Хаит: В Южной Корее этот фильм собрал $20 с чем-то млн. 

— Оригинал?

Хаит: Адаптация.

Барац: Это тоже скрытый ответ на вопрос, зачем мы это делаем.

— В каком жанре в итоге вышел ваш фильм? Это комедия или драма?

Демидов: Я думаю, это трагикомедия.

Барац: Бог его знает. Мы не определяли никогда жанры своих фильмов. Итальянское кино — это явно драмеди.

Демидов: У каждой пары или у того героя, о котором вы сказали, глядя на меня, есть своя определённая тайна и трагедия или проблема, которая решается во время съёмок этого фильма или в то время, когда мы находимся в одном пространстве.

Хаит: Там действительно есть драматические коллизии, но фильм при этом, с нашей точки зрения (по крайней мере, там были какие-то фокус-группы), получился реально очень смешной. И ещё отличие от итальянского фильма (такое некардинальное) — у нас гораздо более светлый конец.

Демидов: У нас конец более оптимистический.

Барац: Это хороший слоган для кино.

— Сколько времени ушло на съёмки?

Ларин: В целом если, с подготовкой, полтора (месяца. — RT), наверное...

Хаит: 20 съёмочных дней.

Барац: Всё происходит в одном месте и времени практически. Поэтому можно в хронологии снимать. В нашем случае это загородный дом. Это был павильон. Обычно павильон без потолка, а у нас был с потолком, при этом там всё придумано было так и закручено.

Хаит: Режиссёр наш рассказал такую вещь, что когда снимают в павильоне и нет потолка (снимают квартиру), то актёры чувствуют, что дом чуть-чуть искусственный. Когда нет потолка, ты себя так неестественно ведёшь. Здесь он специально захотел, чтобы мы чувствовали себя именно в доме. Мы надеемся, что он достиг необходимого эффекта.

Демидов: Я считаю, что все мы достигли определённого потолка.

— Женских персонажей в фильме сыграли Ирина Горбачёва, Мария Миронова и Анастасия Уколова, с которыми вы раньше, кажется, не сотрудничали. Как вам с ними работалось?

Хаит: Мы не работали с Машей Мироновой и Ирой Горбачёвой. Ира играет мою жену. Она очень неожиданно приспосабливалась и адаптировалась к своему партнёру, то есть ко мне. Делала это физически. В первый съёмочный день она меня потрогала, пощупала, помацала. В общем, результат её удовлетворил, и мы с ней нормально после этого стали сниматься.

Ларин: А Маша, по-моему, даже сказала:«Вы мне открыли целый канал для использования своих комедийных возможностей».

Демидов: Что сказать про свою половину? Она просто не пришла.

Хаит: Но она подразумевалась. 

— Ваши партнёрши на площадке острили, шутки генерировали?

Ларин: Ира Горбачёва устраивала какие-то пантомимы, какие-то подколы. Маша была несколько сдержанна.

Демидов: Вообще, Ира — настоящая актриса. У нас, например, была сцена, где участвуют все, а потом в финале Ира должна была с Настей Уколовой сыграть  драматическую сцену. Она пришла и сказала: «Нет, так не будет. Мне нужно насытиться тем состоянием, когда мы вдвоём, а потом уже сыграть общую сцену». И мы, как, так сказать, толерантные, профессиональные артисты, дали возможность сначала ей сыграть вот эту сцену, насытиться с Настей, а потом уже сыграли общую.

• Кадр из фильма «Громкая связь»
• © Кадр из фильма «Громкая связь»

Ларин: Что касается меня, то я во время съёмок как-то фонтанирую, прикалываюсь. Когда пришла Ира, я сразу понял, что пришёл мой конкурент в юбке.

Хаит: Камиль самый энергичный из нас всех. Его всегда теребенит. А Иру теребенит не меньше, чем Камиля.

Демидов: Одна из её фраз: «Значит так, я не хочу играть в кино. Я буду продюсером и обязательно хочу повысить гонорар всему обслуживающему персоналу: гримёрам, операторам и так далее». Она несла такую идею, что будет продюсером. Не знаю, получится у неё или нет.

— Предыдущая картина режиссёра вашего фильма Алексея Нужного «Я худею» великолепно выступила в прокате. Вы ждёте схожих результатов от «Громкой связи»?

Хаит: Идея того, кто будет режиссёром этого фильма, возникла не у нас. Это предложил Рубен Дишдишян ещё до того, как «Я худею» вышел в прокат. Поэтому это не то, что мы пригласили Алексея, так как он показал себя в прокате, (а было. — RT) до этого. Мы, безусловно, рассчитываем на коммерческий успех. Но позвали Алексея не только…

Барац: …исходя из коммерческого успеха «Я худею».

Ларин: Я знал его ещё мальчишкой.

Демидов: Он очень хорошо показал себя, когда снял сериал «Ольга». Там я его заметил.

Барац: Надо сказать, что мы с Лёшей постепенно, но хорошо в итоге сработались. Он тянул какую-то свою линию, сталкивал нас с котурнов, которые периодически появляются под ногами. Он какую-то такую правду вытаскивал из нас. Если правда не получалась, мы снимали следующий дубль. Профессия, ремесло явно у него в руках. Оно не только в том, что он умеет подсказать артисту, умеет развести мизансцену и камеры, но и в том, что может наладить правильную атмосферу. Не только среди артистов, но и вообще в группе.

— Ваш фильм выйдет в на экраны всего через неделю после того, как «Идеальные незнакомцы» стартуют в повторном прокате. Что вы об этом думаете?

Хаит: Я смотрел на график премьер, мне стало очень интересно. Когда фильм «Идеальные незнакомцы» в первый раз вышел в прокат, он собрал 55 млн рублей, что для итальянского фильма с неизвестными актёрами довольно успешно.

В повторном прокате понятно, что фильм соберёт гораздо меньше, и я думаю, что это как раз кто-то, кто владеет правами на этот фильм, решил привязаться к «Громкой связи» и собрать ещё денег.

Барац: А, может быть, наоборот, пойдут и будут сравнивать. Я вообще ничего не думаю по этому поводу, потому что я от вас узнал, что есть такой повод подумать.

— В 2018-м «Квартету И» исполнилось 25 лет. Из них больше десяти вы занимаетесь не только театром, но и кино. Кем вы себя в первую очередь считаете на данном этапе: артистами театра или кино?

Демидов: Я считаю себя музыкантом. Я вообще перепутал двери. Я должен был поступить в Гнесинку и быть сейчас Леонидом Агутиным. Потому что по натуре я музыкант. В театре мне всё уже понятно, я наигрался. В кино я ещё немножечко не доснимался. Но то, что я не напелся, — это точно.

Ларин: Мне комфортно и в театре, и в кино. Во-первых, есть возможность переключиться от живого общения с публикой на другую форму искусства — на кинематограф. В кино ты снялся, и оно потом живёт уже как-то без тебя. В театре ты можешь всё время что-то делать, менять, поэтому мне комфортно. Я не наигрался.

Барац: Я считаю, что мы — группа людей, созвучных друг другу, которым есть, что сказать. В какой форме это будет сказано — с театральной сцены, с киносцены или радиоволн — не особо важно.

Я не считаю себя большим артистом ни в кино, ни в театре. Но считаю себя человеком, которому есть что сказать и парадоксально формулирующим свои мысли и чувства. Вот это, наверное, самое главное, что нами движет.

Хаит: Я просто перепутал двери, я на самом деле футболист. Я должен был идти в спортшколу, в спортинтернат, потом выступать за киевское «Динамо», потом меня бы переманили в «Спартак», я бы получил российское гражданство, играл за сборную России. Проиграл бы много раз и сейчас бы спился. А тут я сижу и даю вам интервью.

Барац: Итак, давайте подытожим: футболист, человек, которому есть что сказать, человек, который не наигрался ни там ни там, и музыкант.

— В одном из интервью вы говорили о планах поставить вместе с группами «Би-2» и «Ногу свело» рок-оперу. Есть ли продвижения в этом плане? Не оставили затею?

Демидов: Это ерунда. «Ногу свело» вообще в Америке записываются. С «бидвашниками» у нас будет просто концерт в «Крокусе» (в Москве. — RT) и в Питере.

Барац: На самом деле, это у нашего режиссёра Серёжи Петрейкова была такая мысль — что-то вроде стены сделать на сцене с «Би-2». Может быть, «Несчастный случай», а не «Ногу свело»? Это планы, далеко-далеко позади стоящие, и вряд ли мы их осуществлять будем.

— Каким образом у вас рождаются идеи для новых проектов?

Барац: Идеи рождаются…

Хаит: …очень по-разному

Барац: Да, в основном в кабинете, когда мы пришли их рождать.

Хаит: Но, например, идея «Громкой связи» родилась не у нас вообще. Тут не нужно брать принципиально свои идеи, если есть чужие хорошие.

Барац: «Идеальные незнакомцы» очень вовремя попались нам на глаза, потому что мы не знали (я про себя говорю), не понимали, что мы будем делать в кино дальше.

Делать четвёртых «Мужчин» — это как-то скучновато и, по-моему, неправильно. Потому что всё по кругу, даже когда темы новые и новые формулировки. Это всё похоже на первый, на второй и на третий фильмы.

Спектакль, в декорациях которого мы сидим («В Бореньке чего-то нет») был ещё не готов для киновоплощения. И как раз очень кстати появилась возможность экстраполировать наши диалоги на какую-то сюжетную линию, потому что так мы практически без четвёртой стены существуем, спрямляем сюжет, чтобы было много диалогов. Тут они становятся объёмнее и выпуклее.

• Ростислав Хаит, Камиль Ларин, Леонид Барац и Александр Демидов в фильме режиссёра Дмитрия Дьяченко «О чём говорят мужчины»
• РИА Новости
• © Централ Партнершип

Демидов: Это первый фильм, где мы не Слава, Лёша, Камиль и Саша. У нас совершенно другие имена и, соответственно, образы. Мне кажется, если добрый зритель придёт на наш фильм, он поймёт, что мы многослойнее, потому что у нас разнообразнее школа и мы здесь показываем себя как более глубокие артисты.

— Вы давно перестали работать на телевидении, хотя был ряд удачных шоу.

Ларин: Недавно был проект на «Культуре». Но, действительно, мы нечасто появляемся.

Демидов: Мистическая история. Когда мы только создали театр, у нас была концертмейстер Людмила Ивановна — набожная женщина. Она всегда крестила нас, особенно татар и евреев, давала кутью, поливала святой водой. И сказала: «Вот на телевидение вам нельзя». С тех пор, с кем бы мы ни делали пилот, канал либо закрывался, либо то количество выпусков, которое мы делали, заканчивалось. Нам на телевидение дорогу преградила наш концертмейстер Людмила Ивановна.

Барац: Вот это такая версия. А у меня другая: у нас не получается на телевидении. Просто не получается. Нам давали карт-бланш на одном из каналов, мы делали на Первом канале — и всё это на средненьком уровне выходило. Мы старались, мы пытались, но не получалось так, как мы хотели.

Хаит: Не получается — это результат. А почему такой результат — Людмила Ивановна.

Ларин: Может, быть нас расколдуют… А ещё была история, когда пришли, по-моему, на Первый канал и принесли идею какую-то. Нас выслушали и сказали: «Ребята, вы немножечко идёте с опережением времени — сейчас этого не поймут». Лет через восемь-девять что-то подобное стало появляться.

Хаит: Comedy Club.

Демидов: Грубо говоря, идея четвёрки Светлакова, Цекало (вероятно, речь идёт о программе «Прожекторперисхилтон», также в составе четвёрки были Иван Ургант и Гарик Мартиросян. — RT) была тоже нами предложена…

Хаит: Вбрасывали что-то такое. Короче, неважно. Суть в том, что не получается и не получается. Если, тьфу-тьфу, получается в других местах, так и слава Богу.

Демидов: Возвращаясь к истории «Квартета И». Лет 20 назад мы делали так называемые минутки для программы «Любовь с первого взгляда», которую вели Борис Крюк и какая-то девушка очень странная (Алла Волкова. — RT). Там в центре были минутки — «Светский этикет». Мы их снимали, зарабатывали первые деньги и даже одной минуткой попали в номинацию «Каннские львы», получили первую премию.

Ларин: После этого появилась передача «Минута славы».

Хаит: А потом уже Саша решил стать музыкантом.

Барац: У меня есть хорошее название для моей передачи, Лёша Кортнев предложил. Сольный проект, который называется «Час с небольшим».

— Вне «Квартета И» вы свою творческую деятельность видите?

Демидов: Конечно же.

Хаит: Да, я играю в футбол.

Демидов: Ребята играют в футбол. Мы с Камилем пишем стихи. Я лауреат национальной премии Союза писателей 2016 года в номинации «Лирика». Три альбома у меня ещё есть, которые никому не нужны, но тем не менее я могу их подарить.

— Если бы вам нужно было выбрать последний спектакль, который вы сыграете — и на этом всё, что бы вы выбрали?

Ларин: Я, наверное, — «Разговоры мужчин».

Демидов: Я бы — «Письма и песни».

Хаит: Я тоже «Письма и песни».

Барац: Я — «Разговоры мужчин», потому что он был сделан и выпущен в очень хорошее для нас время для нас и для страны. Когда я его играю (мы же от себя всё произносим), то куда-то туда возвращаюсь и мне на сцене хорошо.

Ларин: По крайней мере, за минуту до окончания мы сидим с Лёшей рядом: «Какой же всё-таки классный спектакль».

Барац: Притом что я его считаю не лучшим нашим спектаклем. Но мне там внутри хорошо.

Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.