«Не нужно эмоционально реагировать на тенденции финансового рынка»: глава МЭР Орешкин о событиях в российской экономике

— Максим Станиславович, мы с вами разговариваем на полях Евразийского женского форума, где вновь поднималась тема глобального вклада женского бизнеса в экономику. По разным оценкам, сегодня около 10% мировой собственности приходится именно на женский бизнес, а в некоторых странах половину вклада в ВВП обеспечивают женщины-предприниматели. Какова сейчас доля женского бизнеса в России? Планирует ли Минэкономразвития создавать специальные программы или проекты, которые бы стимулировали женщин к началу предпринимательской деятельности?

— Я бы поставил вопрос шире — о роли женщин в экономике России. Сейчас уровень экономической активности женщин составляет где-то 56—57%, мужчин — 71%. Если нам добиться повышения этого показателя до уровня Норвегии, то это сразу будет означать прибавку к ВВП на уровне 4% и становление России пятой экономикой мира.

А если экономическую активность женщин подтянуть до уровня этого показателя у мужчин, то эта прибавка к ВВП составит 13—14%. Поэтому, когда решаются вопросы усиления экономического роста, мы смотрим на разные способы, и увеличение экономической активности женщин — это одно из ключевых направлений, особенно учитывая дефицит на рынке труда, который формируется в настоящее время.

Что касается вопроса предпринимательства, то у нас порядка 35% руководителей предприятий малого и среднего бизнеса — это женщины. В мире эта доля чуть меньше, но это значит, что в нашей стране больше перспектив по развитию женского предпринимательства, чем во многих других. И если посмотреть статистику последних лет, то мы увидим, что за два года у нас доля женщин-предпринимателей выросла на 22%. При этом по мужчинам динамика слегка негативная. Поэтому у нас есть отдельный блок, связанный с поддержкой женского предпринимательства в рамках национального проекта по малому и среднему предпринимательству, который Минэкономразвития сейчас разрабатывает.

— Вы можете назвать какие-то конкретные меры?

— Главная работа — информационная. Нужно сделать так, чтобы информация о возможностях делать бизнес была доступна для всех заинтересованных. Что касается вопросов социальной политики (и это очень важно), когда в начале года мы структурировали демографическую программу, то большое внимание уделили развитию системы яслей или возможности использовать материнский капитал для оплаты услуг частных детских садов, нянь и так далее. Вся эта история направлена на то, чтобы у максимального числа женщин, которые хотят активно заниматься предпринимательской деятельностью, была возможность отводить время в своём семейном графике для самореализации. Как раз комбинация социальной политики и экономических программ — это то, что позволяет высвободить время и начать свой бизнес.

— Извините за личный вопрос, но вы ожидали такого внимания к себе со стороны женщин, которые хотели с вами сфотографироваться? Здесь, в Санкт-Петербурге, на полях Евразийского женского форума?  

— Не ожидал, но приятно.

— Сколько фотографий с вами сделали?

— Даже не знаю, но я старался никому не отказывать.

«Вставляют палки в колёса»

— Давайте всё-таки вернёмся к более глобальным вопросам. В начале октября запланирован визит президента России Владимира Путина в Индию. В последние годы наблюдается заметный рост товарооборота двух стран. Что обеспечивает прирост этого показателя? Могут ли трансформироваться российско-индийские отношения в связи с так называемой торговой войной США и Китая, а также в целом ограничительной внешнеторговой политикой Трампа?

— Непростые отношения американцев с их торговыми партнёрами — это в первую очередь возможности, которые открываются на этих рынках. Американцы поставляют много продукции и услуг в Китай и Индию, соответственно, повышение пошлин делает эту продукцию менее конкурентоспособной и открывает ниши, где Россия могла бы конкурировать, тоже предлагая свою продукцию.

Что касается увеличения объёма торговли с Индией, то сейчас прирост происходит за счёт топливно-энергетических товаров. Здесь надо говорить откровенно: да, у нас заключаются новые контракты, у нас расширяется сотрудничество, увеличиваются объёмы поставок, увеличиваются ценовые показатели. Но если взглянуть на структуру нашей торговли с Индией, то здесь ещё существует обширное пространство для работы и для диверсификации торговли. Поэтому за последний год мы запустили целый ряд инициатив, которые направлены на то, чтобы наши торгово-экономические отношения с Индией могли выйти на новый уровень.

— О каких инициативах идёт речь?

— Во-первых, мы ведём детальный анализ структуры торговли наших стран с индийскими коллегами и ищем ниши, где у нас есть потенциал значительного развития. Например, если посмотреть отдельные области, то это сельское хозяйство, которое активно развивается в России и Индии. Кроме того, высокотехнологичная продукция в машиностроительном и ряде других направлений. Там тоже есть ниши, где возможно увеличение объёмов торговли. Мы сейчас делаем такой анализ и готовы его представить уже в ближайшее время, мы также будем обсуждать его во время визита президента России в Индию.

Второе направление — это сотрудничество с индийским институтом, отвечающим за обмен опытом в реформировании экономической и отраслевой политики, а также за работу с малым и средним бизнесом и финансовым сектором. Опять же мы стараемся находить ниши, где сотрудничество может развиваться и снимать барьеры, которые существуют между нашими странами.

И третье направление — это большой проект, где мы работаем не только с Индией, но и с Ираном, а также активно работаем с Азербайджаном. Например, президент Ильхам Алиев 1 сентября был в Сочи, где активно обсуждался вопрос развития коридора «Север — Юг», который свяжет Россию и европейский рынок с Индией по наиболее короткому маршруту. Это морская перевозка грузов из Индии в Иран, а затем по железной дороге в Россию, через порты — на европейский рынок и, соответственно, поставка товаров обратно. Создание таких транспортно-логистических коридоров значительно сократит время, уменьшит барьеры и снизит стоимость доставки.

  — Вы сейчас подняли тему международной торговли. Можете рассказать, как обстоят дела с иском России в ВТО, который наша страна подала после введения США пошлин на сталь и алюминий? На какой исход рассчитывает Минэкономразвития в этом торговом споре?

— Мы считаем, что меры, которые ввели США против практически всех своих торговых партнёров (Россия попала в их число), являются так называемыми специальными защитными мерами и не имеют ничего общего с вопросами безопасности.

Они просто защищают внутренний рынок США  — неконкурентный, который на самом деле не обладает достаточным уровнем конкуренции по сравнению с российским производством. Поэтому здесь мы действуем по стандартным процедурам ВТО — сразу объявили о целом пакете мер по повышению обратных пошлин против США.

Уже рассчитан ущерб, который нанесли США нашей экономике своими действиями. Он составляет порядка $600 млн, и порядка $100 млн мы уже компенсировали обратными пошлинами, причём мы сделали это настолько аккуратно, что введённые пошлины никто не заметил: это узкие сегменты тех товаров, которые имеют конкурентов либо российского происхождения, либо в других странах — наших торговых партнёрах.

Что касается иска, то с точки зрения процедур, которые сейчас идут в ВТО, первый этап — это консультации. И по правилам международной торговой организации их содержание нельзя раскрывать.

Но сейчас можно сказать, что этот этап пройден, что договорённостей и прогресса не было достигнуто. Это означает, что мы будем постепенно переходить к следующей стадии — рассмотрению дела по существу в органе по разрешению споров ВТО.

И по завершении этой процедуры (или если она в течение трёх лет вдруг не будет завершена, мы получим это право автоматически) мы сможем ввести целый набор пошлин, чтобы полностью компенсировать ущерб, который Россия уже сейчас несёт от решений американской администрации.

 —  На днях Еврокомиссия представила новый план реформы ВТО «для большего соответствия современности». Как вы считаете, насколько сейчас торговая организация нуждается в реформировании? 

— Мы всегда говорили, что изменения в ВТО необходимы. Мировая экономика меняется, но самое главное — те процедуры, которые сейчас существуют в ВТО, по темпу работы и реализации не соответствуют динамичному миру, в котором мы живём. Именно об этом говорит Еврокомиссия.

Дело, как обычно, в деталях: у нас большая задача проработать все инициативы и направления, провести консультации до конца года. Со своими предложениями выступают не только наши партнёры в Европе, но и Индия и Китай, какие-то предложения делаем мы. Дискуссия сейчас находится в активной фазе. Главная задача — сделать ВТО быстрым и эффективным институтом. Сейчас есть проблемы в органе по разрешению споров и в апелляционном органе, некоторые процедуры просто застряли из-за того, что отдельные страны (мы говорили сейчас о США) активно вставляют палки в колёса этого механизма. Поэтому изменения должны быть направлены на то, чтобы и палки нельзя было вставлять, и сам механизм работал быстро и эффективно в соответствии с теми договорённостями, которые были подписаны на базе этой организации.

«Отток капитала не может продолжаться вечно»

— Что сейчас происходит с инвестиционной привлекательностью России? Вы говорите, что США вставляют палки в колёса. 

— Здесь можно говорить абсолютно откровенно: существует один базовый показатель, на который всегда надо обращать внимание, — динамика инвестиционной активности. Что мы здесь видим? В прошлом году прирост инвестиций составил 4,4%, что больше роста ВВП. В этом году у нас за первое полугодие ожидается в районе 3—4%. Опять же рост инвестиционной активности превысит темпы роста ВВП.

Это означает, что инвестиционная активность растёт быстрее, чем экономика в целом. Поэтому могу сказать, что есть объективная статистика и объективная динамика. Да, вы абсолютно правы, у нас много трудностей, не все иностранные партнёры рады тому, что инвестиционному процессу в России вставляют палки в колёса. Но мы работаем над этим и ставим амбициозные цели.

По нашей оценке, опережающий рост инвестиций должен сохраниться на шестилетний период, именно на это был направлен июльский план правительства по повышению инвестиционной активности.

Например, 20 сентября на заседании правительства мы рассматривали одно из решений — новый законопроект, который направлен на улучшение конкуренции в экономике, вводящий со временем новый запрет на создание унитарных предприятий, которые на региональном и муниципальном уровнях очень часто являются факторами ограничения конкуренции.

— Сейчас одна из обсуждаемых тем в экономике — первое за два с половиной года повышение ключевой ставки Центробанка. Как это решение регулятора может отразиться на экономике?

— Как я неоднократно говорил, денежно-кредитная политика — это прерогатива Банка России. Институт, который сформирован за последние три-четыре года, по моей личной оценке, является одним из самых качественных не только среди развивающихся, но даже и в ряде развитых стран. Работа ЦБ направлена на обеспечение долгосрочной устойчивости цен и финансовой стабильности. Скажу честно, во многом решения, которые принимаются ЦБ, нами ожидались.

У министерства нет причин менять свой прогноз, где заложены показатели по инфляции на уровне 4,3% по итогам 2019 года. Действия ЦБ как раз направлены на удержание инфляции.

Мы также ожидаем не самого лучшего первого квартала 2019 года, это будет связано с повышением НДС. Кроме того, мы ожидаем, что темпы роста кредитного портфеля немножко просядут, и это связано не напрямую со ставкой ЦБ. Скорее, ставка ЦБ и последние решения регулятора позволят повысить активность в средней и долгосрочной перспективе за счёт стабилизации инфляционных ожиданий. Эта проблема больше связана с волатильностью финансовых рынков, которая идёт к нам извне. Поэтому мы ожидаем, что первый квартал будет самым непростым, но с постепенным улучшением ситуации в дальнейшем.

— Тем не менее давление на внутренний финансовый рынок всё же сохраняется, и этот фактор влияет на курс рубля.

— Я бы сказал, что такие временные факторы, как волатильность и санкции, затронули, к примеру, рынок государственных облигаций. Мы наблюдали значительный отток капитала. Только за период с апреля по июль он составил 350 млрд рублей, из них более 100 млрд пришлись на август. Таким образом, давление на внутренний финансовый рынок сохраняется. Но, разумеется, столь существенный отток капитала не может продолжаться вечно, поскольку объём гособлигаций на балансе иностранных инвесторов ограничен. Поэтому даже столь негативные тенденции носят лишь краткосрочный характер. К тому же есть основные долгосрочные факторы: профицит счёта текущих операций, сильная фискальная позиция, низкая инфляция и взвешенная политика Центрального банка. Всё это у нас есть, а значит, курс рубля выйдет на уровень, который определяется долгосрочными тенденциями изменения платёжного баланса, а не наблюдаемой в краткосрочной перспективе волатильностью.

— В конце нашего разговора хотелось бы подробнее поговорить о рубле. За последний месяц мы снова наблюдали активную динамику на валютной площадке. Стоит ли населению ориентироваться на те прогнозы, которые вы озвучили? Люди ведь на практике хотят понимать, что им делать в ближайшее время.

— Здесь очень простая ситуация: у нас плавающий обменный курс, это означает, что он может колебаться то в одну, то в другую сторону. И волатильность у него довольно существенная. И это люди, конечно же, замечают.

Самая большая ошибка — когда граждане начинают эмоционально реагировать на происходящее на финансовом рынке. Например, полторы недели назад, когда курс доллара поднялся выше 70 рублей, у этого события был очень сильный эмоциональный контекст. И, чтобы обезопасить людей от принятия эмоциональных решений, я напрямую дал комментарий в СМИ, что сейчас надо не покупать, а продавать доллары и инвестировать в рубль.

Я сделал это, чтобы был какой-то противовес в информационном пространстве, чтобы кто-то задумался: по фундаментальным причинам нет повода для паники. Так, за прошедшие полторы недели рубль укрепился больше чем на 5% к доллару, и те, кто тогда эмоционально принимал решение о покупке иностранной валюты, сейчас оказываются в минусе, в убытке.

Главный вывод, который все должны вынести из этой ситуации: не нужно эмоционально реагировать на события, которые происходят на финансовом рынке. Нужно доверять ЦБ, который обеспечивает долгосрочную ценовую стабильность, а устойчивая инфляция — то, что в первую очередь обеспечивает стабильность валюты.